— А? — удивлённо переспросил Колян, который пока вообще ничего не понимал.
— Творческий кризис, говорю, — вздохнул я. — Нормально. Когда у тебя артистический класс — такое бывает. И чем ты более творческий, тем чаще бывает. У меня так вообще почти каждый день по три раза. Ладно, пошли спасать. Давай, Колянь, организуй батьке проход!
Колян, не будь дурак, двинул вперёд, будто ледоход «Красин» прокладывая путь сквозь толпу. Я важно шагал следом.
А Вейдер, по ходу, вообще не замечал толпы. Он весь был погружен в свой удивительный внутренний мир.
— Я е**л жизнь! — орал он. — Я покончу с собой! — орал он. — Я себя убью на**й!
— Давай, жги! — ответила толпа хором.
Кто-то зааплодировал. Мы с Коляном остановились перед самой калиткой, и меня вдруг панибратски толкнули в плечо. Я грозно скосил взгляд и очень удивился, увидев Доротею.
— О, — сказал я. — Наше вам, с булочками. Как жизнь, как вообще?
— Лучше всех, — высокомерно отозвалась та и усмехнулась. — Вот, полюбуйся на себя со стороны. Чем вы, мечтатели, всегда кончаете.
Тут Вейдер решил, что пора уже чего-то решать. Подпрыгнул и ушёл вниз, рыбкой, как будто в пруд занырнуть хотел. Только вот пруд от балкона был далеко.
Хрясь!
Я аж поморщился. Кровь мелькнула на мгновение и пропала. Как и тело. Вообще, чем дальше, тем меньше в игре оставалось крови. Скоро вообще выпилят, наверное. Хэзэ, хорошо это или плохо, ещё не придумал своего отношения.
— Я е**л жизнь! — донеслось сверху, и Вейдер, целый и невредимый, в чём мать родила, опять возник на перилах. — Снова брошен в окна лунный свет. Дом мой сонный серебром одет! А-а-а-а!
Хрясь!
— П**дец, — прокомментировал я. — Сумасшедший труп.
— Так уже раз в пятнадцатый, — фыркнула Доротея.
— Кстати, Мёрдок! — раздался новый голос, и я, чуть скосив взгляд, обнаружил рядом с Доротеей Даймонда. — Наша договорённость в силе? Завтра выступление. Как там твоя великолепная программа?
Херово моя программа, по ходу пьесы... Вон она, на чёртовом колесе катается: вверх-вниз, вверх-вниз.
Но интересно даже не это. Интересно то, что Даймонд на Коляна внимания не обратил, и Колян на него тоже. Значит, наверное, Даймонд не при делах от слова совсем.
А ещё интереснее то, что Даймонд и Доротея стоят за-под ручку. Надо бы как-то аккуратно выспросить, в каких они отношениях.
— А вы чё, е**тесь? — спросил я.
Доротея покрылась красными пятнами, а Даймонд поморщился:
— Вульгарно, Мёрдок... Я сделал госпоже Доротее предложение.
— Да ну? — удивился я. — Схера ли?
— Потому что я — нормальный взрослый человек с адекватными ценностями, — оскалился Даймонд. — Я возьму в жёны честную работящую женщину. Я и сам много работаю, но и развлекаться люблю. Я отличный парень, которого все любят, и за которого проголосуют. В отличие от некоторых недотёп, которые даже фиктивный брак не могут удержать и за неделю до выборов гоняют свою супругу топором по улице.
— В п**ду жизнь! — Вейдер ё**улся с балкона в очередной раз.
— Нет, это уже задолбало, — дёрнулся я. — Коля, пошли человека от кризиса спасать, сердце рвёцца, едрить его в корень.
И толкнул калитку.
TRACK_58
Торчащие из стены цепи были на прежнем месте. Даниэллы — не было. Ну, это я сразу мог сванговать, ещё снаружи. Какая ж баба стерпит, если её мужик двадцать раз подряд в окно выпрыгивает со смертельным исходом? Да какие бы ни были отношения, знаете ли, гордость — никто не отменял. А ну как какая-нибудь шалава снаружи пожалеет да приголубит!
Не, Даниэлла либо свалила, либо лежит, упившаяся в хлам, так я сразу подумал. Но, с другой стороны, если у тебя дома лежит сексуальная баба, упившаяся в хлам, нахера тебе двадцать раз прыгать с балкона? Я бы, например, на балкон только покурить выходил в такой ситуации, а прыгать — ну его нахер. Не, когда в доме баба — с балкона не прыгают, факт. Вот когда баба ушла — тогда можно. Ну, я б, конечно, не стал, у меня-то логика по жизни простая: меньше народу — больше кислороду, а больше людей — работать веселей. То есть, я в любом случае в выигрыше.
Но есть среди нас, знаете, ещё некоторые контрреволюционные элементы, которые, утратив бабу, так и норовят выпилиться, вместо того чтоб взять и написать об этом охеренную песню для Мёрдока.
— Где у него тут точка респа-то? — буркнул я, крутя головой.
Сверху, приглушенно, донёсся очередной отчаянный вопль:
— На**й жизнь!!!
И шлепок. Вот ведь целеустремлённый какой. Прокачает навык самоубийства — то-то сюр будет.
Несколько секунд спустя у нас над головами послышался быстрый топот ног. Потом что-то звякнуло.
— О, Колян! — толкнул я пацана локтем. — Наливают.
— Да? — усомнился Коля.
— Я те говорю! Меня чуйка ещё ни разу в жизни не подводила. Айда поможем!
На втором этаже у Вейдера я ещё не бывал. Да и не было там нихера интересного. Хата как хата. Стены, пол, потолок. Уютненько, в целом, только у меня больше и круче. Но я-то сразу знал, что обычный дом не прокатит, у меня хоть ты наизнанку вывернись — притон будет. Ну, так оно и вышло. Мэйтату вот пригрел, Рому, эту, змею подколодную, Вивьен. Ох, сука, получит она у меня! Сначала она мне ответит, а потом — получит. Может, даже показательную порку ей устрою на балконе. Порку в хорошем смысле. В очень хорошем смысле.
Вейдер обнаружился в одной из комнат. Он сидел на полу и с сосредоточенным видом многоопытного алхимика наливал водку в стакан. На наше появление не обратил внимания. Может, мы уже не первые такие заходили постебаться.
— Мир вашему дому, как говорится. — Я вытащил стакан из инвентаря и поставил рядом с Вейдеровым коленом, ни на что особо не намекая. — Хлеба-соли не прошу, мы люди взрослые, можем и без закуски.
Вейдер налил себе строго академически — вровень с краями. Потом поставил бутылку на пол и аккуратно приложился к стакану. Чутка отхлебнул, закинул голову и позволил смелой воде свободно скользнуть в глотку. Больше того, он ещё пару секунд подержал так стакан, ожидая, пока стекут последние капли. Вот творческую личность сразу видно.
Пил Вейдер, отставив в сторону мизинец, как истинный аристократ.
— А мы тут мимо шли, — продолжал я. — Дай, думаем, зайдём. Узнаем, как песни пишутся...
Откуда у меня такая реакция взялась — одному Кришне известно. Едва заметив движение Вейдера, я наклонился, и стакан пролетел надо мной. Но не разбился. Выпрямившись, я обнаружил, что у Коляна реакция ещё более лютая — он поймал стакан над моей спиной. А поймав, подошёл к бутылке и начал себе наливать. Видимо почувствовал, что так тут принято, а в чужой монастырь со своим х*ем не лезь. В Яме-то этой зло**учей мы с ним из горлышка спокойно хлебали.
— Нахер иди, Мёрдок! — заорал Вейдер, брызгая слюнями.
Ой.
— Это ты во всём виноват!
— Само собой, я всегда во всём виноват! — не стал даже отпираться я. — Как говорится, если человек — личность, то он...
— Это из-за тебя ушла Даниэлла!
— Э-э-э, Вейдер, это ты, извини конечно, иди на**й! Я Даниэллу не трахал! Только голой видел, но это ты сам виноват — сперва на чай пригласил, а сам сиськи показывал.
— Ты... Да ты!..
Вейдер, переполнившись возмущением, как презерватив, вскочил на ноги и попытался меня атаковать. Инвентарь у него был пуст, надо полагать — ещё бы, столько подыхать! Да там если чего и было изначально — внизу уже всё подобрали. Вейдер кинулся на меня с голыми руками.
Я даже не сразу понял, что мне делать. Защищаться на полном серьёзе? Дать парню отвести душу? Но после того, как прощёлкал первый хук в скулу, решил, что альтруизм и филантропия, конечно, как матерные слова весьма интересны, но как жизненные ориентиры — ни разу не моё.
— А ну, съ**ал! — рявкнул я и пинком отшвырнул Вейдера в сторону балкона.
Перегнул с пинком. Парень упал, перекувырнулся через голову и только после этого вышел из переката на задницу. А чтобы не укатиться дальше, схватился одной рукой за дверной косяк.
