День империи (СИ) - Янушкевич Сергей Казимирович

-Достойные слова. Я бы даже сказал, что такие слова не могут принадлежать обычному скитальцу и гладиатору. Так кто же ты такой на самом деле, парень?

-Пока я этого не знаю.

Безымянный поднял глаза и вместо ответа поначалу лишь долго и задумчиво смотрел за горизонт. Солнце уже почти совсем скрылось вдали и с наступлением ночи ужасный зной в пустыне сменился леденящим холодом. Годзилла и Бонапарт, к тому времени, уже отыскали в повозке кое-что из еды, а из деревянных ящиков развели небольшой огонь. Вскоре от костра потянуло аппетитным запахом жареного мяса.

-Я так много пока ещё не помню. Кто я такой и какова моя цель в жизни - всё это пока покрыто туманом и неизвестностью. В последние дни в моей памяти проясняются какие то отрывки из прошлого, но они такие странные, что оставляют после себя гораздо больше вопросов чем ответов. Я часто слышу голос. Голос какого то близкого и родного мне человека, который зовёт меня на помощь. Я готов идти на выручку, но я не знаю откуда он доносится и кому принадлежит. А ещё я помню борьбу, помню войну и помню своих врагов. Это огромные и безобразные чудовища с железными ступнями вместо ног и пулемётами вместо рук. Они прячутся в сумраке и до смерти боятся дневного света. У них есть своё гнездо, своё логово в каком то далёком, разрушенном городе, погружённом во мрак и ставшим огромным кладбищем для живых людей. Впрочем, люди живут там до сих пор, но эта жизнь врят ли может быть лучше смерти. Закованные в цепи, они, день и ночь, трудятся на раскопках завалов, каждую секунду, каждое мгновение проклиная своих ненавистных хозяев.

-Похоже, теперь, парень, я уже точно знаю кто ты такой. Ты единственный на всём свете, кому я мог уступить в поединке. Бонапарт ещё раньше где-то пронюхал, что ты и есть - известный всем Виктор Морган, но поначалу я не очень то верил этим словам. Я слышал, ты погиб, но слухи о том, что "великий воин" жив и он находится в Новом Риме упорно распространялись среди горожан. Люди исподтишка шептались в подворотнях, опасаясь, что если весть о твоём возвращении дойдёт до фаталоков, они не оставят от города и камня на камне.

-Виктор Морган?..- услышав это, Безымянный чуть приподнялся и сквозь полутьму с удивлением посмотрел в спокойные и, как всегда, невозмутимые глаза Син Тая,- Мне, как будто, знакомо это имя. Словно меня самого так звали, но только в моей прошлой жизни. Впрочем, даже если тот о ком ты говоришь и на самом деле я, откуда меня могут знать здесь - в Долине Королей?

-Виктора Моргана знают все, причём не только в Новом Риме и других городах, но даже и в изолированных от всего мира, горных селениях на моей родине. Когда-то ты был человеком-легендой. В то время когда все остальные, испугавшись фаталоков, уже опустили руки и смирились с неизбежностью, ты продолжал борьбу и даже, одну за другой, начал одерживать крупные победы. Чёртовы железные бестии считали тебя своим главным врагом, а простые люди восхищались тобой как никем другим на этом свете.

-Неужели, всё о чём ты говоришь - правда,- ошеломлённый Безымянный сначала замер на месте, а затем вдруг словно очнулся и сделал несколько коротких шагов в темноту,- Но если это так, что, в таком случае, со мной произошло и как я оказался здесь? Как много я ещё не знаю и как много мне ещё предстоит вспомнить о своём собственном прошлом...

-Не волнуйся,- неожиданно сзади на его плечо легла сильная и цепкая рука принца разбойников,- Ты всё вспомнишь. Придёт время и всё снова встанет на свои места, а пока что пойдём перекусим, пока эти двое там ещё не истребили все наши запасы.

Тихо потрескивали сучья в костре и от этого маленького огонька, вырвавшего из темноты небольшое пространство для четверых человек, исходило приятное тепло и уют. Ужинали не спеша. Бонапарт рассказывал какие то истории и пошлые анекдоты, Годзилла простодушно смеялся, а Безымянный и Син Тай просто молча ели, думая каждый о своём.

Когда с куском мяса было покончено и все разошлись, принц горцев, по прежнему, продолжал оставаться на своём месте и неподвижно смотреть куда то сквозь плотный, ночной мрак. Безымянный присел рядом с ним на песок, но тот, словно даже и не заметил его и лишь только где-то через минут десять, наконец, тихо проговорил своим спокойный и тихим голосом, в котором вдруг впервые появились такие заметные нотки печали и щемящей тоски:

-Завтра, когда солнце поднимется над горизонтом, отсюда будут видны горы. Это мой дом и на всём свете нет ничего более прекрасного чем их величественная, первозданная красота. Каждую ночь я закрывал глаза и видел перед собой эти уходящие в небо, высокие, снежные вершины. Никому не дано понять как несчастлив я был без той необыкновенной свободы, которую можно почувствовать только на моей родине. Три года я уже не был здесь. Три года я скитался по чужбине, вдали от своей страны и своего гордого и воинственного народа. Как ни отвратительно мне это было делать, но я специально сдался в плен Полосатому, чтобы затем стать гладиатором и, победив его на арене, получить Новый Рим в качестве приза. Мне просто необходим был этот город. Фаталоки не стоят на месте. Когда-нибудь они будут и здесь, а с богатством хлопковых плантаций я смог бы купить у торговцев противотанковые ракетницы и тяжёлые пулемёты, так необходимые моему народу для защиты своей родины. Мы умеем воевать и даже если мы и не сможем уничтожить всех их, мы всё равно умрём непобеждёнными и дорого продадим свои жизни, услав эти склоны их механическими телами.

-Выходит, это я виноват в том, что у вас не будет оружия для защиты. Мне жаль... я и вправду не думал, что на арене ты борешься за свободу своей земли.

-Не стоит винить себя. Ты сам видел во что превратился город, перед тем как мы его покинули. К тому же путь, который я тогда выбрал - это не мой путь. Когда-нибудь я, всё равно, прогоню кочевников и стану хозяином Долины Королей, но сделаю это я уже как настоящий победитель, а не как цирковой шут, убивающий в Колизее других бойцов на потеху жирным толстосумам. Победа будет за мной. Нас, горцев не так уж и много, но каждый мой воин стоит десятерых их наёмников. Эта война сделала нас ещё сильнее и благодаря нашей храбрости и нашей доблести, рано или поздно, мы добьёмся своего.

-По твоему, война может сделать кого-то сильнее?

-А разве нет?- неожиданный вопрос Безымянного, казалось, даже немало удивил Син Тая,- Это ведь как естественный отбор. На войне выживают только настоящие мужчины, а трусам и ублюдкам больше не остаётся места. За последние столетия сытости, демократии и извращённой свободы на Земле появились целые поколения ни на что ни способных ублюдков. Человечество обросло жиром и ещё чуть-чуть и, под его тяжестью, оно уже не смогло бы двигаться вперёд. У большинства людей, особенно в крупных городах, было всё, что нужно для спокойной жизни и даже больше. Они не хотели работать и им больше не к чему было стремиться. У них не было цели, а раз так, то от избытка свободного времени они начинали постепенно сходить с ума. Бунты антицивилизалов - вот итог такой жизни.

Теперь всё по другому. Теперь всё проще. Война, словно метла, смела с земли почти весь хлам, что накопился на ней за долгие годы. Правда "элита" рабовладельцев, по прежнему, состоит из трусов и негодяев, но вот простой народ уже не тот каким был ещё пять лет назад. Человек начинает бороться. Он готов смело идти в бой и, если нужно, пожертвовать собой ради высшей цели. В нём просыпаются давно забытые честь и достоинство. Ещё немного и на всей планете произойдёт то, что произошло когда-то в Центраполисе. Рабы перебьют своих хозяев и, объединившись, начнут войну с фаталоками. Я отчётливо чувствую надвигающиеся перемены. Я чувствую бурю и я чувствую пожар. Необходима только искра или точнее сказать кто то, кто смог бы высечь эту искру.

Син Тай вдруг обернулся и своими чёрными, гипнотизирующими глазами посмотрел на Безымянного.

-Вместе мы могли бы добиться очень многого. Мои воины станут непобедимы, если узнают, что в бой их ведёт сам Виктор Морган. Ты должен пойти со мной. Ты полюбишь горы и они очень скоро станут твоим новым домом. Их невозможно не любить...