Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Молчишь! К чему молчание теперь?
Раскаянье облегчит твою душу.
Бог милосерден к грешникам заблудшим,
Безумная! Покайся и поверь!
Готова ты сознаться в прегрешеньях?
Голоса взлетали по очереди... А Денис не слышал - он смотрел на Настю, как смотрит измученный жаждой человек на кружку с водой. У него ещё мелькнула логичная и ироничная мысль: "Ну тебя и развезло..." - но тут же исчезла, соскользнула в темонту по краю золотистого силуэта девчонки...
- Я расскажу тебе, как пела ночь,
Как я кружилась в сумасшедшем танце,
И как хотелось плакать и смеяться,
Как беды от костра бежали прочь...
Как сила девяти заветных трав
От хворей и напастей помогала.
Так в мире было с самого начала,
А ты в своей жестокости - неправ.
О, если бы ты мог пойти со мной,
Сложив с себя обеты и оковы,
Оставь Христу его венец терновый!
Сумей пройти свободным путь земной.
- Остановись, безумная! Молчи!
Ты смертный приговор себе пророчишь!
- Ты посмотреть на мир вокруг не хочешь!
Распятая душа твоя кричит!
- Довольно! - истошный крик. -
Святая Дева! Укрепи мой дух.
Не дай поддаться дьявольским речам.
Дай силу побороть огонь греховный.
Но небеса молчат, мольбам не внемля.
- Вновь счастьем душу рвёт бессилья крик.
Мы над бездонной пропастью застыли.
О, как мы друг без друга раньше жили?!
Продлись же, вечность, хоть ещё на миг!
- Оружием Господь избрал меня,
Благословляя на святое дело.
Когда огонь обнимет это тело,
Найду ли сил не погасить огня? (1.)
1.Стихи барда Тэм Гринхилл.
Песня закончилась, только лента шуршала. Настя протянула руку, выключила магнитофон. Стало совсем тихо, лишь со двора неслись звуки казачьей гулянки - но и они были словно бы вдали.
- А с кем ты пел? - тихо спросила Настя.
- Это моя мама, - ответил Денис так же громко. Девчонка вдруг весело сказала:
- Это хорошо!
- Что? - удивился Денис.
- Красивый голос, - пояснила Настя. И снова засмеялась. Непонятно. - И за подарок спасибо. Красивая песня... только грустная. Я по истории учила - это про те времена, когда женщин жгли за колдовство, да?
- Учила? - вырвалось у Дениса. Но Настя не обиделась.
- Есть же звуковые учебники, - она безошибочно кивнула в сторону полки с кассетами и книгами. - И книги Брайля. Только я их не люблю.
Денис опять пережил острый приступ желания - желания поцеловать её в глаза. Ни разу в жизни он не целовал девчонок всерьёз и даже спугался этих накатывающих волн желаний, которые почти лишали его возможности контролировать себя. Мальчишка поспешно отодвинулся, кашлянул и сказал:
- Скоро Иван Купала... Послушай... Если я приеду за... - он прокашлялся. - За тобой... ты пойдёшь со мной гулять в лес?
- Я? С тобой? - лицо Насти стало растерянным. Потом растерянность скользнула, как за крепостную стену, за насмешливость. - Тебе что, делать нечего?
- Ты пойдёшь? - спросил Денис упрямо - как хватаются за врага, балансируя на краю пропасти.
Пальцы Насти прошли через панель магнитофона, словно бы стирая невидимую пыль.
- Если ты не приедешь - значит, ничего и не говорил, - сказала она, поднимаясь. - А теперь уезжай.
- Да, - Денис встал.
Гришка снаружи поймал Дениса за порогом. И удивлённо спросил:
- А ты чего приезжал-то?!
- Кормят у вас хорошо, - ляпнул Денис.
Гришка вытаращил глаза.
* * *
Денис проехал полпути. Проехал несколько не в себе - то мотался в седле, то начинал горланить песни кусками, перескакивая с одной на другую, то разговаривал с конём. Ему совершенно не было дела - вообще ни до чего, кроме бешено, с искрами и брызгами крутящегося внутри него радужного шара из счастья. Совершенно нелепого и даже неуместного вообще-то на "общеполитическом фоне".
Седло начало болтаться, и Денис слез - перетягивать скверно затянутые подпруги. Не до этого было, да уж... И даже не обернулся, когда позади затормозила машина.
- Парень, - окликнули его.
Денис посмотрел через плечо.
Списанный армейский вездеход стоял совсем рядом. За рулём сидел кто-то; ещё два человека - молодые мужики лет по 25-30, в простой одежде - обошли машину и стояли один у капота, другой у грузового люка.
- Здравствуйте, - сказал Денис. Никого из этих троих он не знал и вроде бы даже не видел. Чувство опасности шевельнулось - а потом забилось в истерике, потому что из рукавов у обоих бесшумно выскользнули и закачались на кожаных ремешках увесистые гирьки.
- Здравствуй, - глумливо сказал тот, что у капота. А от грузового люка послышалось:
- Иди сюда, ну?
В голосе была полная уверенность, что Денис пойдёт.
Вместо этого Денис достал пистолет, с отчётливым щелчком снимая флажок предохранителя. Глаза мужчин невольно опустились - на куцый ствол "байкала", глядевший в живот стоящему у капота.
- Кистени на землю, - сказал мальчишка спокойно. Пистолет в его руке был неподвижен. Хотя внутри Денис мелко вибрировал. Тогда, в Верном, он так и не смог выстрелить в человека. Отвратительного, мерзкого - но не смог.
Оба мужика присели. Потом - порскнули в машину, и та сорвалась с места, прыгнула в сторону от дороги, заковыляла через подлесок в лес. Денис прицелился вслед. Потом громко выдохнул воздух, снова щёлкнул предохранителем...
...и долго не мог засунуть пистолет на место.
* * *
Борис Игоревич сидел над бумагами - отчётами с ещё работающих шахт и, хмурясь, черкал в блокноте, когда в дверь поскреблись - и вошёл его единственный сын.
Денис был взлохмаченный, босиком, в одних трусах - но не заспанный, а скорее задумчивый. Увидев, что отец не протестует, мальчишка рухнул в кресло, пару раз качнулся на мягкой обивке... но потом поднял коленки к подбородку, обнял их руками и медленно спросил, глядя куда-то под стол:
- Паааа... А когда ты влюбился в маму - что ты чувствовал?
- Я? - Борис Игоревич несколько растерялся и снова поднял голову от бумаг, в которые уже успел уткнуться вновь. - Я... ну... - он честно постарался вспомнить и так же честно признался: - Не помню, знаешь. Хотя... - он потёр переносицу. - В общем-то наверное и не помню, потому что думал только про неё. Ну ты читал книжки? Так вот, там правду пишут.
- А она как себя вела? - Денис устроил подбородок удобнее и посмотрел на отца выжидательно.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
