— Я к вашим услугам, государь. Чем могу помочь? — так здесь принято приветствовать правителя. Во дворец обычно не приглашают просто так, всегда есть дело.
— Это дежурная вежливость или ты действительно не понимаешь, зачем пришёл? — Император слегка прищурился и выглядел ещё опаснее.
— Если честно, догадываюсь, — сказал я прямо, глядя ему в глаза. — Меня вызвали, потому что Империи нужен либо палач… либо жертва. Нет смысла ходить вокруг да около — силы здесь слишком серьёзные. Мне важно понимать, с чем именно придётся столкнуться.
— Точно, — подтвердил он и рассмеялся. — У тебя есть всё, Добрынин: вернул себе титул, увеличил доходы. Теперь осталось одно — понять, кем ты захочешь стать: палачом или жертвой.
Я пару минут молча поглядывал в сторону государя, а он ждал моей реакции, но все никак не мог понять ее на моем лице. Но не будет у человека никакой реакции, когда он уже давно догадывался, чего ждать.
— Выбора мне, конечно, не предоставят, — безмятежно произнес я.
— Нет! — Император широко улыбнулся.
— Это был не вопрос, государь, — и я улыбнулся в ответ.
Императора даже немного удивила такая реакция с моей стороны, но, по сути, в ней не было ничего предосудительного. Так что Петр Александрович надолго не замешкался, а взял со стола папку с какими-то документами и передал ее мне.
Неспешно я принялся читать документы и даже, с позволения Его Императорского Величества, расположился в кресле. Но казалось, моя неспешность совсем не устраивала государя. Чувствовал я себя сейчас, словно игрушкой в руках у ребенка, которому не терпелось уже приступить к игре. Только вот я совсем не игрушка и судьба в каком-то роде зависит от моих решений. И для этого не обязательно идти на рожон: нужно просто, попав в игру, сделать так, чтобы сама играла работала на тебя, но чтобы при этом, она ни о чем не догадывалась.
— Государь, — поднявшись с места, в то время, пока тот сидел за своим столом, я усмехнулся, — пожалуй, вы все же решили сделать из меня жертву… Но, впрочем, я согласен: для меня это будет выгодное дело.
Петр Александрович оперся локтем на свое кресло, почесал подбородок одной рукой и, глядя куда-то в стену, выдал:
— Жертва, значит? Тогда, вернее, палач под маской жертвы… Я ощущаю, сколько крови на твоих руках, так что можешь даже не прибедняться, — но потом он резко повернул голову в мою сторону, как в каком-нибудь скримере и добавил: — Ты ещё удивишь их всех!
Нагородил про кровь, не пойми чего… А я ведь вроде помылся перед поездкой хорошо и ничего не должно быть видно. Так еще говорит, что удивлять кого-то должен. Но это разве по моей части? Мне бы просто быстрее всех врагов завалить и отправиться куда-нибудь на пляж к солнцу…
Глава 19
Я вышел из кабинета Императора неторопливым шагом, обмахиваясь папкой с документами, потому что было жарко. В приёмной никого не оказалось. Видимо, Распутины уже вышли на улицу или ждали в машинах.
На выходе стража вернула мне моё оружие. В моём положении странно ходить без него, хотя ещё более странно, что я вообще ношу оружие — вряд ли оно мне существенно поможет.
Придворные проводили меня почти до самых ворот. Но как только я за них свернул, откуда-то сбоку появились Гриша с отцом. Они подошли и принялись расспрашивать.
— Что он тебе сказал? — спросил граф Распутин, в глазах которого читалось любопытство.
— Зависит от того, кто именно, — улыбнулся я. — Дворецкий, к примеру, напомнил, что надо чихать в платок и не шаркать ногами. Хотя я это и так знал.
— Добрыня, — граф явно раздражён, — мы же понимаем, что речь идет о важных вещах. Это касается и будущего нашего союза. Да и мы с сыном поспорили.
— И на что поспорили? — теперь мне самому стало интересно.
— Хватит тянуть, — не выдержал Гриша. — От слов Императора сильно зависит, что будет дальше.
— Да пустяки всё. Я бы сказал, ничего плохого в предстоящих переменах нет, — ответил я.
Но, пока я говорил, отец и сын перестали смотреть на меня и переключились на папку у меня в руках. Судя по всему, у них было слишком много вопросов.
— Если действительно хотите узнать, что в документах, давайте обсудим это, не стоя тут на жаре. Пойдёмте в машину с кондиционером, там и почитаете, — пожал я плечами.
Не успел я договорить, как Гриша резко схватил меня за руку и, не давая опомниться, потащил к джипу. Я старался не упасть, потому что приземлиться на друга — такая себе перспектива. Граф Распутин, сохраняя серьёзный вид, тоже не отставал. Вскоре мы захлопнули двери, водитель завёл двигатель и резко выехал. Распутины жадно вчитывались в документы, а я пил ледяную воду из мини-бара.
— Знал, что он предложит что-то подобное, но не думал, что в таком масштабе, — граф, пробежавшись по строкам, хлопнул себя по руке. — Гриша, я выиграл спор: никакой резиденции на восточных озёрах под твоим личным контролем не будет.
— Что за несчастный день, — вздохнул Гриша и откинулся на спинку кресла, бросая мне папку. — Сначала остался без личной резиденции, а теперь, похоже, ещё и друга потеряю, — он глянул на меня исподлобья.
Со стороны это выглядело странным, ведь, по документам, Император меня однозначно поддержал. Пётр Александрович рассмотрел все жалобы других аристократов, которые пытались выставить меня в дурном свете, но, как выяснилось, я действовал по закону и официально признан невиновной стороной, на которую напали и пытались оклеветать.
В бумагах указано, что на меня оказывалось сильное давление и я постоянно рисковал жизнью. По постановлению государя, теперь у меня есть право через Имперский суд требовать компенсацию от тех Родов, которые выступили против меня.
Всё складывается вроде бы удачно, но есть одна деталь: Император сделал мне ещё один подарок. Теперь у моего Рода появилась особая привилегия, которую в народе называют «Дар». Она даёт право в любое время, без записи, явиться к Императору и попросить аудиенции.
Такое право имеют только Распутины и ещё максимум пять Родов во всей Империи.
— Ну и как выкрутишься, Добрыня, из всего этого? — спросил Гриша, комментируя эту ситуацию.
Понятно, что подобная привилегия вызывает неприязнь у других Родов. Меня, как и Распутиных, будут за глаза называть выскочкой или подлизой. Всё, как обычно. Если вдруг что-то случится, Император может вмешаться. Теперь его благосклонность распространяется и на меня, а значит, для тех, кто раньше мне вредил, наступают плохие времена. Но это при условии, что я постоянно буду бегать к государю за помощью против наглых аристократов.
Впрочем, большие привилегии могут приблизить и смерть — так считает Гриша. У него есть для этого основания: Род Распутиных большой и может защитить себя, а у меня Род совсем маленький, хоть и есть союз между нами. Зато плюс в том, что теперь почти никто из моих должников не отвертится от уплаты.
— Зря ты волнуешься, Гриша, — я хлопнул его по плечу. — Кажется, у меня наоборот всё налаживается, не правда ли?
— Рад за тебя, но какой-нибудь обедневший Род, которому нечем платить, может тебе отомстить, — закатил глаза Гриша. — Да и вообще ты, может, ещё…
— Стану зазнаваться? — рассмеялся я.
— Ну, есть такая вероятность, — пожал плечами друг и уставился в окно.
— Не переживай, этого не случится, — заверил я его. Раньше у меня тоже бывали разные привилегии и куда похлеще, но до звёздной болезни я не докатился.
Не знаю, убедил ли я его, но сам не вижу смысла переживать. Пока всё идёт своим чередом.
В дороге я связался с Дайко, чтобы узнать, куда он пропал и почему его лапша такая отвратительная. Оказалось, у него конфликт с конкурентами из соседней лапшичной: они соревнуются за посетителей и устраивают друг другу мелкие и не только пакости. Конкуренты даже сумели испортить его лапшу. Настоящие шпионские игры. Я пожелал ему удачи — всё-таки для него это важный бизнес.
Потом Дмитриевич прислал мне фото Чипсины. У шпица на доспехах сработала какая-то руна, и его притянуло к проводам на потолке. Теперь он висит там, как диско-шар, радостно лает, но, думаю, скоро его снимут.
