Эгалитера (СИ) - Мороз Андрей

Да уж, аппетит я себе сегодня нагулял, не на шутку зверский. Наверное, не меньший, чем у того милого песика внизу, который безуспешно, всё ещё старается создать своими когтями зарубки в скальной породе… Чтоб, ты уже слюной подавился, неуемный! Эх, сейчас бы чего-нибудь посущественнее и повкуснее. А то сижу здесь, как в тюремном карцере. В каменном мешке — на хлебе и воде… А какую поляну накрыл вчера, в мой последний земной вечер, генерал дядя Слава! Гад хитровыделанный! Добился, змей — чего хотел! Хотя, может и вправду, так для всех лучше будет?

…Чего он хотел? Меня сюда отправить, чего тут непонятного?

Зачем? Ну, тут в двух словах не обьяснишь… Но я попытаюсь покороче…

… На Земле сейчас 2041 год. Я на пятнадцать лет моложе, начавшегося тысячелетия. Мне 26. И последних пять, из своих двадцати шести лет, я провел, как говорили раньше, «в местах, не столь отдаленных». За что? Хм… Интересный и очень болезненный для меня вопрос…

…Если бы у вас была возможность обстоятельно побеседовать с обитателями тюрем, лагерей и прочих мест заключения, то вы быстро узнали бы, что там, в подавляющем большинстве, находятся четыре основных категории людей. Каждый второй: сидит, «вообще, ни за что». Каждого третьего: «подставили» и он безвинно страдает: «не за свое» — за преступление, которое совершил не он, а кто-то другой. Каждый четверый находится за решеткой по абсолютно сфабрикованному делу. Ну, а каждого первый: сам практически жертва, и пойти на конфликт с законом его вынудили неумолимые обстоятельства непреодолимой силы, просто не оставившие ему иного выбора…

…К какой из вышеперечисленных категорий я отношу себя?

Ни к одной из них…

И ко всем четырем одновременно… Я очутился там вполне по делу. С точки зрения закона. Но не с точки зрения изначальной, и если хотите — первобытной, человеческой справедливости. Смешно, правда? Да я был наивен, горяч и до невозможного, глуп. Со всей силой и страстью бунтарского и безкомпромиссного юношеского максимализма — я хотел наказать одного… Пусть будет — человека… У меня все ещё нет подходящего определения этой особи… Да что уж теперь юлить — я хотел его уничтожить! Убить, неторопливо и мучительно. Заставив на себе испытать все то, что… Не хочу об этом! И у меня почти получилось… Почти…

Только не подумайте, что я оправдываюсь — мне нечего стыдиться и скрывать! Просто давайте не сегодня… Когда я найду его, а если быть точным — её, тогда мне просто придется все рассказать… А пока не хочу…

Итог — семь лет по приговору. Пять — реально проведенных в клетке. Выйдя на свободу, я снова стал вынашивать планы: найти и отомстить. Но теперь я был гораздо хитрее и умнее. Сложнось была в том, чтобы найти… Финансовые возможности, позволяли той кого я искал, очень неплохо замаскироваться.

…Дядя Слава был генералом ведомства, в ведении которого находятся несколько иные персонажи, чем я. Его контора занималась птицами гораздо более опасными. Врагами государства. Хотя в нынешние времена таковым, могли обьявить практически любого… По поводу и без оного… Было бы желание.

В общем, это его сотрудники разыскали меня и доставили: перед светлые очи своего босса. Который, не мудрствуя лукаво, осветил мне дальнейшие ожидающие меня перспективы: либо на новый гораздо более долгий срок в тюрьму, либо сюда — в Эгалитеру… Без каких-либо, вариантов… Вот такой вот: «выбор без выбора».

Он не шутил. Не умел… Да и не до шуток ему сейчас было. Единственная дочь генерала — на которую он надышаться не мог, сбежала сюда два месяца назад…

…Жена дяди Славы умерла семь лет назад, когда девчонке было всего одиннадцать. Генерал, сначала воспитывал любимое чадо в одиночку — насколько позволяло свободное от расплодившихся врагов и охранительной службы, время. А год назад решил, наконец, жениться и привел в дом молодую супругу. Дочь, выросшая довольно упрямой, шипастой как терновый куст, независимой и самолюбивой, из тех, кто все время должен, что-то доказывать себе и миру, мачеху не приняла… А тут ещё не вовремя случившаяся, несчастная любовь…

…Причем здесь я? Именно таким и был мой первый вопрос. Хотя, каким будет примерный ответ на него — я уже заранее предполагал и сам… В моем прекрасном детстве, беззаботном отрочестве и бесшабашной юности — наш с родителями дом, располагался по-соседству с домом семьи, генерала дяди Славы. Родители не то, чтобы дружили с ним и его женой, скорее были добрыми приятелями. Они ушли из жизни рано — вместе и одновременно, в результате… А, не важно… Пока, не важно. Важным являлся тот факт, что когда-то в мои восемнадцать, я спас двенадцатилетнюю Варю — дочь дяди Славы, от группового изнасилования. Перебравшие спиртного и какой-то химии, трое потенциальных насильников были моими ровесниками и тоже проживали неподалеку. Я случайно оказался неподалеку от рощи у озера, где все и происходило. Учитывая мою спортивную юность — уработать троих в хлам обдолбленных и пьянючих животных, у меня получилось почти без потерь для собственного здоровья. Обошлось неглубоко пропоротым боком и сбитыми кулаками… Не известно, как и благодаря кому — эта история получила широкую огласку. Видимо у кустов тоже есть уши, как и у стен… В общем, в поселке я был признан народным героем и стал официальным примером подражания для юношей и, само собой, кумиром для барышень томного: любовно — призывного, возраста.

Как это случается — самой первой и главной моей обожательницей, стала малолетняя спасенная Варвара. Порой, мне приходилось, буквально скрываться от прилипчивой девчушки… Хорошее время было…

— Как причем, Игорь? — слегка наигранно, на мой взгляд, удивился генерал дядя Слава, — А кто, как не ты, являешься для Варьки единственным неоспоримым авторитетом, среди мужчин? Ты же — её детская любовь! Не морщись… Она же постоянно ныла, чтобы я поспособствовал твоему досрочному освобождению… Задолбала просто! Как будто я сам не хотел тебе помочь… Это было непросто. Но ты же в итоге: отсидел пять, вместо семи? Правда, к тому времени, когда ты вышел — она уже соскочила в Эгалитеру. Не до тебя мне было. Но когда я понял, что ты можешь быть полезен там — пришлось тебя уже искать. Ты неплохо спрятался…

— Да не прятался я!

— Ну да, ну да! — скептически прогундел в нос генерал, — ну так что, Игорь? — он в упор профессионально жестко, но одновременно расплывчато уставился мне в переносицу…

Видал я такие ментовские фокусы. Доводилось уже.

— Я, правда, не понимаю, зачем я вам там?

— Присмотреть, оградить от ненужных мыслей, нежелательных связей, опасностей, в конце — концов! Рядом быть. Она, там, судя по докладам наблюдения — уже кучу жизней про…свистела, соплюха! И на контакт с моими людьми не идет — в группу не вступает, и даже не поговорив, скрывается, сбегает от них. Как-то раз, даже сама атаковала моего парня… А они там: со своими служебными основными задачами находятся и не могут постоянно гоняться за сумасшедшей девчонкой, — хотел взьярится, но передумал генерал дядя Слава. — Игорь, ты же знаешь, что она после того случая, вообще к мужикам, как к каким-то животным, относится. Ты единственный с кем она охотно пойдет на контакт.

— Ну, вот пусть ваши, в свободное от основной работы время и присмотрят — в чем проблема? — тоже начал заводиться я. — для них это работа по-профилю, так сказать… Держать и не пущать! И, вообще, что им там ещё делать? Какие задачи? Там, как я понимаю все для людей. Свобода: государств и вашей конторы нет…

— Хорошая шутка, Игорек. Всем отделом смеяться будем. Обязательно! Обещаю. Вот только тебя лет на двадцать, бесплатной крышей над головой обеспечим… И подельницу твою, которую ты тогда полиции так и не сдал, Анну Чернавскую, кажется? — он многозначительно и веско, усмехнулся мне в лицо, — А как вас проводим — сразу и посмеемся… А ты там от веселой жизни хохотать устанешь, тоже обещаю. Вдоволь насмеешься! Вплоть до самого армагедца… Веришь мне?

— Верю, почему-то, — угрюмо буркнул я, — всё, он меня сделал. Крыть этот козырь мне было нечем… — дядя Слава, но у меня — есть здесь, ещё одно важное недоделанное дело…