— Да выселили бы вас, к лешему… Вместе с вашими чанами! — хмыкнул Кукушкин.
— Этот вариант нельзя исключать! — согласился я. — Но главное-то — результат. А у вас, отец Фёдор, получается, храм на багнюшне, и ходить туда будет только ваша группа. Эдак вы без нормальной паствы останетесь! А она и в других группах есть.
— И что теперь, храм не строить? — удивился священник.
— А вы, отец Фёдор, часовенки поставьте в разных концах города. И по очереди в каждой службы проводите, — напомнил я, с чего начал. — Где народу будет больше, там храм и заложите! А если навскидку, то сразу скажу: самым популярным местом будет часовня у рынка! Точно вам говорю!
— Кто ж храмы на рынке-то ставит⁈ — нахмурил брови священник.
— На рынке не ставят, а рядом ставят! — объяснил я. — Все храмы в Москве, которые ставили за последние лет сто, были рядом с крупными магазинами и торговыми точками. Люди — существа ленивые и далеко ходить не любят. Тем более, единственный автопарк, который есть в городе — в вашей группе. А на своих двоих через всё Алтарное никто идти не захочет.
— В самом деле! Поставьте вы несколько часовен по городу!.. — радостно подхватил мою идею Кукушкин. — Деревянных! Дерева-то у нас много! А потом, как с местом определитесь — так и храм поставите.
— И часовенки не пропадут! Будут использоваться, — покивал я.
— Так… — попытался вклиниться между мной и мэром священник.
— А главное: никаких конфликтов! — не дал я ему договорить. — Ни с Иванычем, ни с населением, ни с кем! Лепота!
— И дерева навалом! — снова присоединился Кукушкин.
— И поддержка мэра в благом начинании! — решил я добавить топлива в огонь сомнений отца Фёдора. — И увеличение паствы! Почёт и уважение, необходимость брать учеников!
— И моя поддержка в этом! — кивнул Кукушкин.
— И пожертвования! — продолжил я.
— Но… — снова попытался возразить отец Фёдор, подняв палец.
— И я никого не убью! — мрачно прервал его мэр, выразительно подняв бровь.
— Тьху! Ладно… — священник поднялся со стула и ткнул тем самым пальцем сначала в меня, а потом в Кукушкина. — Будут вам часовенки! И только скажите потом, что брёвен не хватает, или столяров мало!..
Чуть не уронив стул, отец Фёдор развернулся и тяжело двинулся к двери.
— Приходи с проектами в любое время! — сопроводил его уход Кукушкин.
— Приду! Не надейся! — пообещал тот, выходя из кабинета и попытавшись хлопнуть дверью…
Дверь из палок и листьев хлопнула плохо, поэтому отец Фёдор повторил для надёжности, отчего часть листьев вылетела из креплений и прошелестела на пол. В кабинете повисла тишина, в которой отчётливо были слышны удаляющиеся шаги.
— Спасибо! — поблагодарил меня мэр. — И да, не дам я тебе две тонны пороха. И даже не проси!
— Да я цифру из головы брал! — признался я. — Дело не в порохе. Смотри…
На стол легла скрученная в рулон карта. Мы её весь предыдущий день перерисовали. На карте был обозначен рельеф земель у Западной фактории: в горах, в Озёрном крае и на пути к Алтарному вдоль реки.
— Хорошая карта, — кивнул Кукушкин. — Ты мне отдаёшь, или вся суть в ней?
— У нас копия есть, так что забирай! — согласился я. — Но и суть в ней тоже есть.
— Ну давай, удиви меня… — откинулся на спинку стула мэр.
— У нас, честно говоря, давно зрела идея, как сделать нашу речку судоходной, — пояснил я. — И когда мы в первый раз разведали ущелье к морю, эта идея стала навязчивой. А сейчас у нас есть возможности для её реализации. Есть Семён и его учёные. Есть технические возможности…
— Учёные тебя, Вано, не слишком-то любят! И в твой проект по доброй воле не ввяжутся! — нахмурился Кукушкин.
— Вот это новость! И что я им сделал⁈ — возмутился я.
— Да вроде бы ничего… Кроме того, что ты — кобель! — ухмыльнулся мэр.
— Чта⁈ — я от возмущения чуть не задохнулся.
Кто кобель⁈ Я кобель⁈ Да я даже…
— А-а-а… Чёрт… Татьяна, что ли, воду мутит? — догадался я, вспомнив об одной знакомой мне фигуристой дамочке.
— Я точно не знаю, кто там воду мутит, — пожал плечами Кукушкин. — Но тебя там называют не иначе как кобель. Возможно, тут ещё твой Русый постарался… У единственной бестии, которая к ним прибилась, щенки родились… Так вот, сама бестия серая, почти без шерсти, а щенки пушистые и русые. Точь-в-точь, как твой питомец!
— А я-то тут при чём? — удивился я.
— А ты за компанию кобелём стал… Или нет? — усмехнулся Кукушкин. — В общем, хотелось бы знать, где и когда ты в это дерьмо влип. И я сейчас не про Русого. Может, расскажешь?
— Да было дело… Когда мы девушку из их группы спасли… Тогда ещё как раз твои «кукушата» воду мутили!.. — напомнил я.
— Ну-ну… — подбодрил меня Кукушкин.
— Ну и вот… Когда мы в капсуле назад летели, эта девушка меня к стенке припёрла… — смущаясь, продолжил я.
— И ты, как порядочный кобель, не стал отказываться? — хохотнул Кукушкин.
— Я, как молодой человек после длительного полового воздержания, не сильно-то мог! — честно ответил я.
— А потом? — спросил мэр.
— Что потом? — удивился я. — Девушку вернули в группу. И вроде всё…
— То есть, ты, как полный идиот, спас девушку, получил от неё, что получил, а потом даже не попытался её никуда пригласить? — уточнил мэр, усмехаясь. — Ты вообще о ней хоть раз вспомнил?
— Нет, — признался я, поджав губы.
— Ну вот… За это ты теперь и расплачиваешься! — хмыкнул мэр. — Хуже просто отвергнутой женщины может быть… Ну да, только вот так отвергнутая женщина! Этого она тебе никогда не простит.
— Так… Иваныч, что за детский сад? При чём тут её группа и отношение ко мне? — удивился я.
— Ну а что ты хотел? У нас группа — это аналог семьи, родственников и друзей, — пояснил Кукушкин. — Как раньше? Обесчестил девушку — женись.
— Тогда вопросы не ко мне! — отрезал я. — Обесчестили её до меня.
— Вано, ты демагогию-то не разводи! — буркнул Кукушкин. — Блин! Вот надо, видимо, каждому мужику так на бабе проколоться, чтобы потом головой думал, а не головкой другого органа… Переспал и забыл? Ничего умнее придумать не мог?
— А что умнее-то, Иваныч? — поинтересовался я, уже начиная злиться.
— Что-что… Повстречался бы с ней несколько раз, а потом бы сказал, что всё. Мол, ушла любовь, завяли помидоры, и что-то мы с тобой не сходимся, как две горы! Она бы подулась какое-то время, а потом бы остыла. А ты даже не зашёл узнать, как дела у спасённой… Ну… Вано! Вано, ты куда⁈
Последние слова Кукушкин выкрикивал мне в спину. Потому что я понял, что близок к тому, чтобы нажить себе ещё одного врага.
Уже в своей группе.
Я никогда не умел в заботу. Галантно придержать дверь? А пожалуйста! Налить за столом вина? Запросто! А вот насчёт банальной заботы — вроде того, чтоб узнать, как дела, в нужный момент улыбнуться, поддержать…
В общем, я тут вспомнил, что ни разу не зашёл к Кэт… Нет, я не бесчувственный чурбан! Лена мне ежедневно докладывала о её самочувствии. Но откуда об этом знать Кэт⁈ Получается, я снова не поинтересовался, как здоровье… Таня мне уже подгадила отношения с научной группой. Но на Таню мне плевать! Совсем плевать! С высокой колокольни плевать! А если не попал — то снова плюнуть. Вредная она, и Мелкого, как я помню, обижала…
Но мне не было плевать на Кэт. Наверно, относись я к ней как к приятельнице или подруге — не подорвался бы прямо сейчас. Ну зашёл бы после совещания с Кукушкиным — в чём проблема?
Но я вдруг очень точно осознал, что Кэт мне нравится. Причём нравится сильно!
Как человек нравится. Хотя не так уж много мы с ней общались… Но если она сейчас затаит на меня обиду, то мы с ней вообще перестанем общаться. А этого я совершенно не хотел! Всё, что было нужно: подойти к девушке, лично узнать о самочувствии (рана поджила, затянулась, осложнений нет, «лечилка» работает и даже шрама не останется — я знаю) и снова вернуться к Кукушкину.
— Я скоро вернусь, Иваныч! — крикнул я вполоборота, на бегу.
