«Да ну твою ж налево, Саня! Договорились же, что никаких больше Алехандро!!»
«Хоть убей, не помню такого, керидо эрмано… Ардиночка, эрмоса миа, ты спрашивала, как к нам обращаться… так вот твой дядя Хуан тебе сейчас все подаст в лучшем виде!» — и новоявленный Алехандро затрясся в мелком мстительном хохоте.
Почти сырое мясо, чуть тронутое огнем, я отнесла к себе. Стараясь не шуметь, проверила ванную на предмет незваных шерстяных гостей — пусто. Ушел, все-таки. Прикрыла окно в гостиной, а то уже и снега намело, хотя не сказать, что было холодно. А вот спальня вновь подкинула мне сюрприз — прямо напротив кровати в стене теперь весело потрескивал камин. А на коврике перед ним, пригревшись, мирно посапывало мелкое мохнатое черное чудище.
Данстор Гратис
— Данстор Гратис!! Нет, это неслыханно! Да как Вам вообще могло прийти такое в голову! Варварство!
— Стена восстановилась сразу же, — хмуро оправдывался студент, для приличия склонив голову. Никакого раскаяния он, конечно, не испытывал, но главное — умело его изобразить.
— Конечно, восстановилась! — взорвался ректор. — Иначе Академия не простояла бы шестьсот лет! Вон с глаз моих, Гратис, и я не посмотрю на Ваше происхождение, если повторится что-то подобное. И к лекарям зайдите, ради всех богов, на Вас смотреть страшно.
Легко отделавшись, студент покинул кабинет. Завтра он продолжит свои эксперименты. Студенту не давала покоя магия этих стен. Это же какой мощью они должны обладать, чтобы за каких-то десять минут восстановить разрушенную молотом каменную кладку и бесследно зарастить дыру в стене!
Разбитые окна, пробитые трубы, сломанная мебель — все чинилось в мгновение ока. Магия Изначальная, такая редкость в эти дни. Сколько опытов ему пришлось провести, прежде чем он обнаружил этот почти неуловимый поток и сумел его перехватить.
Похищенная магия не позволила срастись перилам сразу, но уже на следующий день Данстор обнаружил их целыми. Клочок украденной магии Изначальной бережно хранился в самом укромном уголке, надежно скрытый собственной Тьмой. Зря Академия недооценивает природный дар, считая его лишь придатком к магии, иногда полезным, но чаще нет. И как же просто скрыть его, списав на отсутствие проявлений до сих пор.
Пусть Врата и показали символы håndflate и lyn — руку и молнию — поди догадайся, что это. Пусть эти преподаватели трактуют его дар как хотят, посылая на все новые курсы, сам он будет очень и очень осторожен и никогда себя не выдаст. Иначе — пожизненная слежка от отдела магического контроля. А малейший промах — и кандалы Тротта.
Данстору Гратису не было и четырнадцати, когда он впервые похитил магию у человека. В то лето стояла особо сильная засуха и местный маг-водник совсем обессилел, выжимая последние капли из растрескавшейся земли и знойного воздуха в надежде спасти хоть часть урожая. Старик стоял совсем рядом и Данстор как завороженный смотрел на голубые искрящиеся потоки, медленно тянувшиеся к морщинистой ладони. Не удержавшись, он прикоснулся к волшебным искрам и те заволновались, перетекли к подростку, как ему больше всего и хотелось в тот момент. Сухие от жары и ветров руки окутались живительной влажной прохладой. Не умея управляться с магией, Данстор не удержал поток и тот пролился мелким дождем во дворике, над всем большим домом, над конюшнями… Поля, жаждавшие влаги, так ее и не получили.
Тем же вечером он получил первую в своей жизни звонкую затрещину от деда, до сих пор заправлявшего семьей. Впрочем, следом крепкий дед аж до хруста сжал его в объятиях.
— Ты будешь магом, мальчик мой. Не каждой семье выпадает это счастье. А сейчас слушай меня, малец, и запомни накрепко, что я скажу. Ни одна живая душа не должна знать о твоем даре. В лучшем случае — запечатают вместе с твоей еще даже не проснувшейся магией. Эта сила и так на убыль идет, так что добром делиться с тобой ни один маг не станет. А заберешь силой, как сегодня, убьют.
Той же ночью маг-водник тихо-мирно отошел в мир иной. От старости, сурово озвучил официальную версию дед. Данстор запомнил. Чтобы ни одна живая душа.
До совершеннолетия он еще несколько раз забирал магию, осторожно, по мелочи — крохи из шаров-светильников, остатки из почти разряженных бытовых артефактов и амулетов. Магия не слушалась, ускользала, рассеивалась, но в те короткие моменты Данстор представлял, как управляет ею. Осталось лишь дождаться, пока проснется собственная, там-то он найдет применение дару.
И вот сейчас, доучившись до второго курса и ни разу не вызвав подозрений своими изысканиями, надо же было так глупо попасться. Еще повезло, что ни заметивший его с молотом у разрушенной стены преподаватель, ни ректор не заподозрили ничего, кроме обычной студенческой шалости. Один осколок камня неудачно отлетел и распорол Данстору левую щеку почти до кости. Чудом не задело глаз, хотя по брови тоже полоснуло. Но какие к крыжтам лекари, когда Данстор нашел такую силу, что всем этим недоучкам и не снилась?
3
— Девонька моя! — тут же запричитала Беата, как только мы переступили порог обновленной лавки «Нужные вещи». — Живая, здоровая!
Пусть и выяснилось со временем, что мы с Беатой как минимум ровесницы, а то и я ее старше, искоренить ее отношение ко мне как к младшей сестре, было невозможно. Да и я совсем не против.
— Увез, гад, и ни слуху ни духу! И добро бы сам вернулся, нет же, только мордоворотов своих прислал за вещами! Вот и переводи на такого продукты! А тех и добром выспрашивала, и поварешкой грозила, да что с них взять, коли сами ничего не ведают… Ну да поняла хоть, что там остаешься. Вот с утра все глаза и проглядела в окно — приедешь ли, воскресенье же…
— Приехала, моя хорошая, как же я тебя брошу, — мы смеялись, все никак не наобнимаясь. Пара месяцев в городе и у Беаты уже прорезался местный говорок, не иначе у соседки-пекарши переняла.
— Помнишь Мексу и Анхельма?
Друзья с удовольствием составили мне компанию в поездке в Ровель. Черному чудищу я вчера с обеда оставила тарелку с мясом, а вернувшись из библиотеки, обнаружила ее вылизанной до блеска. Сама тварюшка больше на глаза не показывалась. Принесенная с ужина сырая печенка также исчезла за ночь. Кажется, неведомый крыжтенок и не собирался уходить. Утром оставила ему открытое окно и двойную порцию мяса, а кувшин с водой тот, похоже, и сам обнаружил.
— Как же не помнить! Ой! — всплеснула Беата руками. — Что ж я вас тут на пороге держу! Вы же с дороги только, утряслись поди… А ну-ка все к нам домой, чай пить, там все и расскажете. Лавка, чай, не рассохнется, все равно все на площади главной гуляют.
За ароматным чаем со свежими булочками (а я заметила, как доставивший их сын пекаря на Беату коровьими глазами смотрел!) неспешно обсудили прошедшую неделю.
— Вот радость-то, милая! Так, значит, аристократке этой по носу дали? А этот-то, племянник его, который принц, так ему все с рук и сошло? Ух, вот приеду я к вам, только пальцем на него ткните! И что, что темная? Я в ваших магических делах не разбираюсь, конечно, а чего они нос воротят?.. Опасная? Это Ардина-то? Ой да не смешите мои папильотки… Злиться нельзя? Так а кто тебе даст? Надо будет, и этой вашей светлости живо руки укорочу, чтоб не бесил, — разошлась Беата.
— Дин, так ты смотри, — продолжала она. — Если темная вот эта твоя сила из берегов выходит, когда тебе плохо, так, может, и светлая быстрее вернется, если ее правильно кормить?
— А ведь Беата права, Ардин, — задумчиво сказал Хельме, не обратив внимание на то, как Беата выразительно и страстно ему подмигнула. — Если твой Свет такой же изначальный, как и Тьма… Извини, что говорю «если», но просто не видел же никто. Так он от хороших эмоций и восстановится быстрее.
— Не думаю, Хельме… Я его весь отдала, подчистую. Интальд сказал, что на это время понадобится. Какое не уточнил, но я и сама поняла, что не скоро.
— Проверь. Сейчас, — потребовала Мекса.
