Лиза, пораженная, замерла.
- Ты серьезно так считаешь? - слова девушки были ей приятны.
- Да. Вы не подумайте чего лишнего... Но клуб "Жерло" - специфическое заведение, и если не проходят бои, девушки к нам заглядывают тоже... специфические.
Лиза кивнула. Она не стала говорить, что имеет смутное представление о жизни ночных клубов в целом. Как-то ей не приходилось особо часто в них бывать. Они с Артуром заглядывали пару раз, и то инициатором выступал Артур. Он, в отличие от неё, любил посещать подобные заведения.
И что их объединяло... Непонятно. Сейчас, оглядываясь назад, Лиза с удивлением поняла, что долгое время с ней рядом находился чужой человек. Ни общих интересов, ни общего настоящего. Так... Не понятно что. Случайное пересечение дорог, не более.
Когда они сели в машину, Илая проговорила:
- Лиза, Хозяин всё равно почувствует ваше присутствие в клубе. Может, всё-таки стоит его предупредить?
- Нет, - в этом она была категорична.
Илая пожала плечами и недоуменно покачала головой. Но настаивать больше не стала. У женщины Хозяина свои причуды и причины себя так вести. Лиза ей нравилась. Открытая, приятная молодая женщина. Не стерва. Без особых заморочек. Не злая. Хотелось верить, что она сможет сделать их Хозяина счастливым.
Илая, как и большинство служащих Джаджена, краем уха слышала историю про возлюбленную, убитую им же самим. Юлиан не делал тайны из своего прошлого. Она так же знала, что на протяжении почти трехсот лет у него не было серьезных отношений ни с одной женщиной. Хотя многие были не прочь стать его подругой... Делались попытки. Хитрые. Вероломные. Прямые. Каждый раз Юлиан отвергал их все.
Видимо, на то у него были причины.
Глава 5
Чертовы документы не поддавались прочтению! Написаны-то они были грамотно, без двойного смысла, но перед глазами Юлиана строчки расплывались. Сосредоточиться было невозможно. В конечном итоге, он психанул и швырнул бумаги прочь.
Вообще, на хрена он поехал в клуб, а не остался с Лизой?
Такой мягкой... такой соблазнительной... такой красивой...
От воспоминаний, как она лежала на его кровати с обнаженными ягодицами, с чуть раскинутыми ногами, у Юлиана сводило челюсти, и член вставал мгновенно. Приходилось несколько раз поправлять его, потому что постоянно находиться с эрегированным членом было проблематично. И больно. Стоило прикоснуться к нему, как волна первобытного вожделения охватывала мужчину, затуманивая разум и подавляя все другие инстинкты.
Он снова хотел Лизу. Хотел раздвинуть ее ноги и насадить девчонку на себя на всю длину. Перед глазами вместо важных документов вставала одна и та же картина - её округлые ягодицы, задранная к пояснице блузка и пепельные растрепанные волосы мягкими волнами распластавшиеся на спине.
Когда он сварил кофе - ОН-ВАРИЛ-КОФЕ! - и вернулся в спальню, то застыл в дверном проеме, прислушиваясь к её ровному дыханию. Его девочка уснула. На его кровати. В его доме. Утомленная его ласками.
Юлиан прикрыл глаза и сосчитал до десяти. Не помогло. Внутреннего зверя урезонить оказалось не так-то просто. Испив её нежность и сладость, зверь требовал продолжения. И тут Юлиан его поддерживал. Он и намеревался продолжить. Распластать Лизу, закинуть ее ноги себе на плечи и снова погрузиться в сладчайшее лоно.
Заглушив яростный стон, Юлиан прошёл в комнату и поставил кофе на прикроватный столик. Будить Лизу он не будет, это точно. Чуть позже, несколькими днями спустя, он заведет традицию каждое утро будить её легким и одновременно требовательным вторжением. Будет закидывать её бедро на своё и входить. Заявляя на неё права. Доставляя удовольствие.
Крупное мужское тело завибрировало от внутреннего напряжения и от вожделения. Взгляд скользнул по волосам, задержался на пояснице. Тонкая талия - сожми чуть крепче и услышишь треск ломающихся ребер. Хрупкая на вид, сильная внутри.
Его Лиза.
Юлиан жадно втянул её запах, и в мужских глазах зажегся победный огонь. Аромат Лизы изменился. Кардинально. Теперь в нем присутствовал запах мужчины.
Его собственный запах.
Полурык-полустон застрял в горле. Руки сжались в кулаки, и захотелось впечатать кулак в стену. Не от злости, а чтобы высвободить рвущуюся через край энергию. Снова вызывать на спарринг Итона? Так парень работает. Находиться рядом с Лизой и знать, что она не оттолкнет, не убежит - оказалось выше его сил. Его желания разделились. Одна часть сознания кричала, что он имеет полное право присоединиться к Лизе и оттрахать её снова. Почему имеет право? Да потому что она дала "добро"! Вторая половина спокойно и размеренно сообщила, что его девочке надо отдохнуть. Не просто так же она провалилась в сон, как только оказалась на постели. Она измотана, как физически, так и морально, хотя всеми силами пыталась бодриться. Перелеты, скандалы, выяснения отношений, резкая смена привычных условий жизни.
И призрак Сатинской.
Стоило подумать о Елизавете, как брови сошлись на переносице, а в груди всколыхнулась давно похороненная ярость. Та ярость, которую он прятал глубоко внутри себя. Ярость первобытная, страшная. Не та, что просыпается в человеке, когда негативные чувства захлестывают и ищут выхода. А ярость, подпитываемая тьмой. В детях ночи она слишком сильна и проявляется особенно часто. Кто-то имеет возможность её обуздать, приручить. Кто-то даже довольствуется её проявлением и беснуется от души.
Юлиану удалось приручить темные начала своей сущности. Он достаточно лютовал в Средние Века, когда кровь была едва ли не разменной монетой, когда вампирам и демонам жилось более чем вольготно, когда можно было не таиться и пользоваться той силой, которой одарила тебя природа. Хотя природа тут была ни при чем. Тут, скорее, прихоть Темного Господина.
В какой-то момент Юлиану стало удобнее жить, руководствуясь не инстинктами, а разумом. Он перестал лить понапрасну кровь. Построил дом, начал изучать древние артефакты и тайны. Интереса ради, развлекаясь. Когда ты живешь достаточно долго, то власть и вседозволенность приедается. Возникает потребность чем-то себя занять. Юлиан пять столетий назад занял себя тайнами древности. Именно тогда-то и появилась в его жизни порочная красавица Елизавета Сатинская. Его наказание. Его вожделение.
О, да! Он любил её. Боготворил. А она играла с ним. И доигралась. Получила своё. Удар клинка в сердце.
Юлиан до сих пор помнил, как глаза Сатинской наполнились сначала снисхождением - мол, милый, ну что ты буянишь, я же такая же, как ты, бессмертная тварь! Меня убить клинком нельзя. Потом растерянно моргнула. Ещё раз. И ещё... Огонь, медленно, практически нехотя, воспламенил клинок и пустил огненные языки по груди Елизаветы.
Сатинская всегда со снисхождением относилась к увлечению Юлиана древностями. Зря.
Иногда в старинных манускриптах можно найти очень интересную информацию. Чуть позже Юлиан применил свои знания, чтобы построить в клубе особые комнаты. Хранилища. Комнаты, где теперь запирали нарушителей, тех бессмертных, что перешли установленные границы. Хранилища стали идеальным местом и для допросов стригоев..
Стены хранилищ Юлиан пропитал своей собственной кровью - кровью древнего вампира. Добавил кровь демонов. И несколько обломков артефактов, о которых совсем не обязательно кому-либо знать. Поэтому из стен хранилища невозможно было выбраться с помощью колдовства, разрушительные для камня и бетона удары бессмертных тут тоже не действовали. И из этих стен за пределы не доносилось ни звука, ни запаха.
Они стали настоящим сокровищем владений Джаджена. Про хранилища в "Жерло" знали многие друзья Юлиана. О том, что он сделал подобные комнаты в каждом своем доме - не знал никто.
Сейчас Юлиан всё реже применял знания, полученные из книг, чьи страницы дышали такими страшными суевериями, что даже ему самому иногда становилось не по себе. Современный мир диктовал свой ритм жизни. Древнее следовало хоронить в вечности.
