— Для меня, по аналогии с другими местами, имеет смысл, — присоединяюсь к последней мысли. — Асем, а как вообще работает то, чего ты боишься?
— Если ничего не нарушаю, то на меня просто смотреть будут девять раз из десяти и эльфы, и маги. А там — смотря какие местные власти в городе. Могут попытаться прицепиться в связи с запретом оркам свободно перемещаться сейчас… По большинству заселенной другими территории…
— На учеников магов запрет кочевать распространяется?
— Практически нет, — вылезает перед подругой Хе. — Могут быть очень разные обстоятельства. Начиная от смены учителя или учебного заведения, и заканчивая поездкой на какую-нибудь практику.
— Вообще-то, если ориентироваться на доски объявлений на базарах, ученики в течение трех дней в гильдиях должны на учёт становиться. В крупных городах, — орчанка задумчиво смотрит сквозь меня.
— А мы собираемся где-то более чем на трое суток в одном месте останавливаться? — красноречиво наклоняю голову к плечу. — Или — нам надо поскорее на курултай? А уже после, со всеми оформленными решениями, — двигаю бровями многозначительно, — можно будет и в населенных местах появиться?
— Я цены на мясо по дороге туда хотела бы на всём караванном пути посмотреть, — невпопад бухает Асем.
— Посмотришь, — пожимает плечами Хе, ёрзая спиной по войлоку и явно пытаясь устроиться поудобнее. — Он же прав. На первый случай, и даже не на один, у нас есть бумаги от Харта. Слушай, какой ты умный! — Она перекатывается на живот и притягивает меня за шею к себе. Сочно целуя между бровями.
— А больше трех дней я и сама нигде никому задерживаться не дам, — передергивает плечами орчанка, словно что-то вспоминая.
* * *
Вадим был явно не от мира сего. В принципе, Хе это и раньше чувствовала по разным мелочам, навроде его идеи равных прав всем от рождения.
Но сейчас, после того, как у орчанки проснулся талант целителя, это стало видно особенно хорошо.
Зелёно-коричневые оттенки в её ауре, часто характерные для менталистов, наверняка не останутся без внимания ни в одном из мало-мальски серьезных городов.
Человек, похоже, просто не понимал: у любого начинающего мага, особенно в нынешнее время, должна быть серьезная родня, если он появляется в густонаселенном месте.
Менталист — это не только удобный инструмент для переговоров любого вельможи или чиновника. Это ещё и потенциальное оружие. Которое пока — в случае с орчанкой — откровенно не имеет хозяина.
— Не та у нас жизнь, чтобы бриллианты и оружие долго сами по себе оставались, — вздохнула вслух метиска, отвлекаясь от приятных мыслей.
— Слушай, ты совсем больная? — неодобрительно подала голос Асем.
— А что? Мне интересно, — спокойно пожала плечами Хе.
Продолжая внимательно смотреть, как оставленный пацаном из селения мул совокупляется с одной из кобыл Асем.
— Ему сейчас приятно, — продолжила полукровка. — У него сейчас такие цвета в эмоциональных долях, как-будто он счастлив.
— Долбаная извращенка, — орчанка хмуро сплюнула себе под ноги. — Я как чувствовала, что ты не просто так кобыл сюда перегнать попросила…
— Слушай, тебе что, плохо от этого?! — взорвалась Хе. — Ты сама сказала: потомства у них быть не может, так, просто баловство! От кобыл твоих не убудет! А парню, вон, приятно! Между прочим, он сейчас единственный здесь, кто испытывает чистое и не замутненное счастье! Блин, он чувствует счастье… Чувствует, что счастлив… Ч-черт, не знаю, как правильно сказать.
— Долбаная извращенка, — серьезным тоном подтвердила какие-то собственные мысли Асем сама себе, исподлобья глядя на собеседницу.
— А ты что, их настрой совсем не чувствуешь?! — полукровка проигнорировала достаточно определённые эмоции орчанки.
В интонации Хе звучало неприкрытое и чистое любопытство.
— У них нет мыслей, — хмуро ответила дочь степного народа. — Только какие-то аналоги эмоций. Я их тела могу чувствовать, или мысли людей. Наверное. Эмоции коней и ишаков почему-то не ощущаю, — не сдержавшись, она выплеснула весь сарказм в одной фразе.
— А она испытывает любопытство, — указала взглядом на кобылу Хе, не обращая внимания на раздражение собеседницы. — А той, второй, тоже любопытно! Когда эти закончат, она к нашему ишачку сама приставать начнёт. Эх-х…
— Ты просто больная извращенка, — Асем старалась говорить спокойно, но было видно, что ей несколько не по себе. — Смотреть полдня, как ишак дрюкает кобыл… Ты больная!
— Я же на их эмоции смотрю, а не на движения, — вздохнула неотличимая от дроу полукровка. — Слушай, мать. Всё, давай решать… Пока наш с тобой человек этой своей тренировкой за холмом занимается, клянись, что ты не против.
— А чего это ты так запахла? — с ангельским выражением лица захлопала ресницами Асем, изображая пятилетнюю девочку. — Сейчас же вроде нечего пугаться?
— А дроу-самки так пахнут не только когда пугаются, — бесшабашно и весело махнула рукой метиска.
После чего, воровато оглянувшись по сторонам, схватила орчанку за шею и притянул её к себе.
— … ты совсем…?! — захлебнулась от возмущения кочевница через пару ударов сердца, срывая с себя руку подруги и выплевывая её язык из своего рта.
— Да ладно тебе, — подначила её Хе.
И быстрым движением всунула свои ладони орчанке под рубаху, накрывая своими ладонями достаточно немаленькие и упругие молочные железы подруги:
— Не орчанке с эльфийкой в ловкости состязаться, — Хе весело провела языком от подбородка до лба подруги.
— Убью, — выдохнула Асем, хватая лежащий рядом кинжал.
— Оу, оу, полегче! — возмутилась метиска. — Ты просто такая морализатор, что аж тошно… Ты точно не против, если я схожу к человеку?
— Я тебе сама это говорила, — озадаченно кивнула дочь кочевого народа. — Ты же сама упрямилась, как этот мул?
— Тогда упрямилась, сейчас сама хочу, — Хе легко поднялась со скрещенных ног в положение стоя.
— Непонятно, зачем надо было весь день за ишаком наблюдать, — проворчала орчанка, отодвигая от себя кинжал. — Сразу бы шла на ту сторону холма — и делала бы, что хочешь. К чему изображать из себя больную на голову?
— Мне правда было интересно, — абсолютно искренне пожала плечами Хе. — У нашего ишачка очень искренние чувства! А кобылам искренне интересно. Ты просто не видишь.
— Дура… — Асем добавила ещё пару слов, из совсем непристойного лексикона.
— Ой, да ты просто ханжа, — отмахнулась метиска. — Кстати, у меня есть предложение. Вернее, вначале вопрос — а потом он может перейти в предложение.
— Я боюсь тебя и твоих вопросов, — честно призналась орчанка.
— Расслабься… Во-первых, у меня было только три раза. У тебя ни одного?
— Не твоё дело! — мгновенно вспыхнула бордовым цветом дочь степного народа.
— Хе-х, понятно, — цинично осклабилась подруга. — Тогда мой вопрос переходит в предложение. Слушай, мы же вообще неизвестно сколько все проживём, — Хе вздохнула. — Мои три раза от твоего ноля почти не отличаются. Пошли к нему со мной? И втроём…?
Полукровка, задавая вопрос, с неподдельным любопытством наблюдала за ишаком и кобылой, занимавшихся весьма определенным процессом.
Задав вопрос, она повернулась посмотреть на подругу — и увидела перед собой тот взгляд, который Вадим донельзя точно называл взглядом филина.
После определенных событий, у меня сама собой неожиданно родилась одна попутная стратегия.
Оказывается, даже кирпичи в лоб бывают полезными.
Пока мы с Асем прикидывали, что я могу сделать против четырех десятков окрвудов с апээсом в условиях городской застройки средневековья, я невольно проанализировал свою, к-хм, рыночную нишу.
