Это ж какой ништяк! Вот идёшь себе по улице, смотришь — а навстречу, например, Саша Грей. Или Вайнона Райдер образца начала двухтысячных. Или вообще какая-нибудь Мишель Родригез. И ты такой галантно подваливаешь к ней, спрашиваешь: «Не желает ли мадемуазель пое…»
— Мёрдок, ты буквы, буквы читай! — заволновалась Сандра, заметив, как зловеще вспучиваются спереди мои штаны. — Буквы — они, знаешь…
Ещё бы мне не знать буквы.
Екатерина Кононова «Личный бренд с нуля», — прочитал я на обложке.
— Книжков, стало быть, завезли, — сказал я.
— Да, в городе теперь есть настоящий книжный магазин. Собственно, там же, где и был. Вейдер остался владельцем. Мужику свезло — сказочно. Он теперь, как Дон, предприниматель. Может нихрена толком не делать и только получать прибыль.
Угу. Они — предприниматели, мэры, они крутые. А я всё проссал, и музыка у меня говно…
— Я книжку оставлю, ты полистай, там полезное, — сказала Сандра, спустившись с кровати. — Попробую раздобыть газетку или типа того…
— Нахрена? — не понял я.
— Обложку обернуть, — буркнула Сандра. — Книжки беречь надо, знаешь?
Угу. Книжки она бережёт. У самой, поди, в реале в «Колобке» закладка лежала. Ревнивая она, Сандра эта. Не, не буду ей про Ингу рассказывать. Вот Дону расскажу. Надо сказать ему, чтоб выходной взял. Пойдём в квест какой-нибудь живописный, пикничок устроим. Костерок, водочка, шашлычки, все дела. Чисто мужской компанией. Может, и Дерека возьмём. А этих вот, Рому, Иствуда — не. Детсад же ещё. Совсем не та атмосфера.
— Так, Мёрдок, — сказала Сандра, — а теперь садись за стол…
— За какой ещё, нахрен, стол? — не понял я.
— Очень хорошо, что ты сам начал этот разговор, Мёрдок. Итак, бери молоток, доставай дерево…
TRACK_11
Сандра действительно заставила меня сколотить письменный стол.
Я ещё ржал над ней. Потому что когда она говорила «письменный стол», то губы заканчивали шевелиться раньше, чем я дослушивал фразу до конца. Я даже Рому позвал, и тот даже пришёл.
— Типа чё? — спросил он, опасливо просунув тупую голову в мою комнату.
— Зырь, — велел я. — Сандра, скажи «письменный стол»?
— Письменный стол, — устало произнесла Сандра.
— Херасе! — выпучил глаза Рома. — Чё за мистика?
— Письменный стол по-английски — desk, — пояснил я. — Так она и говорит. А мы слышим расшифровку. Сандра, скажи «кататься на лыжах»?
— Нахер иди, Мёрдок! — вспылила Сандра. — А ты — дверь закрой с той стороны! Не мешай взрослым разговаривать.
— Сами позвали же, — обиделся Рома, но скрылся.
В общем, стол я честно сколотил. Потом сколотил стул. Кипу бумаги, чернильницу и перьевую ручку Сандра мне подарила. «В честь выхода из запоя», — торжественно объявила она.
Хорошая она всё-таки…
Итак, вот я сижу за столом, в руке у меня ручка, передо мной чистый лист. Сандра валяется на моей кровати с книжкой. Бредовая какая-то ситуация… Какого хрена на моей кровати одетая баба с книжкой, что я себе позволяю?!
— Мёрдок, не отвлекайся! — прикрикнула Сандра.
Я заставил себя сосредоточиться на листе бумаги.
Итак, задача: описать свою целевую аудиторию, её ценности, её… В общем, на что у этой целевой аудитории встаёт х*й.
Добравшись до этой конкретной мысли, я обрадовался. Макнул ручку в чернильницу и нарисовал посреди листа символический х*й. Макнул ещё раз и, для понятности, подписал: «х*й». А то я ж не Дерек, у меня с художественными талантами туговато.
Так, я вижу перед собой х*й своей целевой аудитории, это уже хорошо. Но на что он встаёт? Очевидно же — на меня! Или я выдаю желаемое за действительное? Хм… Ладно. Копаем глубже.
Итак, вся эта хрень тут шаро**ится по улицам, занимается бессмысленной работой, проходит бессмысленные квесты. И слушает какие-то скучные релаксационные запилы, джаз. А «Манескин» их, значит, не вставляет. Почему? Блин, да как можно понять логику пидараса, если она проходит через жопу…
Чё мне-то делать? Музыку для релаксации? Ну, это Вивьен на передний план, с клавишными… Да, собственно, и всё. Остальную группу можно распускать. И самого меня можно распускать. Вивьен будет играть, а Сандра говорить, как именно играть. И название изменить, конечно. Например, на «Голубую лагуну» или «Приют пидараса». Что-нибудь такое, хюгге-стайл.
Тьфу, блин, печаль какая. Нет уж, я из группы не уйду. Только через мой труп.
Тогда чего — джаз?
Ну, допустим, я могу и джаз. Ромыч с Иствудом, конечно, охереют, но за месяц-другой я их выдрессирую. Вивьен — та вообще за любой кипиш, кроме голодовки.
Я представил себе, как мы стоим на сцене, играем какой-нибудь импровизационный бодрячок… Трубач ещё нужен… А в зале отплясывает местный народ в шмотках и причёсках а-ля пятидесятые.
Нет, ну это вообще жесткач какой-то.
Целевая аудитория, мать её так… А, ну, вот ещё они любят собираться толпами, рисовать плакатики и бегать за мной с воплями «Мёрдок негодяй!» Вот если так рассуждать — то я вообще всё пипец как правильно делаю, даже придраться не к чему. Надо только найти способ сделать так, чтоб они с этими плакатиками ко мне на концерты приходили. И за вход платили.
Или я опять какую-то херню выдумал? Блин, тяжело трезвому, порой так и вообще невыносимо!
На бумагу упала тень. Это Сандра подкралась посмотреть, что я написал.
На листе по-прежнему было только одно слово и одна картинка.
— Молодец, — вздохнула Сандра. — Вижу, старался. Я так тобой горжусь.
И поцеловала в темечко, как любящая мать.
* * *
Сандра реально не собиралась сдаваться.
Поняв, что за письменным столом от меня толку не будет, она поволокла меня на улицу.
Господи, это какой-то бесконечно длинный день после запоя. Сколько ж можно-то? Туда-сюда, туда-сюда… А куда, кстати?
— Сандра, ну его нахрен, холодно, — сказал я. — Пошли, может, в кабак, выпьем-закусим?
— Я хочу увидеть результат! — рявкнула Сандра. — Хоть какой-нибудь маленький результат! И вот как мы теперь будем с тобой работать. Пока не добьёшься какого-нибудь маленького результата — секса не будет. Хочешь секса — покажи маленький результат. Понял меня?
Она ехала на осле, я шёл рядом. С минуту я молча смотрел на неё, пытаясь вкурить, где хранится прикол. Потом понял, что прикола нет, и заржал.
— Что смешного? — нахмурилась Сандра. — Я абсолютно серьёзна!
— Ты упоролась, что ли? — прорыдал я сквозь смех. — Да это ж я! Да я в этом городе кого угодно…
— О, серьёзно? Ну так вали и трахай кого угодно.
Я перестал смеяться. Озадачился.
— Чё-то я не вкуриваю. А в чём прикол? Ну, пойду и трахну.
— Ну, иди и трахай.
— И пойду!
— И иди.
— И трахну!
— Трахай, Мёрдок.
— Или ты думаешь, не пойду?!
— Пойдёшь, куда ты денешься.
— Думаешь, не трахну?
— Да ещё как трахнешь, по всему городу треск стоять будет.
— Так в чём замес?
— Замес в том, что лучше меня ты в этом городе никого не найдёшь. Никогда и никого! — погрозила мне пальцем Сандра. — И ты это сам знаешь. Как тебе Доротея?
Я вспомнил Доротею.
— А Присцилла?
Я вспомнил Присциллу.
— Я, думаешь, просто так «любовницу» дольше года прокачиваю? Нет, Мёрдок, не просто так. И я не останавливаюсь, заметь. Я с каждым разом становлюсь всё лучше, и с этим ты не поспоришь. Даже если у меня найдётся соперница, ей придётся изрядно постараться, чтобы меня хотя бы догнать. Ей придётся этим делом на полную ставку в две смены заниматься, а так расшибаться никто не будет. Смирись, Мёрдок. У тебя — самая лучшая девушка в городе, а то и в мире. По совместительству — твой менеджер, твой лучший друг и твой голос разума. Ты не сможешь меня бросить, потому что не сможешь никогда. Я — сокровище. Береги меня.
— Ты дьявол! — заорал я, заставив охреневших прохожих оборачиваться и шухериться. — Я ведь сам создал тебя!
