"Фантастика 2025-116". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Гладышев Сергей А.

Мужчина, тем временем, продолжал свою работу. Он брал в руки металлические детали, сгибал их, как пластилин, рвал, как бумагу, крутил, как проволоку.

Даже я, Маг Земли, был впечатлён. Ведь металл — это моя стихия. И наблюдать, как с ним так легко обращается человек, было чем-то невероятным.

Мужчина, закончив с двигателем, перешёл к обшивке автомобиля. Он взял её в руки, смял, как фольгу, а потом разорвал на мелкие куски.

— Ну и что ты собираешься с этим делать? — спросила Мария, с любопытством глядя на меня.

— Сейчас увидишь, — улыбнулся я ей. — Вот только для полноты картины мне нужен Одарённый с Даром Огня.

Секунда, и в руках девушки снова оказался телефон.

— Дядя! — снова крикнула Мария в трубку. — Срочно пришли сюда кого-нибудь с Даром Огня!

— Машенька, — послышался из трубки уже раздражённый голос, — ты с ума сошла? Откуда я тебе возьму его прямо сейчас?

— Не важно! — категорически отрезала Мария. — Вызови кого-нибудь из тех факиров! Лучшего из тех, кто там есть!

Я повернулся к Павлу, который с ухмылкой наблюдал за происходящим.

— А твоя сестра определённо умеет добиваться желаемого, — заметил я.

— Да, — кивнул он. — Когда Маша чего-то хочет, ей лучше не отказывать.

Через несколько минут в мастерскую вошёл высокий мужчина средних лет.

— Добрый вечер, Ваше Сиятельство! — сказал он. — Вы меня вызывали?

— Да, — кивнула Мария, — познакомься. Это мой друг, Теодор Вавилонский, а это его барышня госпожа Анастасия Разумовская.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся нам мужчина.

— И мне, — сказала Анастасия. — Но я не барышня Теодора.

— Это не важно, — отмахнулась Мария, — главное — начинайте. Мне уже не терпится увидеть, что ты задумал.

Мужчина посмотрел на меня с некоторым недоумением, но промолчал.

Я же подошёл к груде деталей и, осмотревшись, выбрал несколько мягких кусков металла. Затем направился к одной из скульптур — статуе печальной плачущей девушки, которая стояла в углу мастерской.

— А теперь, — обратился я к магу огня, — направь поток пламени на эту статую, вот так.

Мужчина засомневался.

— Но… — начал он, — я не могу. Так я её сломаю.

— Делай, как сказано, — уверенно произнесла Мария, — не бойся. Теодор знает, что делает.

Мужчина, видимо, решив, что спорить бесполезно, сосредоточился и направил на статую тонкую струю пламени.

В комнате сразу стало жарче. От соприкосновения пламени со льдом пошёл пар, а металл, который я держал в руках, стал нагреваться и плавиться.

Я, тем временем, начал лепить из мягкого металла, придавая ему нужную форму. На груди ледяной девушки стала появляться широкая трещина, как будто бы символ её разбитого сердца.

— Видите, как металл растекается по льду? — улыбнулся я. — Он словно обнимает её, пытаясь залечить её раны.

Я взял ещё один кусок металла и приложил его к груди статуи.

— Сердце, — сказал я. — Оно разбито, но металл — он сильнее. Он залечит её раны, сделает её неуязвимой.

Все с удивлением наблюдали за происходящим. Мария, затаив дыхание, Павел с нескрываемым интересом, Анастасия с лёгким испугом, слуги с открытыми ртами, а Маг Огня, уже не сомневаясь, продолжал направлять струю пламени.

Когда лёд в нужных местах растаял, я перешёл к обработке металла, придавая ему нужную форму. Края трещины стали неровными, а внутри неё появилось нечто, напоминающее пульсирующее сердце. Я работал быстро и уверенно.

Я продолжал работать, создавая из кусков железа металлическую маску, которая закрывала лицо статуи, оставляя открытыми лишь её печальные глаза. А затем я создал огромные крылья, которые крепились к её спине.

Все, кто находился в мастерской, с удивлением наблюдали, как преображается статуя.

Лёд под воздействием огня медленно таял, превращаясь в воду, которая стекала на пол. Металл же, наоборот, становился всё прочнее, словно впитывая в себя её боль и печаль.

Теперь это была уже не просто статуя девушки. Это был символ — символ перерождения, символ силы, которая может родиться из боли и отчаяния.

Через некоторое время я закончил свою работу. Статуя была готова.

Я отошёл на несколько шагов, чтобы получше её рассмотреть. Она получилась действительно впечатляющей.

Девушка из льда, одетая в металлическую броню, с разбитым сердцем на груди, опасной улыбкой на губах, и огромными крыльями за спиной. Она словно бы обрела новую жизнь, новую силу, новую надежду.

— Даже опустившись на самое дно, — сказал я, — человек может переродиться. Трудности закаляют, и иногда могут даровать крылья.

— Теодор, а как ты назовёшь эту скульптуру? — спросила Мария, которая всё это время не отрывала от меня восхищенного взгляда.

— «Перерождение», — ответил я.

— Почему перерождение? — переспросил Павел.

— Не будь таким тупым, — шутливо стукнула его по голове Мария. — Ты что, не видишь? Это была девушка, которую бросил парень, от неё все отказались, и всё такое. А посмотри на неё сейчас! Рискнул бы кто-нибудь её обидеть? Посмотри на её взгляд, в котором видна только решимость! Теперь она уже не такая мягкая и беззащитная! Она готова бороться за себя, за своё счастье!

Она смахнула слезу, которая скатилась по её щеке, и зааплодировала.

— Это гениально, Теодор! Ты мастер! Мастер с большой буквы!

Она подошла к статуе и погладила её по холодному металлу.

— Я хочу, чтобы эту статую доставили к тебе в мастерскую, — сказала она, обращаясь ко мне.

— Не стоит, Мария, — покачал я головой. — Она твоя. Это мой подарок.

— Нет, Теодор, — возразила она. — Я хочу подарить её тебе. Пусть она напоминает об этом прекрасном вечере.

Анастасия, которая всё это время стояла рядом, молча наблюдая за нами, вдруг произнесла:

— Она восхитительна!

В её глазах читалось и восхищение, и лёгкая зависть.

— У тебя ещё всё впереди, — подмигнул я ей.

— Надеюсь, — сказала она, пристально разглядывая статую.

Мы вышли из мастерской, и вернулись в зал, где собрались гости. Музыка уже не играла, а в зале творилась какая-то суета.

Гости столпились в одной части большого зала, оживлённо переговариваясь, и указывая пальцами в центр, где ещё совсем недавно закончилось огненное представление.

— Что случилось? — уточнил я у проходившего мимо официанта.

— Два господина что-то не поделили, — пояснил тот. — Сейчас будет дуэль.

Мы с Анастасией подошли поближе, чтобы посмотреть, что происходит.

В центре зала стояли два аристократа, которые гневно смотрели друг на друга.

Один из них был высоким полноватым мужчиной с надменным выражением лица. Его противник был пониже его ростом, но выглядел более подтянутым и спортивным.

Дуэлянты, тем временем, уже начали бой. Они двигались быстро, ловко парируя удары друг друга. Звон стали от их мечей разносился по залу.

Мы с Анастасией, встав неподалеку от импровизированной арены, молча наблюдали за боем. Оба дуэлянта были Одарёнными физиками, но их уровень явно отличался.

— Неравный бой, — заметил я, когда один из них, отбив атаку противника, нанёс ему быстрый удар, попав рукоятью меча в подбородок. — Тот высокий с надменным лицом проиграет.

— Как ты это понял? — удивилась Анастасия, переводя взгляд с меня на дуэлянтов.

Я с улыбкой покачал головой, а затем, указав пальцем, пояснил:

— Посмотри на его стойку. Ноги слишком широко расставлены, центр тяжести смещён. Он практически не шевелится, и лишь пытается парировать удары. Он напряжён, скован. А ещё изрядно напился, и теперь двигается, словно деревянный. Это его погубит.

— Да, я вижу, — задумчиво сказала Анастасия, прищурившись.

Дуэлянты, тем временем, продолжали бой. Тот, о котором я говорил, явно уставал. Его движения всё замедлялись, а дыхание становилось тяжелым и прерывистым. Он уже не успевал отражать все атаки противника, и тот, воспользовавшись моментом, нанёс ему ещё один удар.

— Опять пропустил, — я не удержался от смеха. — Похоже, этот рукожоп совсем потерялся в пространстве.