— Слушайте, может, потом заедем в кафешку и поедим вместе? Отметим, так сказать, дело, ведь мы с вами больше не соберемся, — предложил Одаренный Воды. — Вы вроде мужики нормальные, а то мне сначала не хотелось идти сотрудничать с другими Родами.
— Я за! — поднял кто-то руку. — Нормальная идея: сегодня почти ничего не ел.
— Я тоже не против, но сначала надо довести все до конца и показать его останки на обозрение.
Еще кто-то вздохнул, и они продолжили ждать. Лепестки цветка продолжали пульсировать.
— А долго вообще ждать-то? — посмотрел на часы лысоголовый темный маг.
— Обычно все крайне быстро кончается: кислота очень сильная, — заверил всех Одаренный природник.
Но минуты шли за минутами, а обглоданная растением черепушка так и не появлялась. Однако перемены все же наступили: цветок стал рыгать, и создавалось впечатление, что его вот-вот вырвет.
— Это нормально? — нахмурился кто-то, указывая на плотоядное магическое растение.
— По правде говоря, не видел такого никогда, — смутился природник и напрягся.
В следующий миг все стихло, и маги насторожились, прислушиваясь. Цветок и вовсе перестал шевелиться. Эта неясность уже начинала выводить присутствующих из себя.
— Я… Я проверю, — рука у природника немного дрогнула, и он двинулся поближе к цветку, осторожно ступая.
И довольно быстро вздрогнул от неожиданно громкого звука: так мощно и протяжно рыгнуло растение. А Добрыня в этот момент, как только оно раскрыло свою пасть, вылетел из него, словно при помощи левитации.
Все это произошло крайне быстро, но пафосно. У Добрыни были скрещены руки на груди, а ноги расставлены на ширине плеч. Взлетев в таком виде вверх, он молниеносно откинул руки назад, как бы готовясь к прыжку. Его ноги согнулись в коленях, и он приземлился на одного из своих врагов. Но создавалось такое впечатление, что на того приземлился не человек, а как минимум самолет: Одаренный умер на месте с многочисленными переломами.
Кровь на полу и зловещая улыбка на лице Добрынина, на котором не было и следа от воздействия кислоты, не могли не шокировать. Один из магов даже, обхватив свою голову, завизжал при виде всего этого. А кто-то схватился за свое сердце и прислонился к стене, чтобы не упасть. Но это происходило только в первое мгновение… Одаренные были сильны и понимали, что их больше, да и основная их часть была далеко не из трусов. У самых смелых лица были невозмутимы… Почти…
— Хочешь играть по-крупному, Добрынин? — ухмыльнулся один из них. — Я тебе это устрою.
— Я только за! — согласился с ним Добрыня. — Только сначала кое-что прихвачу.
Добрыня протянул руку и притянул к себе гравитацией артефактный меч одного из врагов. И в тот же миг началась настоящая резня, сопровождаемая криками ужаса и боли.
Призыватель, один из магов, на всякий случай активировал свои защитные руны. Затем он призвал магического волколака-убийцу с горящими красными глазами, надеясь, что тот поможет одолеть разбушевавшегося Добрыню. Но испуганный оборотень, едва взглянув на кровавое побоище в камере, забился в угол и жалобно завыл. Между воем порой проскальзывали человеческие слова:
— Выпустите меня отсюда! А-о-у! Помогите! Я всего лишь мирный оборотень! А-о-у!
Призыватель совершенно охренел от подобной реакции. Ведь волколаки славились своей неудержимой агрессией и полным отсутствием страха. Если уж они брали след, то никогда не отступали. Но размышлять об этом времени не было. Да и вообще всем магам сейчас было не до трусливого оборотня. Схватка с Добрыней продолжала бушевать во всю силу, требуя полной концентрации.
Дворец Императора
Глеб Михайлович, раскрасневшийся от быстрого бега, подлетел к камердинеру, который стоял у входа в баню с важным видом.
— Государь там? — спросил советник.
— Петр Александрович парится, — сухо ответил камердинер.
— Мне нужно срочно с ним поговорить, — Глеб Михайлович попытался пройти, но камердинер кивнул, и стражники преградили ему путь копьями.
— О каких срочных делах может идти речь, если государь сегодня пьет беленькую? — камердинер щелкнул себя по шее пальцами. — Он приказал, чтобы его никто не беспокоил, и я не собираюсь нарушать этот приказ.
Глеб Михайлович, обычно светский и мудрый человек, в этот момент не сдержался и резко ответил:
— Слушай меня внимательно. Ты у нас что, секретарем личным заделался? Иди лучше за уборкой следи и проверяй, как слуги свою работу выполняют, а в наши государственные дела не суйся.
Советник схватил за грудки камердинера, который испуганно на него покосился.
— Хорошо-хорошо, — быстро залепетал он. — Только я вас предупреждал.
— Вы знаете, что мы с Императором почти друзья, — строго посмотрел советник на стражников. — Так что отойдите в сторону. Я скажу ему, что мне пришлось на вас надавить.
Но стражники его не пустили, потому что приказ государя — это закон. Они точно также не дали бы войти в баню даже его родному брату, не говоря уже о каком-то советнике.
— Ваше Императорское Величество! — Глебу ничего не оставалось, как начать орать во весь голос, чтобы Император услышал его и вышел сам. — Убивают, помогите! У меня важная информация!
Стражники носились за ним, чтобы заломать руки и связать, но он ловко удирал от них, несмотря на возраст, бегая вокруг баньки. Вскоре дверь распахнулась, из глубин повалил густой пар, и на траву прямо босиком ступил Император, обмотанный полотенцем и в банной шапке с вышитым гербом Империи.
— Прекратите, орлы, — расхохотался раскрасневшийся то ли от жара, то ли от хмеля государь, приказывая стражникам отстать от его верного советника.
— Слава Богу, государь, — запыхавшись, приблизился к нему тот. — Все пытаюсь вам донести, что Добрынина задержали и сейчас, по нашей информации, будут убивать. И как же нам быть в таком случае: вмешаться или нет?
Услышав это, Император подошел к кадке с чистой водой рядом и окунулся туда с головой. Он долго не выныривал, и все уже начали волноваться. Но когда он вынырнул, то обтерся полотенцем и попросил свою трубку.
Император курил молча и покачивал ногой, устроившись на шезлонге во дворе. Глеб послушно ждал, когда правитель все обмозгует: тот не любил, когда ход его мыслей прерывают.
Но с ответом государь затягивать тоже не стал. Поднявшись с места, он положил руку на плечо своему верному советнику и сказал:
— Нет, Глебка, мы останемся пока в стороне и подождем… Тут скорее Распутины вмешаются: Добрынин стал слишком полезен для них в последнее время.
Верный советник не стал спорить с государем, а лишь обсудил нюансы сложившегося положения. Они мирно и беззаботно продолжили беседу на эту тему, но затрагиваемые вопросы были важными и серьезными, да и хмель вскоре полностью выветрился из правителя.
Несмотря на внешнее спокойствие, мысли советника метались от любопытства. Он сам до конца не был уверен, вмешаются ли Распутины, и обдумывал момент, когда им лучше вступить в это дело.
После беседы Петр Александрович отпустил своего советника, а сам, немного отдохнув, отправился в кабинет поработать. Засиделся он допоздна, поэтому утром хотелось еще понежиться в постели. Потягиваясь так и эдак, у него не было никакого желания выбираться из-под одеяла. Император даже прогнал лакеев, принесших ему ранний завтрак в постель. Потому он слегка удивился, когда кто-то вновь осмелился постучать в двери его покоев. Но тут в щель протиснулась голова, и все стало ясно — такое себе мог позволить без особого страха только советник.
— Государь, не велите казнить: я знаю, как вы не любите, когда кто-то пытается потревожить вас разговорами с утра пораньше, пока вы не отведаете кофе, но у меня такие новости, что даже не знаю, как сказать, — и судя по выражению его лица, он действительно не знал, как преподнести информацию, в которую ему самому с трудом верилось.
— Говори как есть, но только кратко, и убирайся отсюда, пока я добр, — уселся в кровати Петр Александрович и, подложив себе под спину подушку, зевнул.
