"Фантастика 2024-144" Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Алефиренко Александр

После этих слов обвиняемая, словно устыдившись своего неожиданного порыва, скромно опустила глаза, поправив соскользнувшее с головы покрывало.

А в сознании адвоката мелькнула какая-то важная мысль, однако, прежде чем ему удалось на ней сосредоточиться, форум загудел подобно растревоженному улью, выплёскивая из себя отдельные выкрики.

— О чём это она?! Какие ещё убийцы? Кто на неё напал? Ограбили? Где? Опять разбойники объявились?

Секретарю вновь пришлось прибегнуть к помощи гонга, чтобы хоть немного утихомирить горожан. И тут Олкад наконец-то догадался, какой важнейший аргумент в свою защиту, сама того не подозревая, предоставила ему госпожа Юлиса.

— Кто вас ограбил, госпожа? — хмуро поинтересовался магистрат.

— Артисты из урбы Гу Менсина, — ответила Ника. — Они за плату взялись сопровождать меня от Канакерна до Этригии. Мы спокойно проехали всё Западное побережье, но у вашего города они почему-то вдруг решили меня ограбить и убить.

Зрители вновь разразились криками, суть которых сводилась к настоятельному требованию подробностей.

Обменявшись многозначительным взглядом с Фабом, претор Упилий усмехнулся.

— Бродячие артисты — неподходящие спутники для одинокой, порядочной девушки, — проговорил он, явно выделив голосом предпоследнее слово.

Толпа отозвалась редкими смешками, которые, однако, очень быстро стихли.

Гневно сверкнув блестевшими от слёз глазами, Юлиса заговорила о своём пребывании в Канакерне, о болезни, помешавшей ей отправиться в Империю через Рифейские горы с караваном купца Канира Наша, об урбе Гу Менсина, всё лето дававшей представления в городском театре, покровителем которого являлся друг Лация Юлиса Агилиса — консул Канакерна Мерк Картен.

По мере её рассказа адвокат вновь стал замечать, как смягчается выражение лиц некоторых горожан. Другие, перешёптываясь с соседями, активно обсуждали трагическую историю Ники Юлисы Террины.

О очередной раз подчеркнув своё глубокое сожаление о том, что она ненароком нарушила закон Этригии, девушка опять попросила прощения у судей, после чего замолчала, аккуратно вытерев платком заплаканные глаза.

— А кто подтвердит ваши слова? — вкрадчиво спросил претор Луний.

— Она лжёт! — не давая возможности обвиняемой ответить, вскричал Клеар, раздражённо ударив посохом по мраморной ступени. — Нет никакого Гу Менсина! Артист с таким именем никогда не был в Этригии!

Чувствуя, что пора вмешаться, Олкад обратился к суду:

— Вы позволите мне опровергнуть это утверждение, господин Фаб?

Видимо, довольный тем, что хоть кто-то придерживается установленного порядка ведения процесса, магистрат величаво кивнул, а секретарь поспешил налить воду в воронку.

— Это письменные показания владельца постоялого двора в Кинтаре, — молодой человек извлёк из холщовой сумки на поясе свиток. — Он подтверждает, что в ночь перед первым днём дриниар в его заведении ночевали артисты из урбы Гу Менсина, а также снимала комнату Ника Юлиса Террина. Рано утром они вместе покинули город.

С этими словами адвокат подошёл к столу и с поклоном протянул папирус судьям. Пробежав взглядом ровные строчки, Фаб одобрительно хмыкнул.

— Заверено магистратом Фамием. Достойный и уважаемый гражданин. Этого вполне достаточно для подтверждения того, что урба Гу Менсина и обвиняемая одновременно покинули Кинтар, собираясь добраться до Этригии. Продолжайте.

Понимая, что избежать обвинения в нарушении закона, запрещавшего непосвящённым появляться возле священной горы в дни праздника Дрина, всё равно не удастся, Олкад попытался воззвать к милосердию и здравому смыслу, доказывая непреднамеренность и случайность проступка своей подзащитной, а когда увидел, что вода в часах почти закончилась, торопливо выпалил:

— Если бы владыка недр разгневался на госпожу Юлису, он мог бы просто позволить убийцам отыскать её в ту роковую ночь. Но бессмертный бог проявил великодушие и милосердно укрыл невинную девушку от разбойников в одной из расщелин своей священной горы, тем самым сохранив жизнь дочери Лация Юлиса Агилиса. Так если сам Дрин простил госпожу Юлису, вправе ли люди её наказывать?

И тут форум забурлил, словно кипящий котёл на кухне у нерадивого повара. Люди орали, размахивая руками, выкрикивали проклятия, кто-то грозил адвокату кулаками, и тот с запоздалым сожалением подумал, что от последних слов, пожалуй, стоило бы воздержаться.

— Да как ты смеешь говорить за владыку недр? — подтвердил его опасения свирепый рык верховного жреца, чьи грозные очи пылали праведным гневом, а костяшки пальцев, сжимавших посох, побелели от напряжения.

— Но разве я неправ? — повысил голос молодой человек, понимая, что теперь терять ему уже всё равно нечего. — Госпожа Юлиса пряталась от убийц рядом с тем местом, где в первую ночь дриниар проводится ритуал умилостивления Дрина, и бог позволил ей сделать это!

— Она нарушила таинство! — бушевал Клеар, потрясая посохом.

— Она не присутствовала при нём! — огрызнулся Олкад.

— Откуда ты это знаешь, чужак? — перекрыл гомон форума чей-то громоподобный бас.

— Даже мне, уроженцу великого Радла, известно, что перед началом церемонии место её проведения осматривает стража посвящённых! — выкрикивая подобное утверждение, писец сильно рисковал, ибо опирался при этом только на свой здравый смысл и рассказ рабыни госпожи Юлисы.

Поэтому неудивительно, что Клеар, тут же указав на него пальцем, буквально впился в лицо тяжёлым, давящим взглядом.

— Кто вам такое сказал? Немедленно назовите имя этого человека!

— Никто! — решительно тряхнул головой адвокат во внезапно наступившей тишине и с жаром продолжил. — Но разве обязанность любой стражи не состоит в том, чтобы беречь и охранять порядок, законы, город или церемонию от любых посягательств? Иначе зачем она нужна?

Глядя, как резко стушевался собеседник, молодой человек с издёвкой отметил про себя: "Что, подловил? Это тебе не с тупыми провинциалами дело иметь! Я в Радле процессы выигрывал, а уж там риторы искуснее тебя попадались".

И продолжил, обведя деланно-удивлённым взглядом затаивших дыхание зрителей:

— Как могли доблестные и искусные воины не заметить девушку в такой маленькой пещере?

— Но обвиняемую видели на дороге титанов! — напомнил претор Луний, бросив быстрый взгляд на верховного жреца.

Тот, уже успокоившись, важно кивнул, усмехаясь

— Или слова стража посвящённых вы тоже ставите под сомнение?

— Ни в коем случае! — энергично запротестовал адвокат. — Я не отрицаю того, что госпожа Юлиса ненароком, сама того не желая, нарушила закон Этригии, но во имя богини справедливости Цитии и благодетельной Ноны призываю вас быть милосердными и проявить снисхождение.

Он хотел привести несколько общеизвестных исторических примеров, когда обвиняемых оправдывали именно из-за того, что их поступки являлись не сознательно совершёнными преступлениями, а лишь роковой цепью случайных обстоятельств.

Но тут резко звякнул гонг, и глашатай с удовольствием объявил, что время защиты истекло. Зрители, с увлечением следившие за перепалкой между верховным жрецом святилища бога — покровителя Этригии и никому неизвестным молодым юристом, разочарованно зашумели.

Довольный писец подумал, что теперь, какое бы решение не принял суд, этот процесс запомнится горожанам надолго. Чего, собственно, он и добивался.

Как полагается, перед вынесением приговора магистрат пошептался сначала с Костом Упилием Факом, потом с Ресом Лунием Бутом, затем они что-то горячо обсудили втроём.

Невольно подавшись вперёд, Олкад напряг слух, пытаясь хоть что-то расслышать. Но многоопытные судьи совещались так тихо, что до адвоката не донеслось ни слова.

Наконец, важно кивнув помощникам, Проб Фаб Лис на какое-то время задумался, сведя к переносице густые седые брови и неслышно барабаня по столешнице старческими узловатыми пальцами, на одном из которых тускло поблёскивал массивный золотой перстень.