— А Борис, что? — ухмыльнулся я.
— А он сперва задергался, побледнел, у него даже руки затряслись. Наверно, решил, что я его прямо там бить буду. Может быть даже по лысине, да, — хохотнул приятель. — Потом понял, что на его физиономию никто не покушается.
Коммерческий директор сделал секундную паузу, привлекая внимание, и продолжил:
— Сразу взял меня под руку и лихорадочно затараторил, я даже половину слов не разобрал. «Вы же знаете Ашот Ервандович, как я вас уважаю. И Михаила Дмитриевича тоже. И „ОСМА-авто“ для меня очень показательный пример построения бизнеса. Всегда готов с вами сотрудничать», — передразнил Ашот.
Я улыбнулся. Коммерческий директор точно скопировал интонации незабвенного Михаила Самуэльевича Паниковского из «Золотого Теленка».
— А потом?
— А потом пришел Зибарев, и Боря бочком-бочком проскользнул к нему в кабинет. Меня они с собой не позвали, а сам я заходить не захотел. Все-таки портить отношения с заместителем директора завода как-то не с руки.
— Правильно сделал, — похвалил я. — Когда там Каданников из отпуска выходит?
— В начале сентября, я узнавал, да, — с готовностью подсказал Ашот. — Числа пятого-шестого появится.
— Значит, недели две с лишним у нас ещё есть.
Я задумался. Мы с самого начала были у руководства ВАЗа и присосавшегося к ним Бориса Абрамовича Березовского костью в горле. Прямо отказать кооператорам, явившимся по устной рекомендации всемогущего первого заместителя КГБ СССР, они не могли, и, скрипя зубами, были вынуждены смириться с нашим присутствием на заводе. Проблема была в том, что, несмотря на официальных основателей «ЛОГОВАЗа» Бориса Березовского и Самата Жабоева, теневыми их партнерами являлись генеральный директор Каданников, его заместитель Зибарев и все остальное руководство завода. Березовский со своей бандой высоколобых научных сотрудников ИПУ пустил корни на заводе ещё с начала семидесятых годов, когда его прислали в составе делегации сотрудников Института «для обмена опытом». Ушлый Борис Абрамович мигом смекнул, какие заманчивые перспективы сулят знакомства с руководителями и техническим персоналом ВАЗа и моментально оброс полезными связями. Правда, в то время его желания дальше спекуляции дефицитными запчастями не распространялись. Когда началась «Перестройка» и кооперативное движение, БАБ начал использовать свои знакомства в ВАЗе в полной мере. Мы ему сильно помешали, своим появлением на заводе. Но Березовский не сдался. Прибыль в сотни миллионов или даже в миллиарды, придавала трусоватому Борису Абрамовичу невиданную отвагу и готовность любыми путями смести возникшие на пути преграды. Открыто воевать с нами он побоялся. Внешне демонстрировал показное дружелюбие, а сам активно плел иезуитские интриги, готовя почву для уничтожения конкурента.
Сладкоречивый соловей Борис Абрамович в лучших традициях «гроссмейстера Бендера» рисовал неподкованным в рыночных отношениях Зибареву и Каданникову сияющие перспективы «Новых Васюков» — взаимовыгодного сотрудничества, в результате которого полноводные реки наличности поплывут в карманы Бориса Абрамовича и его заводских друзей. Только, ради этого надо убрать этих нахлебников с «ОСМА-авто» и передать все продажи автомобилей, новой дилерской сети от «ЛОГОВАЗа». Похоже, проблему с Борисом Абрамовичем надо решать, чем быстрее, тем лучше. Откровенно радикальные меры здесь не пройдут. Березовский сам находился под гэбэшной крышей с семидесятых годов. Попытки убрать его физически, могут вызвать нежелательные последствия. Тут надо сработать тоньше. На кон поставлено слишком многое.
— И как они собираются действовать, представление имеешь? — уточнил я.
— Конечно, — ответил товарищ — Мы с Серегой все делали, как ты говорил. Недаром с сотрудниками и с секретаршами отношения устанавливали. Информацию, что происходит в кулуарах, получаем. Когда Каданников придет из отпуска, они с Зибаревым собираются убедить его свернуть сотрудничество с «ОСМА-авто». Не сразу, а постепенно, чтобы сразу не нарваться на серьезный конфликт. Сначала резко уменьшат квоты выделяемых машин. Найдут для этого подходящий, правдоподобно выглядящий предлог. Потом ещё. В итоге будут выдавать нам крохи, основной поток автомобилей пойдет «ЛОГОВАЗу» Бориса. Если мы ничего не сможем противопоставить, будут аккуратно выдавливать из бизнеса.
— Понятно, — констатировал я. — Какая вторая проблема?
— БРАЗ, — признался Ашот. — С самим заводом и руководством все нормально, сотрудничество продолжается, да. Все довольны. Но возле него начались какие-то непонятные движения.
— Какие? Давай конкретику, — потребовал я.
— Я последний раз туда приезжал с Сергеем и Вовой. На трассе нас подрезали и заблокировали, на трех машинах. Местная шпана, рэкетиры хреновы. Человек восемь, все в спортивных костюмах, майках, борзые, с дубинами, кастетами и цепями, да. Видимо, кто-то из завода слил информацию, что мы там кормимся. Потребовали, чтобы отстегивали тридцать процентов от прибыли. Сказали, что барыги по жизни обязаны платить братве. Были даже готовы приехать к нам в московский офис с бухгалтером, чтобы определить порядок сумм.
— Тридцать процентов? — присвистнул я. — Рожи не треснут?
— Вот Серега так им и сказал, да, — усмехнулся на том конце провода Ашот. — А они не поняли. Хотели меня с собой забрать, как заложника. Обещали на цепь в гараже посадить, пока деньги не привезут. Но мы отбились. За нами машина охраны ехала. Я тебе подробнее позже расскажу, не по телефону. Сергей потом поговорил с местными ментами. А они только руками разводят и советуют заплатить, представляешь? Через пару дней Сергей с Вовой опять приехали в Братск, но уже без меня. И какой-то ублюдок в них из обреза выстрелил, прямо в центре города.
— Парни живы? — напрягся я.
— Живы, — успокоил Ашот. — Они сразу среагировали. Серега за машину запрыгнул, а Вовка за угол здания забежал. Его зацепило чуть дробью за плечо, но не критично. Царапина, да. А эта сволочь прыгнула в «москвич» и свалила. Самое интересное потом началось. Менты их задержали.
— Кого, их? Водителя и этого стрелка доморощенного?
— Нет, нашего Серегу и Вовку, до выяснения обстоятельств. Вовке дробину вытащили, плечо перебинтовали, и сразу в больничку определили на пару дней. У палаты пост поставили, то ли чтобы он не сбежал, то ли чтобы не добили. Серегу в обезьянник поместили, якобы за мелкое хулиганство. Хорошо, что, с ними охранник был, который под пресс ментов не попал. Он сразу вышел на патрульного, дал ему бабок, пробил ситуацию, а потом с офисом связался. Я сразу же Френкелю позвонил. Наш адвокат как всегда, оказался на высоте. По своим связям нашел номер отделения и туда звякнул. Такой переполох устроил, менты обделались. Серегу сразу освободили, лично начальник отделения приезжал извиняться. Но ему опера шепнули, что жизни тут нам не будет, лучше с местными договориться.
— Понятно, — я глубоко вдохнул, потом выдохнул. — Контакты с БРАЗОМ поддерживайте, но в телефонном режиме. Без меня ничего не предпринимайте. Если туда надо срочно поехать, берите пацанов для сопровождения, машины две. Ни на какие встречи не идти, на провокации не поддаваться. Если вдруг пересечетесь с этой бандой, в крайнем случае, скажите, главный из командировки вернется, перетрет с вашими паханами. Он все решает, до его приезда, ничем помочь не можем. Серега может аккуратно, через Гуменюка, по ментовской линии, прояснить обстановку и разобраться, что за отморозки на нас напали. Чем больше инфы соберет, тем лучше.
С ВАЗом тоже не дергайтесь. Мне где-то неделя ещё требуется, чтобы в Америке дела завершить. Потом планировали на пару дней слетать в Швейцарию, но с этим можно подождать. Когда приеду, будем вместе разгребаться с нашими проблемами. Пока работайте в прежнем режиме. Но охрану главного офиса и особенно кассы на всякий случай усильте.
— Хорошо, Миша, как скажешь, — согласился коммерческий директор. — Так и сделаем.
— Елена Петровна в офисе?
— Нет, в банк поехала по делам.
