– В китайском силен?
– Нет, – ответил я и тоже принялся рыскать по шкафам. За минуту мы обшарили всю комнату. Из находок – с десяток листков, исписанных китайскими иероглифами, пачка из-под сигарет, лежавшая под шкафом, две ручки и карандаш, отыскавшиеся там же, а также осколок фарфоровой кружки.
– А вот это уже подсказка, – улыбнулся я, показав Олегу пачку из-под сигарет. – Дата!
«08.2017» – гласит она. Озвучив цифру, я вернул пачку на стол.
– Интересно, – Олег задумчиво почитал бороду. – Если брать максимальный срок, то убежище было покинуто шесть лет назад.
– Это если максимальный, – согласился я. – а если пачка провалялась под шкафом минимум три-четыре года и только потом убежище было покинуто?
– Возможно и такое, – согласился Олег.
Дверь с легким скрипом начала закрываться. Два луча фонарей мгновенно осветили ее. С легким стуком она коснулась проема и осталась закрытой.
– Снова фокусы? – с легким испугом спросил Олег. Мне стало немного смешно. Бородатый брутальный боец спецназа весом за сотку и способный одной рукой сломать обычному человеку шею испугался закрывшейся со скрипом двери. Надо отдать должное – закрылась она страшненько. Как подобает в характерных фильмах ужасов.
– Ага, – кивнул я, исследуя комнату на предмет посторонних. – Снова черти.
– Нет, нет и еще раз нет! – грозно рявкнул Олег. – Чертей не существует. За тридцать лет не встречал и сейчас не встречу!
Рука, черная и бесплотная, свободно просочилась через дверь. Скрюченные, длинные пальцы шевелятся, словно пытаются отыскать жертву. Мне стало жутко. Несколько раз глубоко вздохнув, я сумел прогнать страх. Это только видение. Зла оно не принесет.
Олег, успевший повернуться к двери спиной и шарящий фонарем по углам, почувствовал мои вздохи и резко развернулся. Увидев руку, он прыгнул назад. Прыгнул так, словно является олимпийским чемпионом по прыжкам и в высоту, и в длину одновременно. Будь у него шест, он бы пробил бетон и остановился где-то в районе ГЭС, но уже на поверхности.
Пролетев над столом, Олег приземлился у противоположной двери стены и завизжал. Несколько секунд его держала паника, но потом он резко замолчал и тут же затараторил:
– Леха, скажи, что ты этого не видишь?! Скажи, что этого нет!
– Увы, но это есть, – пробормотал я, наблюдая как рука продолжает медленно вылезать из стены. Рядом показались еще пальцы, а следом и вся ладонь. Рук стало две.
– Ты только не бойся! – потребовал я, не отрывая взгляда от видения. – Страх усиливает их. Перестань боятся! – грозно приказал я.
– Да пошел ты в задницу! – взвизгнул Олег, так сильно прижавшись к шкафу, что тот начал трещать. Его фонарь заморгал и через пару секунд потух. Остался только мой.
– Сука, я фонарь со страху раздавил… – чуть не плача пожаловался Олег.
Я перевел луч на него. Мощный фонарь и вправду раздавлен. Однако, нехилая силушка у Олега. Если раздавил фонарь, то с таким же успехом он может раздавить человеку лучевую и локтевую кости. Бросив фонарь, Олег быстро снял со спины автомат и щелкнув предохранителем, начал стрелять. Я выпустил из руки свой фонарь и стремительно зажал уши. Вспышки выстрелов осветили комнату гораздо лучше всяких фонарей…
– Ты конченный идиот, – прорычал я, когда автомат Олега щелкнул затвором, известив об отсутствии патронов. Выученным движением он сменил магазин и вновь стал стрелять по двери. Я снова зажал уши и для пущего эффекта зажмурился…
Олег пришел в себя только когда опустел пятый магазин.
– Придурок! – крикнул я, пытаясь победить звон в ушах.
– Леха, я теперь ни хрена не слышу… – еще жалобнее прокричал Олег.
Я поднял фонарь и посветил на него. Если бы увидел мокрые штаны, то не удивился бы. Здоровый мужик дрожит словно лев в зоопарке Норильска.
– Баран ты, Олег! – рыкнул я и перевел луч на дверь. Руки пропали, что неудивительно. Дверь перестала быть дверью. Теперь ей позавидует даже дуршлаг. По количеству дырок он ей явно не соперник. Приблизившись ближе, я не сильно пнул по ней, и она разлетелась. Проход снова стал свободным. Интересно, что напугало чертика сильнее: звук выстрелов, летящие пули или вспышки? Скорее последнее.
Осветив коридор и не увидев ничего сверхъестественного, я покинул комнату. Парни наверняка слышали канонаду, устроенную Олегом, и сейчас спешат на помощь.
– Пошли давай, – довольно громко крикнул я и посвятил на все еще стоящего у шкафа Олега. Дрожит так, что все ящики ходуном ходят.
Осторожно вылезающая из шкафчика рука с двадцати сантиметрах от головы Олега не стала для меня открытием. Постарался не удивиться чтобы он ничего не понял, но периферическое зрение бойца спецназа всегда натренировано очень хорошо. Даже бьющий в лицо фонарь не помешал ему заметить движение. Плавно повернув голову, он воскликнул «Мама!» и потерял сознание.
Я прыжком оказался в комнате и рявкнул:
– Покажись, тварь! Я тебя голыми руками уничтожу…
Тварь не показалась. Руки пропали в стене. Я вновь проговорил:
– Если ты слышишь меня, то яви себя! Или боишься?
– Тебя? – рявкнул громкий, леденящий все тело голос. Из стены вылез черный силуэт и стремительно приблизился ко мне вплотную, не взирая на луч фонаря.
Свет, попадая в черную, рябящую фигуру, преломляется и становится тусклым. Фонарем эту тварь не убьешь. Нужно что-то мощнее.
– В глубинах твоей души есть страх, – сказало привидение, в упор смотря на меня пустыми глазницами черепа черного цвета, который постоянно тикет и оттого меняет форму.
– У меня нет души, тварь! – рявкнул я и выхватив свободной рукой пистолет, сунул руку и оружие прямо в тело призрака. Ее словно парализовало. Пальцы закололо, и они стали менее чувствительны. Неизвестно, получится ли нажать на курок.
– Значит вот ты какой, чертила, – продолжил говорить я. – Каково это?
– Я твоя смерть и ужас, – продолжила запугивать грозным голосом тварь. – Я твоя погибель!
– Придурок ты, – я сделал быстрый шаг назад, убрал пистолет в кобуру и опустил луч фонаря в пол. Улыбнувшись, сказал: – Чертик, ты еще не понял? Твои запугивания на меня не работают.
Послышалось шебуршание. Это пришел в себя Олег. Черт, если так можно назвать призрака, мгновенно устремился к нему и нависнув, взвыл.
– Кто здесь? – замотал головой Олег. Единственное, что он видит – просвет фонаря через тело призрака.
– Олег, закрой глаза и молчи, – требовательно сказал я. Удивительно, но он послушался. Снова лег на пол, закрыл глаза и замер.
– Так-то лучше, – сказал я, приближаясь к черной массе призрака. – Ну что, тварь, шах и мат тебе!
Чёрт стал гораздо плотнее, резко поднявшись и став одного роста со мной, вывернулся прямо через тело и жуткий череп без глазниц снова уставился на меня.
– В гляделки играешь? – ухмыльнулся я. – Ты настолько тупой, что не можешь говорить? Пойми уже, – я начал говорить по слогам, – я тебя не боюсь!
– В твоей душе есть страх, – проговорил призрак более спокойным тоном, – но меня ты правда не боишься. Ты боишься за других…
– Ну вот, – улыбнулся я. – Ты вполне разговорчив. Хватит пытаться напугать нас. Пуганные мы, нас таким не проймешь…
Тварь развернулась и зависла над Олегом. Постоянно меняющий форму черный силуэт. Взлетев к потолку, черт завис горизонтально и уставился на дверь за моей спиной. Оттуда доносятся шаги и легкое насвистывание мелодии. Через несколько секунд я заметил легкое свечение, а затем услышал голос Никиты:
– Приезжайте к нам на огонек, мы вас тут прожарим. Нам не важен вес и пол. Нет моральных правил. В подземелье мы ушли. Дети тьмы и мрака. Уничтожим силы зла. Остальное нафиг!
– Ну ты певец, однако! – крикнул я в коридор.
– Рифмоплет, – отозвался Никита.
– Тут подойдет другое слово, – следом сказал Уфимцев.
Я повернулся к призраку и сказал:
– Идут мои друзья. Огнем будут жечь. Уходи и больше никогда не возвращайся…
– Страх! – грозно пророкотал чёрт и стрелой метнулся в коридор. Спустя секунду он озарился мощными струями огня. Никита не стал медлить.
