Он не успел.
Пуля вошла в голову и пробила ее. На лице голубоглазого возникло удивление. Так удивляется слон, которого сдвинула с места врезавшаяся в лоб муха… Так удивился бы танкист, которому подбили танк из лука… Так удивиться профессиональный боец, которого опрокинул десятилетний школьник никогда ничем не занимавшийся…
Удивление голубоглазого пропало. Тело резко вспыхнуло и начало гореть так, словно состоит из твердого ракетного топлива. Несколько долгих секунд и от него осталась кучка пепла…
Я вернулся в парк. Немного по другому маршруту. Голоса услышал раньше, чем меня заметили.
– Хана твоему другу, Никитос, – говорил Мангуст. – Даже наше оружие вселённого не берет…
– А мое берет! – крикнул я, выныривая из-за плотно посаженных кустов. Разряженный пистолет отправился под ноги вставшим в круг бойцам.
– Поздравляю, – сказал Руслан, дружески похлопав меня по спине и потащив к лавке. – Извини, Леха, но сейчас ты всё подробно расскажешь мне. – он посмотрел мне прямо в глаза. – Боец, где ты взял этот пистолет?
Я сел на лавку, облокотился спиной и закинул ногу на ногу. Улыбнувшись, сказал:
– Это был подарок Дьявола…
* * *
Разбитая тридцатьчетверка чадит черным дымом. Стон солдата не слышим на фоне летящих самолетов. Земля трясется, словно по ней шагает великан – тяжелые бомбы утюжат ее, но ей все нипочем. Земля она такая – все стерпит…
Кровь еще не впиталась в почву. Гул боя не стих до конца. Маленькие очаги сопротивления остались и продолжают держаться. Отступать нельзя…
Враг сильно потрепан. Враг устал. Враг боится…
Враг не понимает почему не может победить. Враг перестал наступать, но вызвал поддержку авиации и утюжит матушку-землю, добивая остатки противника…
Идущие друг за другом в шахматном порядке бомбардировщики скрылись за горизонтом. Так же скрылись истребители сопровождения. Пятнадцать минут и стало тихо. Мертвая тишина спустилась на землю и вступила в законные права…
Я сел на сырую, поднятую взрывом бомбы, землю. Запах… Запах крови и боли повсюду. Я чувствую его и чувствую страх…
Нет, я не должен бояться. Я во сне. Я не могу воздействовать на этот мир. Воспоминание неизменно. Оно течет по задуманному плану. Это всего лишь фильм. Фильм для одного зрителя. Для зрителя, сидящего в первом ряду…
Попытался зачерпнуть горсть земли – не вышло. Рука прошла препятствие насквозь не получив сопротивления. Выругавшись, я побрел в направлении подбитого танка.
Снаряд попал в лобовую броню и пробив ее, подорвал боезапас. Башня танка оторвалась и лежит рядом, завязнув стволом в земле. Понять где экипаж – не получается. После такого не выживают…
Я нашел рядом с танком раненого солдата. Бомба разорвалась далеко от него, но это не помешало ей контузить бойца и пробить грудь тяжелым осколком.
Солдат умирает. Кровь течет изо рта. Она стекает по одежде, практически не впитываясь и смешивается с глинистого цвета почвой.
Я сел на корточки напротив солдата и сказал:
– Прости, дружище, но я ничем не смогу помочь тебе…
Солдат открыл глаза и поднял наполненный ужасом взгляд. Мгновение мне казалось, что он видит меня, а затем голова солдата безвольно упала на покалеченную грудь. Он умер.
Я сидел рядом с погибшим около десяти минут, а затем встал и побрел в неизвестном направлении. Где я нахожусь? Стоит понять это…
– Страшно? – спросил Деймос, появившись за спиной.
Я остановился и кивнул. Его появление не удивило. Думал, что он появиться раньше.
– Здравствуй, Деймос, – сказал я. – Не помню реальности. Не помню, когда заснул. Ты выбрал это воспоминание?
– Я тоже не знаю где ты мог заснуть, – улыбнулся Деймос. – Воспоминание мое. Но выбор твой. Он не осознанный. Рандомный, если использовать современные термины.
– Если это твое воспоминание, – заговорил я, – то где ты сам? Ты принимал участие в этой войне?
Деймос кивнул:
– В этой и многих других…
Он остановился, сел на небольшой земляной отвал, созданный резким разворотом танка и вытянул ноги вперед.
– Я всегда принимал участие в человеческих войнах, – заговорил Деймос. – Их было тысячи и в каждой мне довелось участвовать. Когда живешь тысячелетия начинаешь скучать. Ничто не радует. Все надоедает. Война – никогда. Пусть она страшна и ужасна, но она не надоедает. Война всегда была моей маленькой слабостью…
– Бессмертие – вот твоя слабость, – со злостью выпалил я. – Будь ты смертным – смог бы тоже самое?
Я сел напротив Деймоса на корточки:
– Легко воевать, когда тебя не берут пули?
– Легко, – ответил Нефилим. – Но я не бессмертен. Расстрата сил много раз делала из меня смертного. Но, как видишь, я сумел дожить до этого времени…
Прошло несколько минут молчания. Деймос первым нарушил тишину:
– Тот я… Тот, что находиться здесь… В этом воспоминании… Тот я никогда бы не пожертвовал своей жизнью ради спасения глупого мальчишки. Я нынешний смог.
– Ты сейчас обо мне? – спросил я.
– Да, – кивнул Деймос. – Есть в тебе что-то такое, чего нет в других. Я не успел понять, что, но думаю время еще будет. Здесь, в уголках моей памяти, время течет по-иному. Времени у нас достаточно.
– У тебя есть планы на мой счет?
– Нет, – отмахнулся Деймос. – У меня точно не планы. Так, некоторые виды. Планы на тебя у Люцифера. Как бы смешно не выглядело сказанное мной – но все произошедшее – заранее спланированные Люцифером действий. Он прирожденный стратег. Никто не способен обыграть Светоносного. Ни я, ни ты, ни могущественный Михаил. Даже собравшиеся в общий эгрегор ангелы не смогут соревноваться с Люцифером. Его действия продуманы на несколько шагов вперед. На десять, двадцать или даже сто. Если в происходящем случается что-либо запредельное и не укладывающееся в рамки нормальности, то можно с уверенностью сказать – еще один продуманный шаг Люцифера вступил в законные права. Ты и я находящиеся в узлах моей памяти – то, что нужно Светоносному в данный момент. Ты – ученик. Я – учитель. Вот только я все еще не разобрался в том, что от меня требуется. Но расстраиваться не стоит – все идет в нужном направлении, – Деймос осторожно поднялся, посмотрел по сторонам и закончил монолог одним предложением: – Единственное, что мне не нравиться в данной ситуации – факт того, что я оказался маленькой и незначительной пешкой в руках Люцифера…
Мы направились дальше. Туда, где было основное сражение. Шли молча.
Я задумался о словах Деймоса. Он и вправду оказался пешкой в руках Люцифера. Не я, как думал прежде… Хотя нет! Я тоже пешка, но более высокого уровня. Деймос больше не нужен Люциферу. Он выполнил свое задание убив ангела Зефона. Я по-прежнему в строю. Интересно, какую роль Светоносной приготовил мне? Зачем он показывает воспоминания Нефилима? Что я должен увидеть в них? Что?
Изувеченное сражением поле преобразилось, став еще страшнее. Повсюду остовы наших и вражеских танков. Немыслимое количество убитых солдат. И своих и врага…
Постепенно дошли до развороченной противотанковой пушки. Колесо оторвано и лежит в трех метрах. Расчет лежит у лафета. Расчет, который никогда не встанет.
– Где живые? – спросил я Деймоса. – Разве никто не выжил? Какой год воспоминания? Где мы находимся?
– Июнь сорок второго, – ответил он. – Мы в районе Волгоградской и Ростовской областей. Это одно из многих сражений. Живых в этом бою осталось немного. Впереди Сталинградская битва…
– Мы отступаем? – спросил я.
– Да, – глядя в ноги ответил Деймос. – Мы отступаем. Через месяц начнется одно из самых масштабных сражений за всю историю… Даже для меня. Можешь поверить – за свою долгую жизнь я видел много битв…
Одинокий человек вышел из-за холма и направился прямиком на нас. Он идет оттуда, откуда пришли мы. Деймос подошел к пушке и оперся на нее. Я сел на перевернутый, сильно потрепанный ящик из-под снарядов.
– Кто это? – спросил я.
– Сейчас увидишь…
