Псайкер. Путь изгоя (СИ) - "Клайн Илларио"

–Ладно, поговорим позже. Я пропотел на этой жаре, как самый последний грокс.

–Ага, давай, – Торио так и не поднял головы.

Даже ночью многомиллионная Кардена не засыпала окончательно, и за стенами продолжал по-своему шуметь огромный белокаменный город.

Ламерт уже приготовился заснуть после такого насыщенного дня, мысленно жалея о том, что в их каморке не хватает места даже для самого маленького святилища Богу-Императору, как в кромешной тьме прозвучал негромкий, с хрипотцой, голос Торио:

– Тебе хорошо с ней, друг?

Его серьёзный голос ясно дал понять Ламерту, что продолжать шутить не стоит.

–Да, Торио. Прекрасно даже, я бы сказал. Порой мне кажется, что она самая замечательная девушка на свете.

Торио почему-то вздохнул в ночной мгле:

–Значит, это всё-таки любовь.

Ламерт поспешил с ответом:

–Не знаю, друг. Не уверен. Почему – сам пока не знаю. А ты чего так тяжело вздыхаешь?

–Да вот полезли на ночь глядя дурные мысли в голову… Интересно вдруг стало, почему люди так тянутся друг к другу, что это за потребность такая.

Ламерт тихо рассмеялся, повернулся на бок, в сторону Торио.

­–Очень странные вопросы ты задаешь.

–Скорее всего, ты прав, но что поделать. Ведь кроме тебя да старика Сафолка я ни с кем особо не общаюсь.

–Почему ты его так постоянно называешь? Никакой он не старик. Всего лет на десять-двенадцать старше нас.

–А по нему и не скажешь. – Торио под скрежет от ржавых пружин своей койки попробовал лечь хоть немного поудобнее, но Ламерт знал, что затея это бессмысленная: тут как ни укладывайся, в любом случае будет чувство, будто тебя зажали меж стальных тисков. – Я-то никому по сути не нужен, – продолжил он спокойным голосом. – Отец вкалывает на мануфакторуме как проклятый, а меня и старшего брата из дома выпер, мол, «дальше сами». Мать осталась с двумя младшими. Сколько, знаешь, помощи не пытался просить, хоть какой-то, мать всё равно боялась в обход отца и шагу сделать. Запугал он всю семью, ублюдок эдакий, – последние слова Торио произнёс без ненависти. – Вот и спрашивается, зачем вообще меня на свет произвели – чтобы я себя таким ненужным чувствовал? Или чтобы меня всю жизнь нужда мучила?

–Ну...ты стал моим другом, Торио.

–Ага, первым за последние семь лет, – в его голосе только сейчас начала сквозить горечь, – вот и думаю: может, действительно в другом человеке найду я хоть какой-то покой?

–Попробовать ты всегда можешь.

–Скорее рискнуть. Каждый раз, когда у меня появляется желание найти себе хоть кого-то, я вспоминаю, что мне отказывается помогать даже родная мать, а отец вовсе забыл о моём существовании. Если даже родным на меня плевать – то почему должно быть иначе с кем-то другим?

–Ты только настраиваешь себя на дурной исход. С такими мыслями…

–Оставь, Ламерт. У нас разный взгляд на жизнь. Спасибо, что хотя бы попытался поддержать, ты настоящий друг. Доброй ночи, до утра.

Ламерт даже не услышал, когда встал Торио, – проснулся, а его уже нет. За окном утро только вступало в свои законные права. Ламерт встал, повернул за угол, оказавшись на кухне. Заглянув в холодильник, который скорее стоило назвать морозильной коробкой, молодой мужчина понял, что его друг скорее всего отправился в магазин за едой.

Решив перекусить по дороге, Ламерт быстро собрался на работу и уже собирался закрывать за собой дверь, как понял, что металлические задвижки не шевелятся. Заклинило. Ну вот, только этого мне не хватало, воскликнул он в сердцах и склонился над механизмом.

Через минуту рядом с глухим шипением открылась другая дверь, и из неё возник Сафолк Интерс, мужчина лет тридцати шести, высокий, сутулый, с густыми тёмными усами.

–А, привет Ламерт. Что случилось?

Они познакомились год назад, и достаточно быстро нашли общий язык. Сафолка Ламерт считал человеком тихим, работящим и семейным. Нередко они с Тори встречали в подъезде его жену и двух сыновей. Как-то раз Ламерт даже сидел с ними, когда Сафолку с супругой надо было уехать по делам в офис Администратума. Его дети тоже показались молодому мужчине достаточно милыми и приятными, а их мать, Элия Интерс, время от времени приносила им незамысловатые, но аппетитные блюда. Словом, в своих соседях Ламерт души не чаял.

–Здравствуйте. Да вот, дверь заклинило, а мне на работу пора. Смена всего через час.

Сафолк понимающе погладил свои широкие усы.

–Житейское дело. Сейчас принесу инструменты и мы вмиг всё починим.

–Неловко как-то. Вам самим на работу разве не надо?

–Мой график на сегодня изменили, так что немного времени у меня есть. Постой тут, поможешь. Не переживай, я кажется знаю, в чем поломка, не раз эти треклятые штуковины чинил.

Вдвоем они действительно управились меньше чем за десять минут. Когда за Сафолком открывалась и закрывалась дверь, Ламерт слышал радостный смех его детей.

–Ну вот, делов-то. Ну, беги Ламерт, да и я тоже пойду. Дела в городе есть.

–Спасибо вам огромное, сэр Интерс! Вы меня прямо от наказания на мануфакторуме спасли!

–Не стоит. А смена на государственном мануфакторуме – дело важное и благородное. Давай, не оплошай там.

–Слушаюсь!

Едва переехав в Кардену, Ламерт несколько раз попробовал устроится на какую-либо работу, прежде чем его взяли на мануфакторум, производящий лазганы и мельты. Разумеется, он слышал об этом легендарном оружии Империума, и для него участвовать в создании такой святыни было сродни прикосновению к иконе.

За последующий год руководство по достоинству оценило старание и сообразительность новичка; кто-то даже прочил ему большое будущее на мануфакторуме, но Ламерт слабо в это верил. Зато у него появилось много хороших товарищей и даже парочка друзей: Дециус Юстиан и Крис Алекто. Поначалу они часто проводили время после смен, но с тех пор, как в его жизни появилась Мальвия, количество их дружеских встреч закономерно сократилось. Впрочем, они на манер Торио лишь понимающе ухмылялись. Дециус, который обычно ничего не воспринимал всерьёз, почему-то молчал, а вот Крис, который был старше их обоих на шесть лет, иногда игриво толкал Ламерта в плечо:

–А ты молодчина, Ламерт! Живешь в нашем городе всего ничего, а такую девку себе нашёл!

–Не «девку», а девушку, - смутившись, серьёзно поправил друга Ламерт. – И вообще, ты тоже легко можешь это сделать, просто не хочешь.

–Истину говоришь, дружище! – Крис улыбнулся ещё шире. Будучи как правило не в пример серьёзнее Дециуса, он почему-то превращался почти в ребёнка, когда дело касалось личной жизни Ламерта. Впрочем, за его искреннюю поддержку в любой, даже самой сложной ситуации Ламерт был готов многое ему простить.

Смена в тот день прошла как обычно, и Дециусом с Крисом, тепло попрощавшись с другом, ушли в густые сумерки – искать ближайший паб, насколько их знал Ламерт. Оба достаточно молодые, но легкомысленные, особенно Дециус, – и о будущем абсолютно не думают, живя единственным днём.

Ночная Кардена была не менее прекрасна, чем дневная, а в чём-то, может быть, была даже краше. Дневной зной сходил на нет, а на непроглядной тёмной синеве неба появлялась полная луна, окруженная бесконечной россыпью звёзд.

Глядя на эту умиротворяющую красоту, Ламерт невольно вспомнил слова из пропаганды, что в отличие от его родного городка звучит здесь буквально повсюду: «Официально! Героев, отдавших жизнь за Императора, больше, чем самих звёзд»! Подобное не укладывалось в его голове, но ко всем верным защитникам Империума он испытывал бесконечное уважение.

Когда-то он мечтал попасть во флот, бороздить просторы холодного, опасного космоса, который, как утверждала та же пропаганда, всецело принадлежал человечеству. Ламерту искренне хотелось верить в это, но почему же тогда им каждый день говорят о великой войне, что ведет Империум меж звёзд? Для чего с Сионы время от времени на фронт уходят тысячи мужчин и женщин? Либо Галактика ещё не до конца принадлежит роду людскому, либо право на неё нужно постоянно доказывать, решил Ламерт. Оба эти варианта не очень воодушевляли молодого мужчину.