Сделав несколько шагов в том же направлении, я увидел странное свечение впереди. Шаман как-то проследил мой взгляд и закивал, как китайский болванчик. А потом он просто исчез.
- Стал невидимым? – уточнил я у Экуппы.
- Нет, - спокойно ответила она. – Дед ушел и запечатал за собой выход. Наша дверь теперь там, откуда идет свечение.
Постояв немного на одном месте и поняв, что само по себе свечение к нам приближаться не собирается, я последовал примеру Магомеда и пошел к свечению внутри горы.
Дорога оказалась недолгой и оборвалась уже через несколько метров. Перед нами, насколько хватало зрения, раскинулась пропасть. Свечение располагалось где-то далеко за ней.
- Будем спускаться? – без особого энтузиазма спросил я у девушки.
- Не мешай, - шикнула она, - я зову Эмму.
Примерно с секунду я удивлялся, а потом понял ее задумку. Раз кошка умела открывать телепорты в джунглях, то, возможно, могла это делать и внутри горы. А раз свидетелей тут нет, то мы вполне могли бы воспользоваться ее помощью, не афишируя нашей с ней запретной связи.
Эмма объявилась рядом на удивление быстро и бросилась к Экуппе обниматься. Мне, кстати, тоже досталось немного нежностей, хоть я и отбивался, как мог. Странно, правда? Я абсолютно точно знал, в какой момент чью именно щеку царапал громадный розовый язык. Понятно, что обе щеки принадлежали Экуппе, но зверь нас ясно разделял и каждого любил по-своему. Наверное, я нравился Эмме исходя из формулы, озвученной Пушкиным, – по той простой причине, что был практически равнодушен ко всем представителям кошачьих.
Тем не менее, Эмма была на месте и была совсем не против оказать нам небольшую пространственную услугу.
Вот она уже знакомо кружится, догоняя немного отросший хвост, и активирует окно портала. Я захожу в него, размышляя о способностях к регенерации высокоорганизованных магических животных, а выхожу, удивленно вытаращив глаза.
Мы с Экуппой оказались в нашей старой доброй белой комнате! Правда, теперь в ней была дверь, хотя мы оба попадаем сюда без всяких условностей со входом и выходом. В нашей комнате мы по традиции находимся каждый в своем теле. Если честно, то я уже и не знаю, в каком обличие мне удобнее. Конечно, хочется верить, что в старом, но…
Раз дверь появилась, вполне ожидаемо она открывается и в комнату размытым пятном врывается что-то небольшое и невысокое и бросается на Экуппу. Я дергаюсь, чтобы защитить ее, но вовремя узнаю «агрессора» - это ее домашний любимец – Эббот.
Девочка и кот сейчас представляют собой клубок счастья, замешанного на истерическом восторге от долгожданной встречи.
Надеюсь, девочка понимает, что кот не настоящий?
Не успеваю додумать эту мысль, поскольку дверь снова приходит в движение. Теперь к нам в гости заглядывает призрачная Эмма. Здесь она снова черная, а хвост ее выглядит даже длиннее и толще, чем прежде. Громадная кошка царственно ступает по белому полу и, элегантно зевнув, плавно ложится между нами, демонстративно игнорируя кота.
Смотрю на дверь. Кажется, я уже догадываюсь, кто будет следующим гостем.
Так и есть, это Тааша. Девушка смущенно улыбается. Она кивает Экуппе и идет ко мне, становится сбоку. Теперь слева от меня лежит Эмма, а справа стоит Тааша.
- Представляешь, - говорит она негромко, но возмущенно, - Эдвардс, когда вы все ушли, изрубил то, что осталось от моего тела на мелкие кусочки. Боялся, что та оболочка станет личем.
- А могла бы? – уточняю я.
- Не знаю, - улыбается девушка, - я, во всяком случае, этого не планировала.
- А как, вообще, там? – показываю я глазами на потолок.
Тааша размыкает губы, чтобы ответить, но в этот момент дверь снова открывается.
А вот это уже совсем интересно! Ведь больше я никого не ждал. В комнату, осторожно оглядываясь, входит почти точная, только сильно состаренная, копия шамана, который организовал для нас все это мероприятие.
Древний призрачный дед смотрит на всю нашу братию, недоуменно пожевывая тонкие губы и озадаченно хмуря брови.
- В предсказании в коем-то веке четко и ясно говорилось, что гладкокожий похотливый чужеземец, усилив род шаманов и очистив до конца свою грань радуги, пройдет сквозь наши земли и вернется обратно с двуединым посланцем, способным презреть запрет граничного жезла. Посланец же укажет заточенным в горе потомкам предателей выход на свободу, а живому – передаст краткие наставления от предков! – пробормотал призрак шамана. - Я дожил до появления авантюриста, именующего себя Бродягой, и уже готовился услышать наставления предков, но сам попал в горный плен раньше, чем в наши проклятые древними горы прибыл посланец.
Старик замолчал, медленно обвел взглядом всех членов нашей странной компании, и лицо его, в конечном итоге, таки озарилось хитрой улыбкой!
- Придумал! – похвастался он, вскидывая руки к потолку. – Пускай младшие уйдут!
По комнате прошелся легкий ветерок. Под его воздействием сначала подернулся и исчез образ Эммы. Потом его судьбу повторила фигура девушки-врача. Эббот продержался дольше всех, но и его вскоре не стало.
- Совсем другое дело! – обрадовано потер сухонькие ладошки дух старого шамана. – Вопрос с двуединым снят. Осталось вам двоим, о посланец, указать нам исстрадавшимся путь из заточения!
- А наставления у вас уже готовы? – почему-то с ироничной улыбкой, спросила девушка, явно слегка расстроенная исчезновением своего любимца. – А то мы укажем, вы умчитесь, а предсказание останется до конца не сбывшимся!
- Так я и знал, что не все так просто, - слегка притворно, как мне показалось, вздохнул шаман, - дело в том, что мы веками накапливаем и передаем всю мудрость из поколения в поколение, и живущий на данный момент времени шаман, действительно обладает квинтэссенцией наших Знаний. Выходит так, что нам всем попросту нечего ему сказать…
- Это хорошо! – снова улыбнулась Экуппа, - потому как мы тоже не знаем, где тут у вас дверь для мертвых потомков каких-то там предателей.
- Где дверь, мы знаем и сами, - ответил ей своей не менее грустной улыбкой шаман, - но, увы, мы не знаем, как в нее выйти.
- Показывайте, - вмешался я в разговор, потому что всегда не любил долгие переливания из пустого в порожнее, - может, мы на месте со всем разберемся.
Так вот мы и оказались уже в одном теле парящими в воздухе под самым сводом пещеры.
- Я ничего похожего на выход не вижу, - проговорила Экуппа через какое-то время пристального рассматривания отвесных скал и неровного свода.
Ответить ей мне было нечего. Толку от нас было, как от козла молока. Если духи шаманов видели хотя бы саму дверь, то мы были лишены даже этого. Не говоря уже о способах открытия неведомой двери. И ладно бы хоть какое-нибудь свечение или магические возмущения имели место, так нет же! Ничем подобным здесь и не пахло. Просто очень много камня вокруг, и все.
- Дело дрянь, - согласился я, - скоро толпа мертвых шаманов поймет, что их волшебная пограничная палка ошиблась и мы самозванцы. Тогда нам конец.
- Может, дух шамана не прав, и выход нужно искать не здесь? – предложила Экуппа. – Раз речь идет о душах, не лучше ли вернуться в себя и поискать там? Пока что лучше всего общаться с тонкой материей у нас получалось именно там.
Я всегда придерживался принципа: отметаешь чужую идею – предложи свою. Поэтому, поразмыслив и ничего стоящего не придумав, согласился с девушкой.
Попасть в нашу с ней внутреннюю Монголию из состояния левитации было немного сложнее, чем обычно, но мы справились.
Почти сразу же к нам туда снова заглянул шаман и вопросительно посмотрел на меня. Видимо, он был сексист и не ждал от Экуппы никаких чудес.
- Все в порядке, - заверил его я, - работаем!
Старик кивнул, прикрыл за собой дверь, которая тут же пропала. А стена в месте, где ее только что касался дух шамана, вдруг, пошла рябью и на ней начали появляться строчки текста на неизвестном мне языке.
Я взглянул на подругу. Та была словно в трансе. Видимо здесь происходило нечто подвластное только ей, как подобию некроманта, и активированное духом шамана, как проводника или ретранслятора местной магической энергии.
