Седьмой царевич. Том 4 и Том 5 (СИ) - Шаман Иван

— Что. Было. Вчера. Утром. Тим! — надавив ему на запястья, выкрикнул я ему в лицо, и товарищ тут плюнул в меня. Я вовремя отдёрнул голову, и он промахнулся, но было неприятно. — Вспомни! Мы вчера вышли из испытания!

— Иди к демонам, тварь! Ты бросил нас в тюрьму безвременья! — брызжа слюной, проревел Туча. — Тысячи лет мы сражались друг с другом за единственное тело…

— Очнись, дубина! — отвесив ему оплеуху, сказал я, а потом, когда он с ненавистью взглянул на меня, подставил зеркало. — Смотри! Кого ты видишь? Смотри!

— Пошёл ты! Ты тварь! Урод…

— Смотри! — я буквально силой открыл ему глаза и подставил зеркало. — Смотри, дурак, кого ты видишь? Я не хочу тебя убивать! Смотри!

— Мразь, урод, предатель… — Тим никак не мог остановиться, но с каждой секундой его взгляд становился всё более сфокусированным, и наконец он действительно увидел. — Это… это я?

— Что ты делал вчера утром? О чём говорил с Ханой?

— Ты бредишь? Она давно мертва, эта девчонка осталась там, на полях… первого испытания… вчера… Нет! Это ложь! Обман!

— Вспоминай! Мураки, разумные коты, остров в испытании, потоп, — начал перечислять я, не давая ему возможности зажмуриться и отвести взгляд от собственного лица. И чем больше я говорил, чем больше упоминал о событиях и вещах, которых не было в прошлом цикле, тем слабее становился Тим.

— … ну и урод же ты, генерал, — обречённо выдохнул товарищ.

— Осознал? — глядя на чуть успокоившегося парня, спросил я. — Ты сейчас выглядишь и ведёшь себя как злобный дух, захвативший чужое тело. А мы такое проходили, есть лишь один способ спасти одержимого — подарить ему истинную смерть.

— Угрожаешь мне смертью? Мне? После того, через что мне пришлось пройти? Всем нам! Это и в самом деле будет освобождение… Единственное, о чём я жалею — что не могу забрать тебя с собой!

— Тим! Смотри на себя! Сосредоточься! Я тебя, дубину, спасти пытаюсь! — не выдержав, зарычал я и вновь заставил его смотреть в зеркало.

— Иди к чёрту! — забился в путах парень, и пришлось всё повторять по кругу, пока я не осознал, что его безумие не отступает. У него были единичные короткие вспышки разумности, во время которых я сумел вытянуть достаточно информации.

Выяснилось, что души всех моих верных соратников переместились вместе с моей, как и планировалось, только произошёл сбой. Скорее всего, я выступал как якорь, но оказался достаточно силён, чтобы не пустить их в своё тело. В результате они все переместились в ближайшее — в тело моей матери.

Давление их силы было столь велико, что женщина, не выдержав, тут же впала в кому. Возможно, останься она в сознании, сумела бы подать мне сигнал или даже справиться с накатывающим безумием, но вместо этого её держали в медикаментозной коме. Вначале врачи в клинике, а потом и похитители.

Запертые в одном теле, в одном разуме, души не чувствовали времени, не имели пространства и не получили поддержки, как должны были. Да если бы я знал, не позволил бы произошедшему случиться! Но теперь уже поздно сожалеть. Запертые в тюрьме безвременья, они начали сражаться за контроль над телом. Вначале с моей матерью, а когда победа ничего не дала, кто-то из них решил, что тело может принадлежать лишь одному и началась бойня.

Легендарные души, обладатели божественной искры, начали биться насмерть, используя своё главное оружие — воплощения. Для них эта схватка длилась веками, а создаваемые на духовном плане конструкты быстро превратили тьму и темноту в кромешный ад, в котором магия порядка и хаоса сталкивалась раз за разом, обрушивая на каменных големов и золотых титанов дождь из метеоров, сосулек и молний.

Неизвестно, кто пал первым. Вероятно, именно душа моей матери, но остальные продолжили сражаться, пока их не осталось пятеро. И недаром я считал Грозу и Тучу сильнейшими соратниками, они выжили. Хотя схватка не далась им легко. Вывернутое наизнанку сознание стало их реальностью.

А потом лекарства вдруг закончились. Неизвестно, что именно произошло. Может, полиция надолго отвлекла похитителей, может, из-за рейда правоохранителей те не успели или забыли ввести снотворное, посчитав мою мать просто беспомощной слабой женщиной. Но для пробудившегося переплетения душ не было никакой разницы между бандитами и стрелявшими в неё внутренними войсками. Лишь враги и тюремщики.

Всё закончилось почти мгновенно. Хотя некоторые души требовали, чтобы мучители получили по заслугам и сами испытали на себе все ужасы, окунувшись в ад на годы. И всё изменилось, когда на поле боя появился наш отряд.

Тела, пусть и более молодые, но зато настоящие, да ещё и с душами, содержащими те же воспоминания, словно гигантские магниты притянули к себе Тимофея и Настю. И теперь в моей матери осталось три мстительных духа архимагов. Вообще ни разу не упрощая ситуацию. Ведь непонятно, что было делать даже с товарищами.

Можно было попытаться вытянуть на поверхность свежие воспоминания того Тима, которого я воспринимал как настоящего. Но это было довольно лицемерно со стороны того, кто полностью поглотил молодую версию себя и сейчас полноправно властвовал в своём теле, творя новую историю и стараясь избежать старых проблем.

В идеале, попытаться утихомирить безумие и обратить силу старой души и всех её знаний на пользу Тимофею. Да что там скрывать, и всего человечества. Его сила была на пике схватки с личом, а мне приходилось набирать её заново. Пожалуй, прямо сейчас он помощнее меня сегодняшнего будет.

Вот только те мучения, через которые прошла душа, да ещё и разделённая со своим телом, оставили чудовищные шрамы, и их невозможно было исцелить словами «да не парься, всё будет нормально, попробуй жить с чистого листа».

И всё же была одна закономерность, которую я заметил во время допроса и которую собирался использовать.

— Послушай меня внимательно. Он не в себе, сильно, — в очередной раз инструктировал я Хану, стоя перед дверью в палату. — Не напирай на него, просто постарайся поговорить. Спокойно. Ты ему дорога…

— Он мне тоже, — поджав губы, прошептала Хана, глядя через узкое окошко на перебинтованного парня.

— Тем лучше. Сейчас в нём живёт две души, они постепенно сливаются в одну…

— Как сделать, чтобы его настоящая душа победила? Мы можем ему помочь?

— Если кто и может, то лишь ты. Потому что обе его души настоящие. Долго объяснять, просто поверь на слово, — вздохнув, ответил я. — И ни в коем случае, что бы он тебе ни обещал и как бы ни умолял, не разматывай его руки. Если он сумеет творить знаки, я вряд ли сумею его быстро остановить. А в процессе обязательно кто-нибудь пострадает, а может, даже умрёт.

— Я не на столько маленькая. Понимаю, — буркнула Хана и вдруг внимательно посмотрела на меня сощурившись. — Поэтому ты Настю не будишь? Боишься её старой души и того, что она может натворить?

— Только второго. В отличие от Тима, ей не нужны печати, чтобы сотворить заклинание. А эта турбаза не переживёт метели с молниями.

— Рано или поздно тебе всё равно придётся встретиться с ней лицом к лицу и поговорить, — заметила девушка. — Не всё же слабому полу на себе вытягивать.

— Иди уже, — поморщившись от неприятной правды, сказал я.

Следующие несколько часов всем нам дались нелегко. Тим то сникал, то начинал орать, доводя Хану до слёз, то впадал в меланхолию и даже проваливался в беспамятство. Но задачу свою девушка выполняла. Она мягко, шаг за шагом по кругу, рассказывала о том, что происходило в последний месяц, заставляя Тучу пробуждать свежие воспоминания, вытаскивая их на поверхность, делая всё более яркими и весомыми. А потом и вовсе поцеловала его в щеку и, выйдя в коридор, позвала внутрь меня.

— Ты не прав, — с порога сказал мне Тимофей. — Одержимых не только убивали. Мы сами использовали их, в крайнем случае и когда могли. А некоторые запечатывали свои души, так чтобы сражаться на поле боя вечно, даже когда от тела ничего не осталось.

— К чему это ты?

— Если ты освободишь мне руки, я смогу провести ритуал объединения души. Ты ведь растерял все свои знаки древних? Эта девочка, Хана, сказала, что ты даже потерял единение со стихиями, — Тимофей невесело усмехнулся. — Возможно, в этом наша проблема, мы до последнего держались за силу. Но теперь она даёт нам шанс.