Точка невозврата - Вальтер Макс

Сработало. Через пару секунд Коробков открыл рот, чтобы сделать вдох. Я дождался, когда он начнёт выпускать отработанный воздух, и плеснул в розовую воронку немного пойла.

И всё равно, что-то пошло не так. Капитан зашёлся кашлем, и я поспешил перевернуть его на бок. Немного подождал и для верности плеснул ему в рот ещё немного самогона. Теперь оставалось только подождать.

Я уселся на грязный порог и задумчиво смотрел на приятеля. Честно говоря, в этот момент я его не видел, голова была занята совсем другим. Вернулась та самая незатейливая мелодия. Я даже попробовал её напеть, чтобы освежить память. И тут же подпрыгнул, больно приложившись макушкой об арку проёма.

– Ай, сука! Да что за день-то такой сегодня?!

– Вот и мне интересно, – пробормотал Коробков и глупо хихикнул.

– Ты там как? – поинтересовался я состоянием приятеля.

– Хуй знает, – ответил он. – Вроде трезвею.

– Вот ты вроде взрослый человек, – пожурил его я. – А всё подряд в рот тащишь. Ты что, не в курсе, что эти орехи сырыми жрать нельзя?

– Да откуда? В лагере постоянно их щёлкаем.

– Там их вначале на углях прокалить нужно. Или в микроволновке.

– Да, мамочка. Слушай, может, развяжешь уже?

– Уверен? Так-то ты точно больше ничего не учудишь.

– Да с чего…

– С того, что элпийцы, похоже, базу восстановили.

– Думаешь?

– Знаю. Ты только что мелодию напевал. Точно такую же я слышал, когда рой на связь выходил.

– И чё делать будем?

– То же, что и собирались, – хмыкнул я и, вытянув нож, перерезал хомуты, которые стягивали запястья Коробкова.

Капитан уселся в траве и, растерев их, уставился на меня немигающим взглядом. Некоторое время он так и просидел, затем вытянул свой клинок, освободил ноги и снова посмотрел на меня.

– Странно, я ничего не чувствую, – произнёс он.

– Да у тебя мозги весь день замыкают, будто постоянно сеть отваливается.

– Мысли и в самом деле путаются.

– Ладно, разберёмся, – буркнул я. – Но за руль я тебя больше не пущу.

– Да не больно-то и хотелось, – отмахнулся Короб. – Ладно, погнали отмываться, тут ехать-то осталось…

Последние слова я не разобрал, так как капитан скрылся в салоне вездехода.

***

Жухлый носился вдоль берега, изредка влетая в воду с разгона. Коробков каждый раз чертыхался и костерил зверя последними словами. Но на мохнатого это никак не влияло. Вопреки просьбам приятеля, который просил осадить зверя, я наблюдал за ним с улыбкой. Возможно, потому, что его игривое настроение передавалось мне.

Однако, как оказалось, скакал он не просто так.

Когда на поверхности мелькнул неслабых размеров плавник, Жухлый замер в охотничьей позе. А затем резко рванул вперёд и ухватил рыбину прямо за хребет. Та забилась, пытаясь вырваться, но куда там, от Жухлого ещё никто не уходил.

Вскоре он выволок на берег чудовище приличных размеров. Я таких только на фотографиях удачливых рыбаков видел – больше метра в длину.

Коробков с завистью покосился на улов зверя, а затем, с эдаким сожалением, перевёл взгляд на мелочь, которая плавала в походном котелке.

– Вот же козлина, – всё-таки не выдержал он.

Жухлый с гордым видом поднёс добычу к моим ногам и уселся рядом, вывалив язык.

– Красавчик. – Я потрепал его по загривку. – А этого дурака не слушай, он просто ловить не умеет.

– Чё?! – тут же возмутился Коробков. – Да я побольше вытаскивал. Просто он мне всю рыбу распугал. Носится тут, как этот…

– Завязывай хернёй страдать. – Я хлопнул по спине приятеля. – Нам этого мутанта за глаза хватит.

– Да там всё равно ещё дрова не прогорели, – отмахнулся капитан и в очередной раз забросил донку.

А я принялся потрошить монстра, которого поймал Жухлый.

Впервые за долгое время я пребывал в хорошем настроении. Честно говоря, я уже всерьёз подумывал послать к чёртовой матери все эти разборки и поселиться где-нибудь у такого озера. Для полно счастья не хватало только одного: заменить бормотавшего проклятия капитана на блондинку-норвежку.

Интересно, жива ли она? Удалось ли ей выбраться из того месива? Если да, то где она? Почему не выходит на связь, почему не передала весточку? Да, в последнее время в наших отношениях произошёл напряг, но…

Я тяжело вздохнул и попытался отогнать мрачные мысли. Настроение сразу поползло вниз, а идея бросить всё перестала казаться хорошей. Впрочем, я и без этого понимал, что спокойной жизни нам не видать. Увы, но при столь глобальном замесе отсидеться в стороне не получится, как бы нам этого ни хотелось. Но самое поганое, что рано или поздно нам придётся выбирать сторону. Увы, но своими силами мы можем только сдохнуть. И эта дилемма напрягала больше всего.

Слишком много неизвестных в этом вопросе. Может быть, поняв саму суть конфликта, мы сможем что-нибудь придумать? Идея революции почему-то казалась мне неправдоподобной. В земной истории хватает примеров, как развиваются все эти идейные войны. Они либо гаснут в зародыше, либо мгновенно охватывают всю страну. И да, как бы странно это ни звучало, любое революционное движение в первую очередь преследует захват власти. Многое в этом конфликте не поддаётся логике. И в первую очередь то, что он длится не одно тысячелетие. А во-вторых, его основная цель – полное истребление одного из видов. Это явно не недовольство системой, здесь что-то другое, более глубокое.

– Есть! – взревел Коробков и, подскочив с места, влетел в воду по пояс. – Попалась, падла!

Глава 4

Таможня даёт добро

Костёр весело потрескивал, разбрасывая снопы искр. От него распространялось тепло и умиротворение, а из-за набитого жирной рыбой живота тянуло в сон. Коробков уже вовсю дрых, оглашая округу мерным храпом. Мне вдруг захотелось устроить ему какую-нибудь мелкую пакость. Из тех, что обычно делают со спящими товарищами: усы углём подрисовать, или очки какие. Жаль, этого никто не оценит, а значит, и смысла заморачиваться нет.

Я поднялся и не спеша прогулялся вдоль берега, прислушиваясь к плеску ночных водных хищников. Жухлый, видимо, почувствовал моё отсутствие и с сонной рожей присоединился к прогулке. Может, и лишнее это дежурство, волчонок разбудит, если вдруг к нам решит кто-то явиться. Впрочем, всегда лучше перебдеть. Мало ли, вдруг его раздерёт среди ночи по лесу побегать?

С другой стороны, нам сейчас ничего особо и не угрожает. Разве что хищник какой решит заглянуть на огонёк, почуяв остатки вкуснятины в виде запечённой в углях рыбки, которую мы отложили на завтрак. И как знать, какие ещё сюрпризы таит в себе эта планета?

Я поправил автомат и развернулся обратно к лагерю. Сонливость немного отступила, и можно снова посидеть в покое, рассматривая пляску огненных языков. Надеюсь, за завтрашний день мы сможем преодолеть остаток пути и проверить координаты, которые нам подкинули мутанты.

Честно говоря, я уже всю голову сломал, думая над тем, зачем им вообще это нужно? Ход не то чтобы странный, он совершенно нелогичный. Ведь мы, по факту, всё ещё их враги. Переговоры о заключении мира не состоялись. По крайней мере, подтверждения с их стороны я получить не успел. Вдруг мы идём прямиком в ловушку?

Да уж, нет предела человеческому любопытству. Даже не возьмусь сказать, сколько людей мы потеряли в первый год после посадки. В первое время народ уходил на исследование планеты целыми группами, но никто назад так и не вернулся. Может, они погибли, а может, нашли место под солнцем получше того, где обосновались мы. Лично я считал их мертвецами. А события, что творились в последнее время, лишь ещё крепче меня в этом убедился.

Порой, всё это казалось мне нереальным. Чужая планета, древние руины, мутанты с их биотехнологиями. До сих пор не могу понять, как и почему я здесь оказался. Почему выбрали меня – заключённого, а не какого-нибудь крутого спецназовца?