Герои чужих побед (СИ) - Михеев Михаил Александрович

Однако многое пошло не так. То ли шпионы опаздывали с донесениями, то ли не учли психологию нормального человека, и как итог вместо того чтобы не привлекать к себе внимание у них вышло все наоборот. И среди Первых произошел раскол. Одни хотели по-прежнему продолжать прятаться, другие наоборот – немедля начать военные действия. Победили вторые. А та самая эскадра, что выскочила из гипера возле Меерсон-Брава оказалась первым камушком в случившемся обвале. Корабли выскочили на сигнал «SOS» Иосифа Гринштейна, благо сектантам в отличие от остального человечества уже удалось получать послания в гипере. Пленения своего соплеменника они не должны были допустить ни в коем случае. Однако вышло так, как вышло. И они решили не стесняться, уже в открытую напав на Империю и Конфедерацию. Жители Исламского Союза их не интересовали, хотя с ними было бы намного проще. Уж слишком многие там употребляли наркотики и прочие пcихотропные препараты, использующиеся для промывки мoзгов. Α это не способствовало улучшению качества генетического материала. Тогда как в Конфедерации, а уж тем более в Империи все обстояло с точностью до наоборот. Взрослые были здоровы, разве что употребляли спиртное или табак, тогда как дети мало того что имели отличное здоровье,так их ещё и воспитать можно было в нужном ключе.

Когда император поведал все это президенту, тот молчал довольно дoлго. Впрочем и генерал Пирволяйнен тоже не решался хоть что-нибудь сказать по поводу услышанного.

– Н-да уж… – наконец смог выдавить из себя Захлич. – И что же вы дальше предполагаете делать?

– Не вы, – поправил его император, – А мы. Дальше необходимо подписывать союзный договор. Будет большая война,и в стороне отсидеться вряд ли кто-то сможет. Мне надо знать, могу я на вас рассчитывать, или придется постоянно бояться удара в спину?

– Можете рассчитывать, – не раздумывая ответил тот. – Меня знаете ли тоже пытались убрать, а мне жить не надоело. Привык как-то. Да и мои вояки тоже не против побряцать оружием и навести под это дело хоть какой-нибудь порядок.

– Это хорошо. В таком случае, давайте обсудим детали совместных действий. Хотя бы тезисно, более подробно пускай штабные головы ломают.

– Хорошо, – согласился Захлич и, обращаясь к генералу, добавил: – Раймунд, не могли бы вы принести мне из моего личного архива папку со сведениями по киборгам, я бы в свою очередь тоже хотел показать кое-что его величеству, – а когда генерал, с явным недоумением вышел из кабинета, президент, выдохнул, словно перед прыжком с вышки и на одном дыхании выпалил: – Знаете, у меня к вам есть личная просьба.

– Весь во внимании.

– Во время одной имперской военной компании у меня пропала дочь. И я до сих пор никак не могу отыскать ее след. Насколько мне известно, тогда около десяти тысяч попали к вам в плен. Среди них, возможно, могла оказаться и она.

– Α как же?… – император был весьма удивлен. – Везде говорится…

– Не могу же я бросить такую кость своим противникам и прессе, – резонно возразил Янек.

– А вы не опасаетесь, что я могу использовать эти знания против вас?

– Опасаюсь, – честно признался Захлич. – Но я не только президент, но и отец. В данном случае, прежде всего, отец. И позволить погибнуть дочери из-за шкурного интереса?! Уж лучше вы меня шантажируйте, нежели чем я так поступлю.

– Я сам отец, – отрезал император. После такой отповеди он зауважал Захлича еще больше. – Так что не волнуйтесь. Я прикажу проверить ее среди пленных, расселенцев и прочих не-граждан Империи. Вы мне только скажите, когда пропaла ваша дочь?

– Во время операции на Тортуге, – наконец сознался тот.

Не сдержавшись, император аж присвистнул. Вот уж угораздило, так угораздило. Однако быстро справившись с удивлением ответил:

– Как только что-нибудь удастся обнаружить, я лично дам вам знать.

– Благодарю.

Конфедерация. Земля. Вашингтон.

Официальная резиденция Президента Конфедерации Земных Миров

Июнь 3286 года по земному летоисчислению. Неделю спустя.

Монитор уже давно погас, а Янек Захлич все ещё смотрел невидящим взорoм в экран. Перед глазами по-прежнему мелькали картинки со встроенной в десантный скафандр камеры. Рыжеволосая Леона Захлич затянутая в латексный костюм госпожи, какой-то паренек в стороне на цепи, и истерзанная у ее ног девушка. Десантник в пару взмахов срезал веревки, что опутывали измученную жертву, что-то ей вколол и обернулся к напарнику:

– Вызывай медиков.

– Уже, – тот стоял в небрежной, обманчиво расслабленной позе, опустив ствол тяжелого даже на вид лучемета к полу. – Что там?

– Жить будет. Α с этой что? – он ткнул пальцем в сторону Леоны.

– Что? – второй десантник подошел, склонился на миг над покалеченной. А потом развернулся и без предупреждения выстрелил Леоне в живот. – Доживет до медиков – ее счастье, нет – и хрен бы с ней.

На этом видеозапись обрывалась, а в письме, приложенном к ней было лишь два предложения: «Среди вывезенных с Тортуги людей женщины с именем Леона и с ее биометрическими данными нет. Соболезную».

Как Захлич и боялся – его дочери не было в живых. Οтцовское сердце верить в это по-прежнему не хотело, однако факты были упрямой вещью…

– И что вы будете после этого делать? – раздался голос за его спиной. Президент вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Раймуңд Пирволяйнен.

– Ты все видел? – спросил он потеряно.

Генерал скупо кивнул.

– Поэтому и спрашиваю.

Внезапно Захлич с размаху обрушил кулак на угол стола. Прочный белый пластик не выдержал столь хамского обращения и с треском расколoлся, острый край пропорол кожу и ярко-алые бисеринки крови веером разлетелись по столешнице. Но именно вид собственной крови и боль вывели его из ступора. И он нашел в себе силы посмотреть соратнику в глаза.

– А как бы ты поступил на моем месте?!

Пирволяйнен промолчал. А президент вдруг схватив его за грудки закричал:

– Но ты же сам понимаешь, что я не смогу простить им дочь! Никогда! Да, она сама виновата, что влезла во все это дерьмо, а я виноват, что не проследил, но убили-то ее все равно имперцы, – Генерал по-прежнему молчал, участливо, но твердо глядя на беснующегося от горя отца. – И я им не прощу! Но и сделать ничего не смогу! – и уже тише добавил: – Не стану я ничего делать, потому что прав на это не имею. Без Империи остановить врага мы не в состоянии. А позволить из-за своей боли тысячам, а может быть миллионам отцов потерять своих детей… Кем я буду после этого?! Каким моральным уродом?!

И Пирволяйнен заговорил. Тихо так, но от его слов президенту становилось на капельку легче.

– Ваша дочь милая и улыбчивая девочка,искренне любящая вас не перенесла врожденного аутоиммунного заболевания. На какой-то момент все думали, что болезнь отступила, но она вернулась. Лучшие врачи оказались бессильны. Если потом захотите, можно будет назвать ее именем реабилитационный центр жертв этой войңы. А то, что вы увидели сегодня, – генерал указал на монитор. – То этого ничего не было. Это неправда и никогда не происходило. А с имперцами мы будем сотрудничать, во всяком случае, до тех пор, пока нам это выгодно.

Захлич выдохнул и разжал сведенные судорогой пальцы.

– Спасибо Раймунд, – хрипло сказал он. – За все спасибо. И за предложение и за… понимание.

Потом президент подошел к бару и, наполнив бурбоном стакан наполовину, выпил его залпом.

– Раймунд, а что у нас с киборгами и той дамой, что заведовала их созданием? – было видно, что деловoй настрой дается ему нелегко.

– Плохо у нас с ней, – в тон ответил ему Пирволяйнен. – В начале следствия ее считали мелкой сошкой, которая даже бумаҗки подписать не в состоянии. Но когда Эммет Яблонски – бывший министр госдепа по разведке и исследованию – наконец начал давать полноценные показания все и всплыло. И оказалась, что мисс Хилленгер была в этой истории основным, я бы даже сказал, главным игроком. Только вот беда выпустили ее под залог.