"Фантастика 2024-131". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн"

Слушали меня внимательно, тут только армейцы были, политработники в другой группе, никто не прерывал меня с криком, что войны не будет, это провокация, а я паникёр. Ну до такого вряд ли дойдёт, но я только слышал от других, какая тут вакханалия шла с запретом отвечать немцам даже когда те на Союз напали. Вот когда замолчал, полковник один и сказал:

– Да из пулемётов их.

– Согласен, – кивнул я. – Диверсанты – противник сложный, даже десяток сбежит, проблем наделают. Проще прямо в вагонах расстрелять, пока они не боеспособны. Подогнать пулемётную роту или зенитные установки и вдарить.

Мы ещё с полчаса поговорили, обсуждали возможные перспективы обороны крепости и Бреста, тут я больше слушал. После этого новое совещание, тут оказывается был зам Павлова, он песочил командование армии за недостаточную боеспособность. Меня же вскоре позвали, и я вернулся в кабинет бригврача, где мне предъявили всего три тонкие папки с больничными листами. Изучив все три, я вздохнул и сообщил:

– Нет, главной приметы у них нет, у вас агента я не вижу. Проверю другие армии. Спасибо вам, товарищи.

Вот так покинув здание штаба, я сел в свою вездеходную «эмку», а как думаете я до штаба добирался? На ней и доехал. Также и уехал, до ближайшей рощи, та пуста – разведчик сверху показал – прибрал машину, переоделся и, достав планшет, на который сделал снимки больничных листов, изучил ещё раз. Да, выбора особо и нет. Простой красноармеец-стрелок, сержант-танкист и капитан-артиллерист. К сожалению, двое первых сразу нет. У бойца смещение шейных позвонков, чудом живой и дышит, сержант весь переломан, под грузовик попал, остался капитан, но он артиллерист. Зато подходил. Его машина попала под обстрел, из леса пуляли бандиты, по голове пуля чиркнула, больше ран и травм не было, и тот третью неделю в коме. Неплохой шанс занять его место и потом изобразить амнезию, после комы-то. А когда война начнётся, там всех в строй поставят, даже беспамятного, тем более вопросы снимутся, если я воевать начну лучше других. Так что капитан Петренко, Андрей Львович, станет моим донором личины. А я за это подлечу его. Тот находился в госпитале, а он тут же в Кобрине, уже решался вопрос о его перевозке дальше в тыл, врачи теряли надежду, что тот скоро очнётся, и лечить будут уже другие врачи. Пока же я устроился в роще на днёвку и вскоре уснул. Я до сих пор отходил после того рейда и отдыха, набираясь новых сил, через неделю они мне пригодятся.

Отдохнул хорошо, никто не помешал, да и боевой дрон бдел. Как стемнело, направился к госпиталю на гравиносилках, потом пешком по улочкам. Так и добрался, усыпил «подавителем» боевика всех в здании госпиталя, быстро нашёл по записям где нужная палата, там трое спали с травмой головы, пулевое ранение – один. Это точно Андрей Петренко. Дальше в процедурную его, а тут места хватало, достал капсулу с реактором, уложил тело, запустил диагностику капитана, да тут повреждения серьёзные, но капсула восстановит. Пока же Петренко вернул на койку в его палату, он обнажённый под простынёй лежал, пролежни есть, немного, но есть, не особо персонал госпиталя себя работой утруждал. Сам вернулся в рощу и остаток ночи менял внешность и физические параметры под Андрея. К счастью комплекцией мы не сильно отличались, переделок да, немало, но в небольших количествах. В общем, за двое суток полностью сделаю, за ночь изменений хватало, чтобы нас за близнецов теперь приняли. Ладно, внешность изменил, и успел до рассвета вернуться в госпиталь, тело Петренко в хранилище, а сам обнажённый на его место. И всё. А утром во время обхода «очнулся», лупая глазами.

– О, больной? Как себя чувствуете? – спросил молодой врач, заметив, что я повернул голову и изучаю палату.

– Непонятно, – тихо сказал я.

– Очнулись, уже хорошо. Три недели в беспамятстве. Сейчас проведём опрос, выдержите его?

– Надеюсь, смогу.

При опросе выяснилось, что я ничего не помню, два врача, тут ещё одного вызвали, пожилого, понимающе начали качать головами. Слово «амнезия» прозвучало и его внесли в больничной лист. Два часа опроса, и я сделал вид, что уснул, видимо от слабости, только я действительно уснул, а днём проснулся, полный сил, время шесть часов, вечер почти, и, сев на койке, осмотрелся.

– О, очнулся, капитан? Как ты? – спросил пузатый усач на соседней койке.

– Ничего не помню, а так вроде хорошо себя чувствую.

Я встал и походил по палате, встал у окна, изучая яблоневый сад. Правда, чуть позже зашедший врач обругал меня, это медсестра сдала, которая ходила по палате, градусники выдавала. Ничего, показал, что полон сил и хоть сейчас на волю, рана зажила, уже давно швы сняли, багровый шрам только на виске, продольный, заканчивался у кончика правого уха, начинаясь в центре виска. Внимание привлекает, конечно, но что делать. Понятно, меня отпускать никто и не думал, новый опрос, процедуры и лечение, но хоть согласились вызвать из части Петренко хоть кого-то, кто его знает. Туда уже сообщили, что я очнулся и ничего не помню.

А приехали сам командир гаубичного полка и комиссар, вдвоём были, вот их и расспросил. Лёжа на койке – мне больничную пижаму выдали – слушал их, а то ведь по Петренко я ничего не знаю, кроме того, что тот слишком молодой капитан для своего возраста. Двадцать пять лет исполнилось в феврале этого года. Артиллерист, тут в Четвертой общевойсковой армии где-то служил, номер части мне ничего не говорил. А этот подполковник да его комиссар и пояснили, что Петренко был их начальником штаба полка и вполне справлялся со своими обязанностями. Так-то полк их – это был Четыреста пятьдесят пятый корпусной гаубичный полк, прямого подчинения армии – в военном городке разместился, бывшем польском, тут рядом с Кобриным, поэтому и прикатили так быстро. Я-то думал те в штабе армии как раз были, узнав, что я очнулся, оказалось нет.

Так вот, по Петренко. Разведён, супруга не выдержала частых переездов и муж постоянно на службе. Тихо разошлись, общих детей у них не было. Два года всего в браке. Вроде любовница есть из местных, но комполка не уверен, Андрей хорошо шифровался. Полгода как был переведён в штабные работники, до этого год дивизионом командовал. Сам Андрей с Урала, родных не осталось, тут и Гражданская постаралась, да голод в тридцатых. Не знал, что он и на Урале был. В принципе и узнал немало, но информации всё равно мало.

С командирами решили так, пока отпуск больничный получаю, а вернусь к исполнению своих обязанностей в одном случае, как докажу, что справлюсь. Как врачи выпустят, сразу в полк, может, что вспомню на месте? Если нет, разводили руками, будут искать нового начштаба. Беспамятный, кому он нужен? Вот так пообщались, и те ушли. До восемнадцатого июня лежал в палате, пока гости не заявились. А там в машину и в часть, форму мне выдали, от крови постирали. Сидит как влитая. А ночами в капсуле я закончил переделки и теперь полностью схож с Петренко. Ничего так, вполне симпатичный парень. В штабе полка я смотрел на штабную работу как баран на новые ворота. Стало ясно, что штабной работе меня нужно учить с нуля. Вот так и вернули в госпиталь – меня ещё не выпустили, а в части выводили меня из состава полка по ранению и отправили запрос на нового начальника штаба. Тут уже комполка был твёрд. Это одна из важных должностей, без неё никуда.

Отыграл я неплохо, врачи уже говорили, что меня, возможно, комиссуют по ранению, но я попросил отложить, пока отправить в лечебный отпуск, да можно завтра. Смог уговорить, тем более физически я был в порядке, много гулял в парке, уже не запрещали, а когда память вернётся, кто знает? Смысл им меня держать? Так что в субботу, двадцатого первого июня, к одиннадцати дня, я был выписан, имел документы отпускника на руках, их в штабе армии подтвердили. Я пока у них в резерве, так меня оформили. Покинув стены госпиталя, с чемоданом в руках я двинул прочь.

Вещи я забрал ещё когда меня в военный городок для проверки возили. Все вещи Петренко, отдам, когда его личность сброшу, и тот свою жизнь сам дальше проживёт, минуя самые страшные месяцы войны. Я о первых месяцах. А пока я на железнодорожную станцию, и уже через час военный комендант посадил меня на пассажирский поезд, что шёл в Брест, решил легально добраться до крепости, оставляя след, а то пропал в одном городе, утром появился в другом. Знаете, когда говорил, что отпущу своих наложниц после войны и те встретят свои дубли в этом мире, кто жив будет, как-то не предполагал, что сам встречу дубль своего тела, в этом мире.