– Включили фонари. – сказал Игнат еще через полминуты. – Меняю позицию. Перехожу к активным действиям.
Как во дворах многоквартирных домов позажигались мощные фонари я тоже увидел. До нападавших рукой подать – сотня метров, не больше. Дома поселка не слишком большие – двухэтажные, на шесть-восемь квартир. Центр более-менее цивилизован. Остальная часть поселка состоит из частных домов.
– Шух, ты давай не подставляйся. – шепотом сказал Алексей. – Начнут прижимать – отступай. Вчетвером прорвемся.
– Я знаю. – отозвался Игнат и замолчал.
Я снова осторожно высунулся. Фонари раскачиваются, медленно приближаясь. Пучки света озаряют асфальт и нервируют прибор ночного виденья. У фонарей есть один большой плюс – они делают хозяев слишком заметными.
Выстрелы, приглушаемые прибором бесшумной стрельбы, послышались с задней стороны участка. Игнат перешел к активным действиям и тут же заговорил в эфир:
– Минус один… – секундное молчание, – минус два…
Ответная автоматная очередь и снова голос Игната:
– Три и четыре в копилку…
Глухие щелчки штурмовой винтовки Игната говорят о том, что он стреляет одиночными. Враг не церемониться и поливает очередями. Вот только враг не знает позиции Игната, а тот в сою очередь делает все чтобы остаться незамеченным. Идущие в нашем направлении бойцы быстро сгруппировались в тройки и стали двигаться гораздо медленнее.
Где-то за забором глухо хлопнуло граната.
– Одного наглухо, второго покалечил. – прокомментировал свои действия Игнат. – Эффект внезапности кончился… отступаю.
– Делаем по три выстрела. – скомандовал Алексей. – Сильно не высовываемся. Проредим тройки и снова заляжем. Нужно проверить наличие снайперов, и кое-что еще…
Поймав голову, идущего в голове тройки бойца в прицел, я выстрелил. Прибор ночного виденья показал вылетевшие мозги. Тут же прицелившись во второго, снова нажал на спуск. Автомат пшикнул, и боец крутанувшись завалился набок. Третьего щелкнул в корпус, но не убил. Бронежилет спас парню жизнь… Не на долго – я выстрелил повторно и попал в горло. Не мешкая, спрятался в условно надежном укрытии. Шквал ответного огня машинально заставил вжаться в гнилой дощатый пол…
– Трое за минусом. – доложил я.
– Четверо. – сказал Алексей.
– Один. – виновато отозвался Никита и пробормотал: – Кажется меня обнаружили…
Ответные очереди немного стихли. Бойцы отряда ликвидации поняли, что внезапно атаковать не получиться и рассредоточились на местности, использовав подручные укрытия и выключив фонари.
– Сука, по мне бьют! – крикнул Никита в эфир. – Меняю позицию…
– Лежи на месте! – рявкнул Алексей. – У них приборы…
Хлопок гранаты. Второй. Третий…
– Не ждали, уроды?! – закричал Игнат. – Жрите металл…
Я высунулся и увидел, как Игнат нырнул в одно из бетонных колец, где засел Алексей. Голову пронзил звон, и она дернулась. Я спрятался обратно, пытаясь очухаться от легкой контузии.
– Сувор, живой? – слабо послышался голос Никиты из активных наушников.
– Да. – отозвался я, пальцами нащупывая рваную борозду на шлеме. – Рикошет…
Пули застучали по кирпичу и начали высекать крупные осколки. Мое укрытие начало стремительно разрушаться. Бьют минимум из десяти стволов. Старый, повидавший жизнь, кирпич долго не продержится. При помощи крупнокалиберного пулемета данный «туалет» можно изрешетить за секунды. Я лег на спину и вжался в пол.
– Сувор, меняй позицию. – сказал Алексей. – Отступай к нам…
– Не могу. – ответил я. – Убьют.
Отступить невозможно. Я сказал правду. Одно дело сидеть в бетонных кольцах и командовать. Другое – лежать вжавшись спиной в пол и чувствовать как пули дырявят ненадежное укрытие и визжат рикошетами, а куски кирпича падают на тело и шлем. При всем желании я не смогу заставить себя подняться и отступить. Страх смерти сковывает. Я не умею бросаться грудью под пули.
– Не убьют. – сказал Игнат. – Мы поможем. Готовься…
Как Игнат и Алексей вступили в бой я не видел. Поднявшись, они начали стрелять. Стрелять быстро и точно. Никита тоже подключился и полил бойцов группы ликвидации длинными очередями. Прессинг моего укрытия прекратился, и я решился сменить позицию. Выскочив на улицу, качая маятник понесся к бетонным кольцам. Под ногами завизжали пули, высекающие крошево асфальта. Ответив длинной очередью от бедра, я ринулся к ГАЗону, у которого обосновался Никита. Добежать целым и невредимым не смог. Две пули попали в бронежилет и легкие лишились воздуха. В траву рухнул не понимая происходящего.
– …Сувор, живой?
– Живой, – сказал Никита. – И к тому же здоровый.
Я наконец-то смог вдохнуть. Прежнее восприятие вернулось.
– Это хорошо. – послышался голос Алексея. – Нас окружают. Сейчас забросают гранатами. Нужно прорываться…
Я сдержал стон и сказал:
– Меня за три года на Кавказе так не обстреливали. Мы не сможем прорваться. Все ляжем…
– Он прав. – прорычал Игнат. – Нужно отступить в участок. Сувор и Никита – вы первые. Мы прикроем.
Отступление получилось сложным. Игнат и Алексей отстреливались и кидали гранаты. До входа мы добежали, но в дверях Никиту ранили в плечо, и он споткнулся. До безопасного места я тащил его за руку. Уже внутри он поднялся на ноги и перестал верещать как резанная свинья, засоряя эфир всевозможным матом. Пока мы осматривали заднюю часть полицейского участка в окна, Игнат и Алексей сумели отступить своими силами.
– Временное перемирие. – сказал Алексей. – Нужен новый план.
В полной темноте мы засели в коридоре и расположились у окон.
– Я ранен. – сказал Игнат, снимая шлем. – Серьезно…
– Куда? – спросил Алексей, мгновенно оказавшись рядом с Игнатом и скинув шлем на пол.
– Куда надо! – огрызнулся Игнат и обратился ко мне: – Сувор, бери Никиту и лезьте на крышу. С нами воюют не профи. Постреляете. Их меньше двадцати осталось…
Я покачал головой и подошел к Игнату. Он словно ждал этого момента и облегченно выдохнув, осел на пол. Пятно крови под ним заметил каждый.
– Шух… сука… – зубами проскрипел Смирнов. – Куда ранило?
Никита заметил движение в окне и полоснул короткой очередью. Кто-то попытался подкрасться к стенам поближе, но получив отпор, отступил.
– В пах… – еле слышно ответил Игнат. – Солидно так разнесло… Даже страшно немного…
– Держись, Шух… Я что-нибудь придумаю… – Алексей осторожно поднялся и встал спиной к стене. Обхватив голову руками, начал рычать как раненый зверь.
– Не грузись, братишка… – сказал Игнат, немного взбодрившись. – Уже ничего не сделаешь. Мне жить от силы пять минут. Уходите… у вас есть шансы…
Свист и стена в пяти метрах от нас вспухла огненным волдырем. Ударная волна сбила с ног. В ушах зазвенело. Кусок кирпича разбил мне голову. По участку долбанули из гранатомета.
– Ну вот… – сказал Игнат. – Додумались применить оружие посерьёзней… Промазали малость…
Немного оклемавшись, мы нацепили шлемы обратно. Алексей показал в направлении лестницы и сказал:
– На крышу, парни. Задержите их. Я попробую вытащить Игната.
Я кивнул и пригнувшись направился к лестнице, ведущей на крышу. Никита засеменил следом. Страх смерти наконец-то отступил. Я понял простую суть – нам не выбраться живыми из полицейского участка…
Трое «черных» бесшумно прошли под стеной полицейского участка. Я заметил их раньше, чем они меня и начал стрелять. Две коротких очереди и парни отправились покорять «тот свет». Никита встал спиной к стене и сказал:
– Их осталось совсем немного. Может отступят?
– Если только не вызвали подмогу. – ответил я.
Оказавшись у входа на лестницу, мы остановились. Сверху доносится шебуршание и скрежет.
– Нас опередили. – я показал Никите в темный угол. Он быстро переместился и слился со стеной. Встав в противоположной стороне, я сказал: – Ждем…
Люк, запирающий выход на крышу, открылся и на пол глухо упала граната.
– Валим! – крикнул я и кинулся в коридор. Взрыв догнал нас в спину и не причинил вреда. Современное снаряжение и быстрая реакция на опасность помогли избежать ранений от осколков и контузии.
