Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес"

А затем мы узнали, что его перевели в Красную Пежу, вроде как епитимью с него сняли, и теперь он даже отвечает за торговлю «хмурым», так тут героин зовут. Попутно много чего узнали о проделках Зины, мразь она оказывается ещё та, за три года больше чем полутора десяткам девчонок жизнь сломала, трое с собой покончили, одну «клиенты» запытали до смерти, так в БДСМ-раж вошли. Я знал, что такие проблемы не рассасываются, эти люди живут местью, помнят всё, смакуют и лелеют, и передают по наследству, порождая непрекращающуюся веками кровную вражду. И бояться их нечего, у Исы этого родственников тут нет, грохну его, на этом всё и закончится, только грохнуть нужно грамотно.

Все две недели командировки в Броды я обдумывал свои действия. Вроде как сомнения есть, из серии «тварь я дрожащая или право имею?». Потому что Зину после допроса отпускать нельзя будет, вообще никак. И мусорам её не сдашь, она им расскажет, о чём я расспрашивал, а это значит, что до ушей Валида и Зазы всё дойдёт, к гадалке не ходи. Не, меня с этим делом вообще не должны связать, никак, никаким боком. И придётся пролить кровь, в том числе Зинину, и вот тут моральный «затык» у меня, совсем как у тех мушкетёров, которые Миледи к смерти приговорили, а вот для убийства палача искали, вроде как не комильфо самим, не благородно. Но, мы не из графьёв Де Ла Фер, справимся.

Вызвал я Зину в Вышинский просто — позвонил в кафе, где она работала благо там был телефон, точно зная, что её там нет, и попросил приехать в город, мол, кое-какие вопросы по квартире возникли. Как и следовало ожидать, Зина решила воспользоваться добротой Дмитрия, а он моей, на предмет предоставить транспорт. Дальше я технично отправил Диму в наряд, вроде как иначе не выходит, но согласился сгонять за девушкой сам. Димка, похоже, был только рад, видимо новая пассия окончательно вытеснила из сердца бывшую зазнобу.

— Тю, а где Димуля? — удивилась Зина, заглядывая в «Кюбель».

— На службе, — бодро ответил я, — я за него, давай, садись, — и похлопал по волчьей шкуре, покрывающей сиденье, — время, цигель-цигель, шнелле!

И Зина села. Полчаса неспешной езды убедили меня, что хвоста за нами нет вообще никакого. Мы лениво трепались, в основном про непонятки с договором, я высказал мысль, что манагер хочет денег, Зина повозмущалась, но тоже согласилась, что все они — жадные бездельники и тунеядцы.

— Э, а мы куда? — спросила она, когда машина внезапно свернула в сторону посёлка Старая Сосновка.

— Ща, в одно место заскочим, пару сек, — успокоил я её.

— Ой, Кость, мне сегодня кровь из носу надо в городе быть, — заканючила она.

Заподозрила? Да это неважно уже, главное, чтобы нам ещё километр никто не попался, тут отворотка есть, оттуда брёвна вывозили всю зиму пока не вывезли, а дорога осталась, «Кюбель» проедет.

— Что происходит, Кость? — с тревогой спросила Зинаида, когда машина начала переваливаться по колдобинам.

Я вынул из-под левой ноги пистолет, который грел там всю дорогу, и направил на неё

— Сейчас резких движений не делай, и всё будет хорошо, — посоветовал я.

— Ты чего, Костя? — вытаращила она глаза и вдруг схватилась за дверь.

— Куда! — зарычал я, хватая её за воротник шубки правой рукой и пытаясь рулить левой, с зажатым в ней пистолетом.

— Дёрнешься — прострелю колено, а это очень больно! — пригрозил я.

— Да ты что, Кость? — заныла женщина. — Ну ты чего? Что происходит-то? Ну ты чего, Кость, это же я, Кость?!

— Значит так, — повернулся я к ней, заглушив двигатель.

До дороги около полутора километров, до посёлка три, можем поговорить, никто нас тут не услышит.

— Я сейчас задам тебе несколько вопросов, ты мне на них ответишь. Ставка — твоя жизнь, всё просто и честно. Объясню сразу, по большому счёту, я могу узнать это всё из других источников, просто ты попалась мне первой… Не перебивай! — остановил я готовые сорваться вопросы. — Пока слушай. И слушай очень внимательно. Я не хочу тебя пытать, не потому что испытываю к тебе тёплые чувства, просто я не хочу брать на душу грех убийства, а если я причиною тебе вред, то буду вынужден тебя убить. Понимаешь? Всё просто. На одной чаше весов боль и неизбежная смерть, на другой — ответы на вопросы и возможность жить дальше. Третьего варианта нет. Андестенд?

— Ты хоть понимаешь, с кем ты…, — начала она, но я оборвал реплику.

— Я знаю, я знаю…, — тут я перечислил имена нескольких девушек, проданных Зинулей Шарипу. — Я знаю кто ты, и я знаю что ты такое. Ты думаешь, бармалеи эти будут за тебя мстить или впрягаться? Ты для них просто тьфу, плюнуть и растереть. Таких Зин у них в каждом городе по десятку. Ты мразь и тварь, во многом ты даже хуже, чем они, потому что они не скрывают, что людоеды, а ты пытаешься рядиться в чистые одежды. Но я тебе предлагаю сделку и она будет включать в себя следующее — ты рассказываешь мне всё, что меня интересует, потом ты идёшь домой и… смотри на меня! И ты прекращаешь все контакты с этими уродами. Ну как, договорились?

— Что ты хочешь…?

Тут пухленькое тело Зины затряслось в рыданиях, но я уже перешёл в «жёсткий» режим.

— Прекрати! — окрик сопроводила увесистая оплеуха. — Меня этим не проймёшь!

Зина испуганно уставилась на меня. И спустя минуту начала говорить. Правда, первый ответ был «да я откуда знаю?», причём так убедительно, что я почти поверил.

— Зин, — почти по-доброму сказал я, — если я не получу ответы, то ты не выполнишь свою часть сделки. Помнишь, мы договорились, жизнь в обмен на сведения?

И она сломалась. Были и слёзы, и посулы денег, и скрытые угрозы, и мольбы о том, что я этим подставляю её под ножи ваххабитов. Но я был непреклонен. Менее чем за час я узнал всё, что хотел и даже чуть больше, под конец даже немного замёрз, сидя в тесном холодном автомобиле.

— Выходи, — кивнул я на дверь.

— А…, — лицо у неё некрасиво сморщилось, — но ты же обещал!

— Вы-хо-ди, — по слогам повторил я.

— Я бы мог сказать «извини», — в этот момент я сильно ударил её кулаком в подбородок, — но не буду.

Это я сказал уже потерявшей сознание женщине. Осталось последнее и самое грязное, но это необходимо. Пусть утешением ей будет то, что она ничего не почувствует. Спустя десять минут я развернулся, оставив на поляне, изрытой гусеницами тракторов, и усеянной перемолотыми ветками и корой деревьев, следы шин. И висящее на суку тело. Собаке собачья смерть.

«Спокойно! Просто сиди спокойно. Глубокий вдох, и выдох, ещё вдох. Хорошо. Переходим к водным процедурам,» — глотнул чаю с травами, больше чтобы снять напряжение. У снайперов ведь главное что? Главное — усидчивость. В смысле, способность лежать в засаде часами, выжидая подходящий момент.

Помню, в учебке прапорщик Дремайлов просветил нас, молодых «курсов», попавших к нему на какие-то хозработы, по поводу всяких военных реалий. Сам он командовал взводом в учебном полигоне, то есть к нам отношения не имел прямого, но человек был хороший, уважали его все в части. Слово за слово, он на «той стороне» был, как мы знали, любопытно же, чего и как. Вот и зашла речь про снайперов, наших и духов.

— Чё хорошего, обоссаным ходить? — хмыкнул он, когда кто-то из нас спросил, почему у нас нет учебной заставы, где бы снайперов готовили.

— В смысле? — хором поразились мы.

Может, снайперы здесь типа парии, «опущенные»?

— Так а вы часов пять-шесть в засаде просидите? Без движения! — пояснил он.

— Они и не едят, и не пьют перед выходом, но организьм, штука такая. А приспичит, так под себя, их даже учат, как не реагировать на такие вещи. Бывает, что и в штаны валят, кто неопытные.

Вот так, одной фразой, разрушил тот прапор весь героический ореол этой военной профессии. И ведь не поверил тогда, а потом узнал, да, всё так, и пить нельзя, и не пить нельзя, потому что жажда отвлекает. От курения, конечно, избавляются. А самая жопа для них, это даже не отправление естественных надобностей, а кровососы. Это сейчас репеллентов полно, а тогда о них и не слышали. У нас в пионерских лагерях, помню, был популярен лосьон «Гвоздика», хотя, по моему, он только приманивал комаров.