— Я чек выпишу, — оскалилась сеньора.
— У неё есть, — кивнул я. — Весь бюджет клана Веласкес. Мне как раз надо на спецоперацию за космодромом. Королева доверила ей свою подпись и малую печать.
Все дружно погрустнели.
— Итак, пятьдесят миллионов номер пять — два, — продолжил я.
— Шестьдесят миллионов! — А это «Данглар номер два», его же лот! А что ставку подняли — так грабим же!
Я начал отсчёт с шестьюдесятью, когда ожила Изабелла, подняв номерок:
— Три поцелуя принцессы!
— Три поцелуя принцессы, аналог девяноста миллионов, номеру четыре, раз…
Сеньоры сидели, переглядывались, и на лицах всех увидел настоящую панику.
— Хуан, сто миллионов! — А это окончательно сломала игру Гарсия.
Хмм… Не просил. Ну да ладно, старушка всё верно поняла, надо давить психологически. И эти её «сто миллионов» вывели сеньоров из равновесия окончательно.
— … Сто миллионов номер пять — продано! — стукнул я молоточком и накрыл блюда на тележке. Откатил, снял крышку с блюда на третьей.
— Третий лот, под названием «ужин», у нас… — Понюхал — волшебный запах. — В лоте «ужин» у нас Санкочо-по-Пуэрторикански!
Мясо-овощное рагу со специями было ничуть не хуже двух других лотов. Кстати, а кто это будет есть, учитывая, что мы позавтракали?
— Итак, стартовая цена двадцать миллионов, — начал я. — Есть иные предложения?
Очередь брать лот номера три, согласно изначальным переглядываниям, но влез номер два:
— Пятьдесят миллионов!
Коллеги одарили его взглядами: убили бы. «Сука, сорвался!» — читалось в них. Ибо значит, правил больше нет.
— Шестьдесят миллионов! — вступил в игру Рубио. И только после проснулся Данглар номер три.
— Шестьдесят пять!
Всё, единая коалиция расколота, каждый сам за себя. А то, видишь ли, вздумали брыкаться, лоты делить!
Битва была за ужин ожесточённая, и победил «Данглар номер один» Рубио, отваливший за карибское блюдо из мяса и дешевых овощей сумму в двести двадцать миллионов империалов. Самое дорогое санкочо в истории Латинской Америки, наверное! И честно это блюдо получил. С минералкой. Его коллег увели голодных, и кормить ближайшие сутки не будут.
— Софи, составишь компанию? Не выбрасывать же? — пригласил я её к столу, когда надзиратели увели сеньоров, и дал ей знак выходить из потайной комнаты.
Герцогиня оглянулась, рассматривая палаческие принадлежности и пульт управления. Ложе, куда привязывают пытуемого.
— Знаешь, Хуан, ещё никогда не завтракала в пыточной, да ещё с кухней за сто шестьдесят миллионов империалов! — Ей было не по себе, но она переборола отвращение. — А знаешь, давай! Когда ещё в этой жизни так повеселюсь?
Сели за то самое ложе, которое было использовано, как столик, на приставные табуреты. Компания собралась тесная, из меня, Бэль и сеньоры Гарсия, как бы допущенной к столу аристократии. Оглядев нас, Софи снова усмехнулась:
— Да уж, кому расскажу — не поверят, что такое возможно!
— Почему? — не поняла Изабелла.
— Потому, что Софи знает, это реальная пыточная, не мишура, — усмехнулась сеньора Гарсия. — И деньги за лоты — реальные империалы, которые Хуан с сеньоров выбьет.
— Там, кстати, тебя ждут неприятности… Но учитывая увиденное, ты справишься, — махнула рукой Софи. Инсайд о саботаже в компании Рубио, выигравшего «тендер», не состоялся, но я и не переживал. И правда, справлюсь. И что неприятности будут — знаю, ибо вчерашний чек две компании за своих лидеров оплатили, а эти — нет. И без инсайда понятно, что надо будет ехать и вмешиваться. — И знаешь, наверное, с нами только так и надо, — снова обвела сеньора рукой вокруг, имея в виду теперь не антураж, а сам аукцион. — Это ЕДИНСТВЕННОЕ средство заставить нас бояться и идти с вами на контакт. Всё остальное, что не бьёт по кошельку — временные решения.
Намёк на три клана основателей, которых необходимо наказать, если не хотим повторения переворота чуть позже. Ибо она знала королеву — Лея Филипповна вряд ли бы подписала полную национализацию у семей мятежников всего, ограничилась бы отрубанием самым одиозным бошек и подписанием очередного договорняка. Будет обидно, если она очнётся до того, как я закончу, и выпустит всех гадов из кутузки, вернув собственность (пусть даже не всю). Очень обидно! От этого поёжился… И суп-по-Парагвайски зашёл совершенно без вкуса.
* * *
Объект готов не был.
Продвижения имелись, и существенные. Висела рама, на которой будет гладь космического зеркала. Строители во всю сверлили, замеряли, снова сверлили, снова делали некие хитрые замеры — коэффициенты прочности и прочее-прочее.
— Сеньор Веласкес, мы правильно поняли, что задача сделать все эти действия быстро в течение нескольких минут? — гневно пояснил на мои наезды один из инженеров, присланных Конрадом Буффало. — А раз так, надо отработать всё, каждую мелочь. Атмосфера ошибок не прощает — мы привыкли перед выходом наружу всё отрабатывать на полигонах, до мелочей. А у вас тут, как поглядим, та же «атмосфера». Хоть и специфическая. — Сеньор понимающе усмехнулся.
Ну да, «атмосфера» террора. Как с их стороны (кто внутри ангара), так и ответка от нас, которую как раз и готовим.
— Аджай, мы оба понимаем, почему мы здесь. — Это я со Злом-два, как прозвали неофициально нашего Принца парни из «Берлоги». — И почему здесь сидите вы, и почему с вами приходится сидеть и нянчиться мне.
— Конечно. Вы готовите штурм. Опробуете на пустом ангаре, поместив туда массовку из своих для отработки.
— Рад, что ты всё понимаешь. — Нет, не вздрогнул. Да не обязательно утечка, блин! Это ж напрашивающееся решение, а там парни со специфическим опытом и не идиоты. — Меня никто не будет принимать всерьёз, если не попробую. А там как получится. Если победят «зелёные» — будет штурм. Если «синие» — мы выполним ваши требования. Но чтобы доказать необходимость штурма, равно как его бесперспективность, мне нужны натуральные испытания. Материал. Так что если ты не передумал, подожди.
— Х-хуан… — Ага, а голос таки дрогнул! Не думал, сучара, что я такие вещи открыто скажу, подкалывал меня, понимаешь. — Ты ж понимаешь, что натуральные испытания в лаборатории совсем не то же, что реальный бой. А мои ребята крови не боятся, и замес тебе устроят ещё тот… — Бравада. Ссыкло эти бандюганы, не то, что гордые стойкие фанатики Мухариба.
— Ну, как бы не дурак, — с иронией поддержал я. — Но и ты меня пойми — без любой мало-мальской доказательной базы я не смогу продвинуть ни одного решения. Скидку на то, что вы — оторвы, борющиеся за жизнь, сделаю, если возникнут малейшие сомнения в успехе рисковать не буду. Но сомнения рождаются не на пустом месте.
— Надежда — первый шаг на пути к разочарованию… — с показной иронией потянуло это второе Зло. (1)
— Отчаянию! — поправил я, вспомнив утренний торг с «Дангларами».
— Тем более, — криво усмехнулся он, и от его усмешки стало немного не по себе.
(1) Фраза из мира «Вархаммер 40 000». В компьютерной игре 2004 года её говорит при отдаче команды псайкер (имперская гвардия). В мире Золотой планеты эту игровую вселенную знают, но Хуан с ней не знаком, и выдаёт собственные афоризмы, перефразируя что-то ранее случайно услышанное.
Пустой диалог, «о погоде в Рио», но нужен и для поддержания живого общения, и для понимания, кто с кем имеет дело. По мне лучше вот такая честность, чем фанатизм и неадекватность контрагента.
— Ты не забывай главного, Аджай, — поставил точку в диалоге я, — У меня тут три боевые группы в полной выкладке дежурят. И не Антитеррор, а «Братство». Которое с вами церемонится не будет. Один чих в сторону заложников — и мы поднимаем створки, и кто не спрятался — я не виноват. А прятаться там негде.
— Да, ты говорил, что у тебя несколько иная задача, чем у Антитеррора.
— Именно. И мне такая ситуация сыграет на руку. Хочешь — давай прямо сейчас устрою магнетиковый душ? Нет? Тогда жди.
