Над вопросом снижения тряски пришлось подумать. Но в итоге никакого велосипеда изобретать не стали. На помощь пришли кареты и их деревянные рессоры. Точнее, воспоминания одного из новичков о том, как они выглядели в аутентичном парке развлечений. Делались рессоры из стянутых изогнутых деревянных планок. Ширина планок и их количество регулировали как жёсткость рессоры, так и крепость.
Поскольку предохранять от тряски нужно было не только яйца, но и простенькую каменную печку, которая обеспечивала яйца теплом… В общем, пришлось даже испытания проводить. Чтобы подобрать более-менее оптимальное количество материала и самих рессор.
В итоге на волокуши было установлено шесть слоёных деревянных дуг, поверх которых уже сделали настил для будущей конструкции. Печь установили на песочную подушку, чтобы не подпалила нам волокушу. Печь была маленькая, тепла давала мало, замазали её глиной абы как, но для двадцати трёх яиц вполне себе хватит.
По трём сплошным стенкам печи установили конструкцию, как для хранения винных бутылок. Вот с ней — о, да! — пришлось возиться, почти как с рессорами. Оказывается, сделать такую конструкцию с нашими инструментами — задача не из лёгких, но и тут мы справились.
На каждой стороне было по восемь ячеек. Каждая ячейка была проложена трофейным пухом, внутри которого и находилось яйцо. Внешние стенки конструкции были надёжно закрыты. Сами конструкции к печи ставились не вплотную, а так, чтобы тёплый воздух был примерно равен температуре тела.
Регулировкой температуры занимался сам Дунай и пара новичков, вызвавшихся на эту работу. Желающих, кстати, оказалось найти несложно. Всё-таки получившееся транспортное средство было легче, чем остальные наши волокуши. И тащить его было куда проще.
После днёвки отряд шёл бодро. Но на собранном нами мобильном инкубаторе это особо не сказывалось. Волокуша ползла, преодолевая камни, овраги и крутые склоны, дымила печной трубой, скрипела — и плавно качалась.
Честно говоря, под конец дня я даже начал завидовать яйцам. Тоже хочу перемещаться вот так вот — с комфортом, слегка покачиваясь! Но, боюсь, в этом случае моё моральное разложение перешло бы в крутое пике, из которого цельной личностью мне уже не выбраться.
Так или иначе, проблема с транспортировкой была решена. А вот что будет с идеей Дуная — оставалось большим вопросом.
Дневник Перова В. Д. по прозвищу Вавася
Триста девятый день. Первые послабления.
— Ну что, господа… Думаю, мы, наконец, переломили ситуацию! — Кукушкин оглядел притихших нас.
Одна Лена умудрялась каким-то образом сидеть с независимым видом. И одновременно не отсвечивать.
— Второй день подряд снижается число новых случаев заболевания. Из порочного срального круга удалось вырвать целых пятнадцать человек! Это небывалый успех!.. — радостно возвестил Кукушкин.
И был немедленно спущен с небес на землю.
— Возможно, это временное улучшение… — разглядывая свои ногти с убийственно спокойным видом, заметила Лена. — А возможно, нашей заслуги в этом и вовсе нет.
— Как это нет⁈ Лена!!! — Кукушкин уставился на врача, но та умудрялась сохранять ледяную невозмутимость.
— Ну вот так! — спокойно улыбнулась она. — Третий день по утрам чертовски холодно, Иваныч. Возможно, всё дело в этом?
— Получается, мы имели дело с бактерией? — с интересом уточнил я.
— Почему ты так решил? — поинтересовалась Лена, вскинув брови.
— Ну вроде вирусы, они же… Ну от температуры не зависят, как бы! — я вспомнил многочисленные вирусы гриппа и всякие ОРВИ, которые в морозы накрывали население северных стран.
— Это всё зависит от генного набора вируса… — покачала головой Лена. — Некоторые вирусы живут при отрицательной температуре, а некоторые — нет. Вот только у нас даже отрицательной температуры пока не было!
— Так, давайте не отвлекаться! — попросил Кукушкин. — Лена, когда мы сможем выпускать здоровых из карантина? У нас все работы встали!
— Я бы ещё пару дней подождала, — сказала девушка, но заметив, как нахмурился Иваныч, всё-таки пояснила: — Нам надо убедиться, что это не временное затишье, а тенденция. Два дня уже прошло. Ещё пара дней, и можно начинать послабления.
И знаете, почему я запомнил этот разговор? Потому что мне, как полицейскому, было так хорошо в эти дни карантина, что я даже описать не могу!.. Я, конечно, об этом вслух никому не скажу. Тем более, Иванычу. Но карантин я, скорее, пережил как отдых, а не как чрезвычайную ситуацию! Так-то вот…
Дневник Джошуа Петерсона.
Триста одиннадцатый день. Японский городовой!
Откровенно говоря, я не знаю, что имел в виду отец Фёдор, когда кричал эти слова, слетая на землю со спины бага. Бага было жалко! Его зовут Тетрис, и он один из первых прирученных, которых мне удалось объездить. Он жив, но четыре арбалетных болта — штука серьёзная… Легче было бы его добить, но я ни за что не позволю.
А отец Фёдор как в воду глядел… Японцы это и были!
Отряд азиатов подстерегал нас у берега реки. Народу у них было не так уж много, но все с дальнобойным оружием и копьями.
Стреляя по нам, японцы укрылись на вершине скалистого выступа. Больше никого не зацепили, и наш разъезд ушёл в сторону. Кидать багов на скалу было бы очень глупым решением, так что караван в любом случае обогнул их по дуге.
Вот тут-то разведчики и донесли, что дело совсем плохо. Они заметили ещё три отряда, зажимающих нас в полукольцо. А значит, численный перевес был на стороне противника. Ну а в том, что япошки — противники, уже никто не сомневался. Да, у нас кавалерия… А у них — арбалеты! У нас же из дальнобойного — только дротики. Не привыкли мы к таким нападениям…
— Иешу! Они прижмут нас к берегу! — крикнул мне Балард, остановив бага рядом. — Нас тогда просто перестреляют, как в тире!
— И что ты предлагаешь⁈ — рявкнул я. — Бросать добро с телег на поживу этим стервятникам⁈
— Лучше добро бросить, чем жизнь потерять! — сообщил с одной из телег отец Фёдор, который уже успел прийти в себя.
— Да о чём ты, отец⁈ — возмутился я, указав на мрачное холодное небо. — Бросим припасы и вещи — зиму не переживём!
— Это дело наживное! — настаивал отец Фёдор. — Джош, мы справимся! Поверь мне!..
— Это, отец, ты у нас из северных земель! — возразила Моника из соседней телеги. — А мы вот как-то в своих силах не уверены…
— Иешу⁈ — Балард уставился на меня.
— Сейчас… Сейчас… — пробормотал я.
Хреновый из меня полководец, честно говоря! Я — фермер. Животновод. Конезаводчик. В военном деле я — абсолютный, полный ноль. А сейчас мне приходится изображать из себя мудрого вождя. Да за что мне это наказание, а⁈ Должен быть выход! Должен!..
— Балард, а на другом берегу есть японцы⁈ — меня осенило.
— Ты серьёзно⁈ Переправляться⁈ — возмутился Мигель, руливший повозкой, в которой везли отца Фёдора. — Вода ледяная!
— У нас высокие колёса фургонов! — прорычал я. — Найдём какой-нибудь брод! Вон, перед слиянием гляньте, как вода перекатывается!
— Сейчас проверим! — Балард махнул рукой, подзывая к себе командиров разъездов.
После короткого обмена репликами три тройки кинулись в сторону берега, а ещё одна — к тому месту, которое я указал.
— Двигаемся дальше! Не стоим! — я пустил бага вперёд, увлекая караван за собой.
Прав ли я был? Я, честно говоря, не знаю… Когда тебя пытаются прижать к не слишком широкой и глубокой реке, стоит задуматься, почему с той стороны тебя не ждёт враг. Просто не успели подтянуться? Возможно!
Вот только планета тут первобытно-дикая… И может статься так, что японцы не просто так избегали другого берега. Может, там обитал кто-то более страшный, чем они сами?
Однако через полчаса стало ясно: другой берег пуст. А ещё через двадцать минут вернулись разведчики с новостью о переправе.
Я ошибся… Там, где перекатывалась вода, был не брод, а порог. Вода неслась стремительно, и глубина была приличная. Зато дальше, на месте слияния одной речки с другой, образовалась отмель. Вот там-то и можно было перебраться.
