"Фантастика 2025-116". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Гладышев Сергей А.

Я на секунду задумался. Возможно, она права. Тем более, мне стало интересно. Я-то о моде знаю все, этим меня пичкали с самого детства, готовили из меня парадного мужа. А вот что интересного предложит она.

— Ладно, заедем. Но я всё равно не понимаю, с чего такая забота?

— Да потому что дедушка сказал, что ты перспективный молодой человек.

— Перспективный, для чего? Для того, чтобы стать очередным «внучком»? — хитро улыбнулся я.

А вот тут улыбка в раз слетела с лица Алёнушки.

— А вот сейчас несмешно было, — сказала она. — Аркадий Иванович заботился о нас. А ведь многие из нас были в очень сложных ситуациях. И не тебе, хоть и аристократу, говорить про него плохо. А то ведь я могу и отказаться тебе помогать, несмотря на указания Аркадия Иосифовича.

— Ладно, ладно, — поднял я руки. — Был неправ. Спишем это на то, что я мало знаю вас и вашу историю, — я на секундочку сбился. — Да я вообще, ни хрена про вас не знаю. Может, ты меня просветишь?

— Ладно, проехали, — на лице Алёнушки снова появилась улыбка. — А насчёт истории, со временем ты всё узнаешь.

Она потянулась к бардачку, открыла крышку, и достала оттуда невзрачную папочку.

— На, изучи, — протянула мне ее Алёна.

— Что это?

— Настоящая бухгалтерия «Созидателя». Я думаю, ты должен иметь рычаги давления на виконтессу при переговорах, — ответила Алёна.

— Откуда…? — снова начал я и снова осекся, молча открыв папку.

— Разберёшься? — немного насмешливо спросила она.

— Как-нибудь да, — сказал я.

Что-что, а с цифрами я дружил. С цифрами дружил любой Архитектор, потому что именно с помощью цифр мы достигали совершенства.

Я начал пролистывать отчёты, один за другим. Рядом раздалось удивлённое хмыканье.

— Я бы на твоём месте не просто листала бы, а всё-таки попыталась разобраться, — глубокомысленно сказала Алена.

— Так я и ознакамливаюсь, — не отрываясь от листов, сказал я. И захлопнул папку ровно через одну минуту десять секунд. У меня просто часы под носом были, поэтому я знал. — Всё, спасибо большое!

— Что… «спасибо большое»? — кажется, девушка оторопела.

— Отличная информация, мне всё понятно.

— Ты что, успел всё прочитать, и более того, разобраться? — удивилась она.

— Ну да!

— Да ты гонишь!

Девушка реально выглядела удивленной.

— Ну, гоню так гоню! — пожал плечами я, не выдержав и рассмеявшись. — Давай поговорим о чём-нибудь другом.

Алёна недоверчиво посмотрела на меня, затем открыла рот сказать, что эта информация была очень ценной, и она не верит, что я там быстро разобрался, но потом решила не встревать.

— А вот, собственно, мы и приехали, — сказала она. — Точно тебе не нужно больше времени?

— Не-а!

Мы остановились около старого дома с потрёпанным фасадом, на первом этаже которого висела немного покосившаяся вывеска: «Созидатель».

— А зачем ты меня в офис привезла? — уточнил я. — Мы же вроде с виконтессой встречаемся, а она, как сказал Аркадий Иосифович, собирается выпить. Вряд ли она будет делать это в офисе.

— Офис тут только на первом этаже. А на втором живёт она сама.

— Хм… вообще-то удобно, — согласился я, ещё раз оглядев потрёпанный фасад. — Но вообще, как для строительной фирмы, могли бы хоть фасад себе сделать, да и вывеску поправить.

— У Константина Петлюры немного другие приоритеты.

— А это кто? — уточнил я.

— Это управляющий, который сейчас будет отговаривать нас от встречи.

Алёна уже прошла вперёд, сама распахнула дверь, и зашла внутрь, не придержав дверь. Я зашёл следом.

— Здравствуйте. Вы что-то хотели? — секретарша с пергидрольными волосами и слишком ярким макияжем привстала из-за стола, оторвавшись от компьютера.

Мало того, что она была не первой свежести, выглядела она стрёмно. Несмотря на то, что ей ещё наверняка не было тридцати, видимо, образ жизни она вела не очень здоровый. Тщательно закрасить мешки под глазами ей не удалось. Да и белоснежная блузка, которая была на неё надета, явно была куплена, когда она весила несколько меньше. И сейчас на её боках были видны небольшие, но ровненькие валики лишнего веса.

— Мы к госпоже виконтессе. Она нас ждёт, — сказал Алёна, и направилась мимо нее в сторону лестницы на второй этаж.

— Постойте, минуточку! — закричала секретарша, видя, что мы не хотим останавливаться.

Она сначала пыталась поднять трубку и включить коммутатор, но увидев, что мы не остановились, побежала к кабинету, на котором было написано: «Директор»:

— Константин Петрович, здесь эти люди к госпоже!

Я услышал какое-то ругательство.

Я шёл чуть медленнее, чем нужно, чтобы не пропустить такое представление. И поэтому увидел, как оттуда выскочил взъерошенный невысокий мужичок средних лет. Маленький, кругленький, с лысиной, которую он безуспешно пытался прикрыть остатками волос. Никогда не понимал такого. Если у тебя появляется залысина, будь мужиком, побрейся налысо — всё же лучше, чем вот эти сопли приглаживать. Ну, и глаза… Я всегда знал, что глаза — зеркало души. И вот эти глаза были очень подленькими.

— Алёна Аркадьевна, подождите, куда же вы, — не обращая внимания на меня, мужичок побежал за Алёнушкой.

Ха, ну надо же, Алёна Аркадьевна!

Так вот, «Алёна Аркадьевна» остановилась, и повернулась к нему. В её глазах была брезгливость, как смотрят на какую-нибудь дохлую животину.

— Чего тебе?

— Госпожа Алферова не очень хорошо себя чувствует, и приказала мне встретиться с вами, чтобы обсудить все интересующие вас дела.

— Да ладно? Как интересно, — у неё приподнялась одна бровь.

Больше ни говоря ни слова, Алёна отвернулась, и дальше стала подниматься по лестнице.

— Алёна Аркадьевна! Алёна Аркадьевна! Вы меня не слышите? Я сказал, что госпожа не очень хорошо себя чувствует, и все вопросы нужно решать со мной.

— Нет, не нужно, — бросила Алёна, и также пошла вперёд.

Я же пристроился за ними, с улыбкой наблюдая за всем этим.

А она не промах!

Петлюра бежал за ней, на ходу заламывая руки. Мне кажется, он очень хотел схватить её за руку, но боялся.

А вот Алёна не боялась ничего. Она дошла до большой двери, и громко постучала.

— Кто там? — послышался женский голос.

— Илона Николаевна, это Алёна от Аркадия Иосифовича. У нас с вами встреча. Можно зайти?

И не дожидаясь ответа, она открыла дверь, остановившись на пороге.

— А ты куда? — она взглянула на Константина, который уже пытался протиснуться между ней и косяком, но сделать это было сложно — толстячок он был такой. — У нас с Илоной Николаевной личная беседа. Теодор, не стойте там, как столб! Проходите!

Константин всё-таки попытался протиснуться мимо, но Алёна как бы случайно наступила ему на ногу. Я видел всплеск силы — она приложила дополнительные усилия. Результатом был громкий крик Кости, который запрыгал на одной ноге, держась за поврежденную ногу. Уверен, что ощущение у него сейчас, как будто по нему грузовик проехался.

— Ой, извините, я такая неловкая, — первый раз при общении с Петлюрой у Алёны возникла улыбка.

Садистские наклонности? Хах! В малых дозах я это одобряю, особенно, когда они направлены по отношению к таким уродам.

Пока Петлюра прыгал на одной ноге, я прошёл мимо него, и Алёна закрыла дверь, тут же провернув ключ. Мы оказались… Ну, я даже не знаю, как это назвать. Похоже, когда-то здесь был рабочий кабинет, наверное, того самого покойного виконта. Прямо слева была дверь в спальню, которая была сейчас приоткрыта, и я увидел разворошённое белье.

А ещё здесь было очень… неуютно. Нет, судя по всему, прислуга какая-то была, но всё было как-то неряшливо. Пыль на многочисленных шкафах я чувствовал своим Даром. Многочисленные стеллажи со старыми бумагами и документами, которые не трогали уже долгое время. Липкий стол, на котором стоял поднос с тремя недопитыми чашками кофе, и крошки от круассана, в том числе на клавиатуре компьютера.

И сама виконтесса, которая сидела на очень дорогом, но уже достаточно потрёпанном офисном кресле, и держала в руке (какая неожиданность!) бокал с остатками шампанского. Сама бутылка стояла рядом в ведёрке. И кажется, она даже не чувствовала свою вину или неудобство. Судя по её лицу, пила она долго, и пила крепко. Ей было около пятидесяти. Старость наложилась на алкоголизм, и выглядела она реально очень нездорово. А ещё, похоже, как часто бывает, у неё была то ли апатия, то ли депрессия, и всё это было отображено у неё в глазах.