— Согласен.
Арсений Горчаков вскинул руку вверх и помахал — знак идти. Мы тронулись, стараясь не топать хлюпающими от волы ботинками. Мокрая одежда прилипла к телу, добавляла веса, да и вообще находиться в ней так долго на улице вне пыла боя было неприятно. Я активировал “Берегиню” — плевать, что вне Полигонов нельзя было применять заклинания. Своя шкура сейчас была дороже, плюс заклинание немного согревало. Остальные последовали моему примеру.
Я оставил немного силы в ладонях, готовясь в любой момент шарахнуть либо “Колобком”, либо выставить “Покров”. Увидел, что Алексеева и Горькушин тоже приготовились. Даже Грасс, сидя на руках у Рахманинова, внимательно оглядывалась по сторонам, выслеживая опасность.
“А неплохая из нас вышла команда”, — раздался у меня в голове голос Афанасьева. — “Даже не ожидал, что сработаемся”.
“Давай потом побеседуем. Мне еще сложно одновременно говорить и концентрироваться”.
“А. Извини”.
Для менталиста Афанасьева это не было проблемой: та же Ирка могла изрекать длиннющие тирады, одновременно швыряясь “Косами”, да еще и на бегу. У меня так пока не получалось.
Мы свернули за угол. Студент убедился, что территория перед воротами Полигона была чиста, и жестом разрешил нам идти дальше. Я шел, стараясь не сводить глаз с поникшего Сперанского. Забавно мы поменялись местами: обычно я пытался бессмысленно геройствовать, а он меня одергивал. Честно говоря, даже не ожидал, что ему так сорвет резьбу. Но семья — дело святое. А ведь они еще и тройняшками были — где-то я читал, что между ними образовывалась особая связь.
— Слышите? — Лопухина на ходу подняла голову. — Сирена затихла.
И правда. Я уже настолько привык к ее вою, что даже перестал замечать.
— Интересно, хорошо это или плохо? — отозвался Горькушин.
Студент Горчаков обернулся.
— Проверять не будем. Стоп.
Мы уперлись в перекресток. Я взглянул на указатели: в нашу сторону указывала стрелка “Западный Полигон”, налево — “Северный”, прямо — “Восточный”. Выход был в южной стороне. Горчаков указал направо:
— Держимся правой стороны.
Мы быстро, почти в ногу, затопали на юг. Вымотанная Лопухина споткнулась, и наш менталист ее поддержал. Было приятно видеть, что команда противников вела себя достойно после проигрыша.
Не успели мы дойти до конца корпуса, как Коля оттолкнул меня и резко метнулся в сторону.
— Блин! Коля! — заорал я. — Вернись, дурак!
— Я должен их найти!
Дерьмо. Ну идиот!
Грасс перевесилась через мощную лапищу Малыша.
— Сможешь его догнать?
Я взглянул на свою больную ногу. Перевел глаза на кривую траекторию бега Сперанского — парень едва держался. Ну куда полез…
— Идите. Догоню.
Я устремился за ним, на ходу укрепляя “Берегиню” в ногах. Стало полегче.
Коля бежал к Северному Полигону — я еще не видел его ворот, просто ряд двухэтажных корпусов из красного кирпича.
— Коля, черт тебя дери! — рявкнул я. — Стой, идиот!
Он не останавливался — упрямо бежал, но я начал его догонять. Шаг, другой, третий… Почти, всего чуть-чуть…
Я оттолкнулся от асфальта обеими ногами, вытянул руки в прыжке и схватил его за шиворот. Мы оба упали на дорогу и покатились к тротуару. Он пытался отбиваться, выворачивался, словно уж, но я держал его крепко.
— Остановись, дубина! — я взял его в захват. — Ща врежу!
Он попытался укусить меня, но вцепился зубами в рукав куртки.
— Пуфти! Пуфти… Сф… сфолофь!
Я не выдержал. Отпустил его, развернул к себе и влепил крепкую оплеуху. И, кажется, немного переборщил — забыл, что тело было усилено “Берегиней”.
Голова Коли мотнулась в сторону — почти как в кино в замедленной съемке — из носа вылетело несколько капель крови. Я успел его ухватить за плечи и встряхнул.
— Уходим. Иначе залезу тебе в башку и сделаю послушным теленочком. Я умею.
Но он смотрел не на меня. Куда-то за мое плечо. Глаза Сперанского расширились не то от удивления, не то от страха.
И только сейчас я услышал шум. Даже не шум — адскую бьющую по ушам мешанину криков, стонов, ударов и топота.
Я обернулся. Ворота Северного Полигона были распахнуты. Толпа — две группы абитуриентов, несколько человек в мундирах Аудиториума, охранники и даже дворники в спецовках с метлами наперевес надвигались на нас.
Как зомби. Только лица у них были искажены не тупой жаждой мяса, а ненавистью.
— Пипец, — выдохнул Коля.
А затем вгляделся в толпу. Узнал вымазанные кровью точеное лицо и светлые волосы Ирки. И две рыжие головы Сперанских. Вместо одежды — лохмотья. Все в крови, ожогах и синяках.
И глаза… Горящие адским огнем нечеловеческой ярости. Радужные оболочки цветов ранга их Благодати.
— Воистину, — отозвался я, вскочил и рывком поднял лекаря на ноги. — Бежим.
— Поля… Там Поля…
— Это сейчас не Поля.
Я рванул его за собой. Коля не удержался на ногах, рухнул на асфальт, точно мешок.
— Вставай! — дернул я. — Вставай же.
В нас полетели первые “Косы” и “Колобки”. Я выставил “Покров” перед Колей, но барьер не мог продержаться долго. Зазомбированных было слишком много.
— Не могу… Иди. Иди, Миш…
— Да черт тебя дери!
Я развернулся и приготовился бежать. И едва не сбил с ног Лысого препода.
— Хватай мальчишку и тащи за наши спины, — приказал он.
За Лысым столпилось не меньше десятка других сотрудников. Все в форме, с нашивками разных рангов — от студентов-старшекурсников до высоких преподавательских чинов Аудиториума. Все сверкали всполохами “Берегинь” — янтарные, рубиновые, зеленые…
Я схватил Колю за шиворот и просто потащил по земле. Он уже не отбивался и не пытался ерзать — просто таращился на заколдованных брата и сестру глазами, полными ужаса.
— Сиди здесь, — я доволок его за спины преподавателей и оставил там.
А сам усилил “Берегиню” и перераспределил силу. Надо мной зависло несколько белоснежных колобков.
Лысый удивленно покосился на меня.
— Так, значит, о вас говорил его высокопревосходительство…
— Что нужно делать? Я помогу.
— Если грубо — вырубить и обездвижить. Затем менталисты приступят к своей части.
Я кивнул.
— Это можно.
И запустил первый “Колобок” прямо в лоб Ирэн. Прости, дорогая. В данном контексте бьет — значит, любит.
Девчонка молниеносно выставила “Покров”, и заклинание поглотило не только мой урон, но и несколько “Кос” студента-четверокурсника. Ирина улыбнулась — безумно, сладострастно. И ответила.
Я увернулся. Выпустил очередь “Кос”, чтобы взрезать ее “Покров”. Силовые лезвия пропороли защиту, барьер начал оседать, и сквозь дыры пробрались преподавательские “Колобки”. Несколько вошли в тело Ирэн, она выгнулась дугой в неестественной позе и рухнула на асфальт.
Но занятый Ирэн, я не уследил за Колей. Лекарь прополз за нашими спинами, обогнул шеренгу слева и, с трудом передвигаясь, пошел прямиком на брата с сестрой. Даже не повесил “Берегиню”.
— Не стрелять! — крикнул я, когда понял, что Коля вышел на линию магического огня. — Остановитесь!
Я бросил “Покров”, чтобы уберечь парня, но не успел. Несколько “Кос” рассекли спину Коле. Он дернулся, из распоротой рубашки потекло что-то темное.
— Стоять! — севшим голосом заревел я.
А в следующий миг обезумевшие Поля и Боря бросились на него.
Глава 15
— Коля!
Я поднырнул под линией огня, перекатился по раскаленному от заклинаний асфальту и выставил “Покров” между дурным Сперанским и его безумными братом и сестрой.
Взлохмаченная Поля разъяренно взвыла, наткнувшись на физический барьер. Ударилась о него раз, другой… Они с Борей вели себя, словно зомби — казалось, смекалочку у них отключило вместе с собственной волей. И движения их были грубыми, угловатыми, словно руки и ноги плохо гнулись в суставах. Будто не они сами шли, а что-то ими двигало.
Раз так, быть может, там внутри еще остались они, настоящие они?
