Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим

— Мой конь должен быть поблизости, — состроив гримасу, сказал Кйорт, — в сумках есть и вода, и все, что необходимо.

— Боюсь, что коня твоего уже нет. Наверняка сгинул.

— Хигло? Едва ли.

— Что сейчас? — зверовщик настороженно оглядывался.

— Мне необходимо перейти Аргоссы, — ответил ходящий, внимательно смотря на Арлазара. — Понадобятся припасы и проводник. Так что я иду в Глоть. Почему мозарт так легко сдался, будем думать потом, но мне это не нравится.

— Легко сдался? А что бывает, если он бьется насмерть?

— Каиб хотя бы не оставляет свою жертву просто так. Он не стал тебя преследовать, это очевидно. Только неясно почему.

— Не допускаешь мысли, что я оказался ловчее? — нахмурился Арлазар.

— Нет, — скупо бросил Кйорт, — отправляемся в Глоть.

— Мародеров тут не любят и не потерпят, — предупредил зверовщик.

— Терпеть, кроме вас, будет некому, — сказал йерро и направился в лес. — Ты со мной?

— Что ты имеешь в виду?

Арлазар пошел рядом, внимательно осматриваясь в ожидании очередного нападения. Ратибор, дрожа от страха и возбуждения боем, семенил следом.

— Говорю прямо, — ходящий пронзительно свистнул.

Арлазар быстро глянул на нового знакомого, но понял, что тот подзывает коня.

— Мне нужен проводник. Так уж вышло, что по некой случайности я его уже встретил. И поскольку его лагерь разбит, то я смело могу предложить значительную сумму.

— Не выйдет, он откажется…

— Мастер, — вмешался в беседу Ратибор. — Мастер Арлазар, вы не можете согласиться! Вы же видели, это чудовище не меньше тех, что были на поляне. Может статься, что он один из них!

Кйорт улыбнулся.

— Уверен, что это не так, — сухо ответил зверовщик. — Он точно не человек, но кто он такой, расскажет, ежели захочет. Ну или совершенно точно останется без проводника.

Йерро улыбнулся еще шире.

— Так что успокойся, дружище. И смотри по сторонам. Где-то тут бегает труповозка, — Арлазар посмотрел на ходящего и добавил: — Так все же ты скажешь, что происходит? И кто ты?

— Это уничтожение вашей земли, — не колеблясь, беспощадно ответил Кйорт. — Истребление. Немного Немолчанию осталось.

— Что? — ахнул Ратибор.

— А вы думали, что раз вам удалось уничтожить таких, как он, — Кйорт кивнул в сторону эдали, — то не найдется тех, кто захочет проделать то же с вами? D`namme.

Наступила передышка, и даже лес молчал, словно испуганный до полусмерти. Шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Кровь из ран на лице продолжала течь, и Кйорт время от времени сбрасывал ее с лица тыльной стороной ладони. Сбоку послышался треск веток, изрядно всех напугавший, и почти сразу показался конь.

— Хигло, молодец, — обрадовался Кйорт и пошел навстречу. Коснулся лбом храпа, погладил по щеке. — Дружище, ты как нельзя вовремя.

Его спутники тоже подошли.

— Умница, подвезешь меня? — конь фыркнул и мотнул головой. — Вот и славно. Но сначала немного врачевания.

Ходящий достал из седельной сумки сверток чистых тряпиц и глиняные сосуды с плотными пробками. Открыл один. Запахло хвоей и чем-то сладким.

— Это поможет. Никто не ранен? — немного запоздало спросил йерро.

Заметив отрицательное мотание головами, попросил Арлазара ему помочь. Скинул с себя верхнюю одежду и разложил на траве чистые тряпицы. Зверовщик, увидев перекатывающиеся узлы стальных мышц и многочисленные шрамы, свежие и совсем старые, уважительно скривил губы.

— Похоже, ты многое повидал, — сказал он, промывая раны чистой водой из бурдюка.

— Пришлось, — сдержанно ответил Кйорт. — Бывал в паре-тройке знатных переделок.

— Как сегодня? — Арлазар отложил тряпицу и принялся густо наносить мазь на порезы.

— Уф-ф, — крякнул ходящий, — проклятый дрог. Никак не привыкну, словно прут раскаленный приложили, но зато быстро стянутся раны, и шить не надо.

Помолчал немного и добавил:

— Сегодня всего лишь прогулка в сравнении с тем, что ждет всех нас.

Арлазар ничего не сказал на это, лишь внимательно глянул на йерро. Ратибор же не мог усидеть. Он ходил кругами и что-то постоянно бормотал себе под нос.

— Успокойся, d`namme, — заметив это, произнес Кйорт. — Твоя женщина мертва. Помочь ты ей уже не в силах. А как придем, сможешь ее похоронить, как у вас положено.

— Ты… — Ратибор сжал кулаки. — Мразь!

— Совершенно точно, — ходящий опять улыбнулся, но на этот раз грустно, — тем не менее. Потерпи. Я не смогу идти дальше, ежели не остановить кровь. Псы еще могут быть, а может, кто похуже. Без меня победишь их гневной тирадой?

— Зря ты так, — Арлазар закончил с ранами и поднялся, — для него это действительно большое горе.

— Спасибо, — Кйорт встал и натянул искалеченную рубаху и куртку. — Что-что, а бинтовать ты, похоже, умеешь. Плотно, но не стесняет движения. Хоть снова в бой.

— Я потратил почти всю мазь, и бинтов твоих больше не осталось. Хочу, чтобы ты знал. И не делай резких движений.

— Учту, — ходящий перекинул через плечо перевязь с оружием, подтянул ремни, поморщился от стрельнувших по телу коготков боли. — Сколько до стен города?

— Три четверти часа, не больше, — не раздумывая, ответил Арлазар.

— Хорошо, — Кйорт помолчал самую малость и добавил: — Когда въедем за стены, будьте готовы, что вы никогда не сможете этого забыть. И еще повторю: в живых там едва ли кто-то остался. Будьте и к этому готовы.

Ратибор умоляющим взглядом посмотрел на йерро, надеясь, что странный незнакомец заберет свои слова обратно, но нет. Он лишь запрыгнул на коня и сжал крутые бока коленями. Хигло послушно пошел шагом. Вскоре лес стал редеть, и тропинки, игриво разбегающиеся во все стороны, стали шире и накатанней. В прорехах замелькало небо и стены заставы.

— Как тихо, — прошептал эдали, — слишком тихо.

Глоть предстала в самом ужасном виде. Ратибор не выдержал, расплакался, и его тут же вырвало. У Арлазара вздулись желваки и губы сжались в одну тонкую ниточку. Широкое поле напоминало котел с густым варевом, в котором плавало все: останки, страх, грязь, отвага, безумие, кровь, доблесть, сломанные копья и мечи, отчаяние, ярость, — и все это было перемешано костяным черпаком да густо заправлено сладко-кислыми специями. Кто-то пал в бою, чье-то тело вытащили безжалостные твари уже после того, как рухнули ворота, и тут рвали на куски. Солнце, светившее ярко, внезапно устыдилось и поспешило за волнистые облака.

— Что же это? — Ратибор упал на колени. — Что же это? Почему они напали? Зачем конница вышла? Надо было встречать на стенах!

— Думаю, они просто не ведали об их количестве. Да и в любом случае — эти стены не удержат демонов, — ответил Кйорт. — Кавалерия ударила верно. Что они еще могли сделать? Лучники так и вовсе бесполезны. А теперь вставай. Хватит ныть. Надо идти.

Ходящий спрыгнул на землю и взял Хигло под уздцы.

— Час, их разбили за какой-то час, — прошептал Арлазар. — Это не сражение, это бойня.

— И пошли дальше. Этим тварям нет нужды грабить или удерживать позиции. Они не оставляют раненых и не берут пленных — только уничтожение, — кивнул Кйорт.

Пробираться к заставе было тяжело. Куда ни отвернись от очередной холодящей душу картины, в глаза бросалась другая, не менее жестокая: руки, даже оторванные от тела, до последнего сжимающие пику; голубые глаза, удивленно взирающие на вываливающиеся внутренности; вспоротое брюхо лошади, которая в агонии удачным ударом копыт успела размозжить череп беса.

Кйорт остановился около останков в блестящих доспехах:

— Княжич. Одержал много побед. Могучий воин и справедливый. Я знал его.

— Князь Воислав. Сын Алексия, - эдали поклонился останкам и подобрал залитую кровью ерихонку, - Подарок Аргородского воеводы.

— Идем, — ходящий с силой дернул упирающегося Хигло.

Арлазар бережно опустил ерихонку на грудь князя.

Картина внутри стен была стократ больнее. Арлазар мгновенно представил, как женщины, дети, старики метались по улицам, скрывались в подполе, старались затаиться, но загонщики находили их и, играючи, рвали на куски, но тут же понял, что оказался неправ. Никто не прятался. В это тяжело было поверить, но люди всех возрастов умирали с оружием в руках. На стенах, улицах, с мечами, пиками, вилами, ножами, цепами — со всем, что попадалось под руку. И немало гончих полегло на улочках. Взгляд приковал мальчик лет пяти, обхвативший одной рукой мать, а второй сжимающий деревянный меч, — юный алийский воин, защищающий свою маму.