Ком 10 (СИ) - Войлошникова Ольга

— Петя, а пластуны? — удивился Багратион.

— Серго, они пока на внешней охране объекта. Мало ли — вдруг кто из сбежавших к стае не прибился, а по округе шарится. По возможности — обездвижить, поместить под замки. При невозможности — упокоить.

— А ты чего доспех не оставил? — Я оглядел неловко пытающегося встать Петра. — Поди, подотчётная вещь?

— Потом верну. Может, ещё пригодится. Там, знаешь, такие твари поразбежались…

— Что, страшнее баронессы?

— Пожалуй, нет. — Витгенштейн уцепился за поручень и рывком поднялся. — Госпожа Енрикета Марти тут самая страшная. По сравнению с ней разбежалась мелочь. Но мне без доспеха хватит за глаза.

— Петя, — Серго положил ладонь Витгенштейну на плечо, — ты мне вот на какой вопрос ответь: зачем мы их держим? Я имею ввиду — живыми? Ну или какое к нежити слово правильное подобрать? Зачем?

— Зачем? — Пётр откинул забрало. — А ты в курсе, что из крови баронессы делают лучшее лекарство от рака?

— Крови? Там черная мерзость! — не выдержал я.

— И вот именно эта черная мерзость активно жрёт раковые ткани. — Петя оглядел нас. — Если бы была другая возможность… Но её нет. А утопцы регулярно ревизию рек проводят. Где какая рыба или, наоборот, может дать передышку в промысле да зарыбление сделать. И делают это абсолютно бесплатно. Ты вот можешь войти в реку и сказать: «На пять километров ниже по течению кожевенники-плуты, минуя очистные сооружения, сбрасывают ядовитые воды в реку», — а? Я не могу. А ему стоит по колено войти — он вообще всё о данной конкретной реке знает. И вот так с каждой тварью, что там содержалась… В чем-то они каждая уникальны и полезны для Российской империи. Поняли?

— Поняли. Ты это, накал трагедии, снизь… Не надо нас тут агитировать… — Серго всё еще пребывал в раздумьях…

НАД ИЛИМОМ

Тайга неожиданно раздалась в стороны, и под брюхом дирижабля блеснула лента реки.

Шли мы невысоко — только чтоб верхушки деревьев брюхом не цеплять. Смысл подниматься, если всего пятьдесят километров преодолеть следует? Даже с учётом затрат на разгон и торможение в десять минут уложиться должны.

Не успел я это подумать, как машина затормозила так резко, что Петя в своём доспехе точно пролетел бы через весь салон, если бы Багратион, вовремя выставивший руку, не успел его поймать. Сам Багратион, успевший сесть, как и я, здорово долбанулся о спинку впереди стоящего кресла да в придачу с тихой руганью потирал отбитую руку.

— Что т!.. — возмущённо начал Витгенштейн, и тут в пассажирский салон влетел помощник капитана:

— Господа, мы просим прощения за экстренное торможение! Просим пройти в капитанскую рубку, там обзор значительно лучше.

По честности говоря, лучше б я этого не видел.

Это было маленькое стойбище на берегу реки. Ко здесь жил — эвенки или тофалары? — по мешанине окровавленных тряпок внизу теперь и не разберёшь.

— С*ка, я так надеялся, что до Железногорска они никого не встретят! — Петя отчётливо скрежетнул зубами. — Хоть чуть-чуть бы ослабели…

На картах никаких пометок касательно этого крошечного посёлочка не было и быть не могло — кочевники же. В недобрый час им поглянулось для стоянки это место.

— Оленей нет, — вслух подумал Серго.

— Если не были привязаны, то убежали, — мрачно пояснил Петя. — Всякая живность от нежити шарахается.

— А если были?

— Если были, то прикопаны где-нибудь тут недалеко. Берег для этого хороший — песочек, похоже. А некоторые из сбежавших тварей тухлятину любят. Впрочем, сейчас тут помогать уже некому, так что двигаем дальше. Вдоль реки! — приказал Витгенштейн капитану. — Остаёмся здесь, господа. Следим.

Мы расселись в кабине на откидные сидения.

— Что высматриваем? — уточнил я.

— Что угодно странное для этих мест.

— А как они днём двигаются? — хмуро оглядывая свой сектор, спросил Серго. — Их же солнечный свет должен… ну… сжигать?

— Ты ещё скажи, что любой оборотень в свете полной луны сразу превращается в животное, — хмуро хмыкнул Петя. — Что? Это же другое дело, да?

Мы с Серго переглянулись.

— Мне такое и в голову не приходило, — честно сказал я. — Или это только у волков?

— Да нет такого правила! — воскликнул Серго.

— Ну вот и про вампиров нет такого правила, — наставительно объяснил Петя. — Все разновидности вампиров равнодушны к солнечному свету. Не загорают, да. Любят действовать ночью, поскольку имеют преимущество перед большинством своих жертв, отлично видя в темноте. Вот на серебро и осину у них выраженная магическая аллергия. Серебро вызывает ожоги, осина — раздражение, препятствующее регенерации. В остальном обычный противник, вполне сопоставим с сильным магом — скорость, как у оборотня в пиковой форме, сила сопоставима с кайзеровским стальным кулаком, регенерация как у продвинутого целителя. Ничего такого, что невозможно было бы победить. Беда в том, что их не ждут. И их целая стая.

— Вон там! — хором воскликнули мы с Серго, и «Пуля» сбросила ход.

Похоже, это была стоянка рыбацкой артели. Промысловики-сезонники. Обычно в таких отрядах человек по восемь…

По берегу валялись разбросанные бледные тела. У самой кромки леса пара приземистых тварей с переразвитыми челюстями обгладывали труп, не замечая зависший наверху дирижабль.

— Сжечь? — брезгливо скривился Серго.

— Желательно обездвижить до прибытия особого отряда, — покачал головой Петя. — Быстро и эффективно. Илья, заморозить их сможешь?

— Разве что ледяными штырями прибить. Или сразу ледяным блоком сверху шарахнуть. До Белой Вьюги мне далеко, чтоб всякие выкрутасы выделывать.

— Всё бы тебе грубая сила! — с видом недовольного профессора посмотрел на меня Петя. — Расплющим. Или того хуже — просто к земле придавим. Крепкие, твари. Пока летаем, выкопаются да сбегут… Делаем так: сосулинами их пробивай! Сразу не снимутся. Затем спускаемся, и ты вокруг них глыбы намораживаешь. До вечера хватит, просидят во льду, как лягушки примороженные. А там их по-любому примут.

— А если остальные в лесу?

— Вряд ли. Скорее всего на рыбацком баркасе ушли.

— И зачем бы это им понадобилось делать? — спросил Серго. — В сказках вампиры воду не любят.

— Именно. Вплавь бы не полезли, а на баркасе могли. Город меньше чем в двадцати километрах отсюда. На таком расстоянии скопление людей они отлично чуют.

— Им ещё управлять уметь надо!

— Серго, я тебя умоляю! Запугать пару рыбаков, чтоб доставили стаю на тот берег. Там же были и настоящие вампиры, а не эти…

— Действительно, наблюдаю указанное плавсредство на противоположном берегу, — подтвердил капитан, воспользовавшийся биноклем, пока Серго с Петей препирались.

— Давай, Илья! Как только люк откроем — тишина! Слух у них…

Неслышно отъехала в сторону створка люка, дирижабль бесшумно пошёл к земле. На десяти метрах над упырями я отправил вниз первое ледяное копьё, за ним второе. И если первое вошло удачно, проколов упыря почти насквозь, то второй успел дёрнуться, и ледыха попала ему в ступню, пришпилив к земле — надолго ли?

Хуже того, оказалось, что в тени веток сидел третий участник мерзкой трапезы. Он рванул в сторону, в лес.

— Морозь их, я догоню! — крикнул Серго и выпрыгнул в люк, оборачиваясь в полёте.

Я прыгнул следом.

Удобно быть большим!

Согласен! С трёхэтажной высоты сигагнул — а на лапы мяконько встал. Считай, как с русской печки на пол.

Пришпиленный за ногу уже выдрал из земли ледяной кол и им же на меня замахнулся… Да хрен тебе! Н-на! Ещё одну льдину в живот! Сосулина проткнула упыря и вбилась в лиственницу. Он задёргал клешнями своими, как таракан. Второй, сквозь всю тушку проколотый, шипел и скалился на меня, не оставляя попыток стянуть себя со льдины. И впрямь живучие твари.

Я споро наморозил вокруг них по трёхметровой глыбине. Застыли. Или вон тот глазами лупает?

Но мерзкие…