Семь ключей от будущего. Песнь Аски - Фарг Вадим

Флорианин повернулся ко мне. Он ничего не сказал. Но затем к нему медленно подошли другие его сородичи. И они все вместе начали тихо напевать. Их голоса, похожие на шелест ветра в листве и тихий звон колокольчиков, сплетались в единую, невероятно красивую и древнюю мелодию. Это была их благодарность. И она стоила больше любых слов. Когда песня стихла, первый флорианин протянул мне маленький горшочек, в котором рос один-единственный цветок, светившийся изнутри таким же жемчужным светом, как и те, что были на моём платье. Я приняла подарок и тихо поблагодарила, стараясь не нарушать своей радостью эту умиротворяющую идиллию, медленно направилась к выходу, мысленно поблагодарив это место.

В это же самое время, в холодной тишине центрального узла связи, Зай'ла смотрела на голографический экран. На нём снова и снова проигрывали фрагмент церемонии награждения: капитан пожимает руку Аске, гордый взгляд Макса, аплодисменты.

Её идеальные, с острым маникюром, пальцы сжались в кулак. Героиня проклятая! Эта рыжая выскочка из трущоб теперь героиня, не мыслимо. Её, Зай'лу, бросили ради этого… инженера. Этого грязного механика. Горечь унижения разъедала её изнутри, как кислота.

Открытая месть была невозможна. Напасть на спасительницу «Неукротимого» означало бы конец её собственной карьеры, после такого позора не возьмут даже посудомойкой, в самый захудалый бар на краю вселенной. Нужно было действовать тоньше, хитрее и очень аккуратно.

«У каждого есть грязные секреты, – прошипела она в тишину. – И я найду твои».

Её пальцы замелькали над сенсорной панелью. Используя свои высокие доступы связиста, она вошла в центральные архивы Империи. На экране замелькали строки кода.

Файл за файлом она просматривала жизнь Аски Редфорд. Школьные оценки, медицинские карты, финансовые отчёты. Всё было чисто, скучно, идеально. Но Зай'ла не сдавалась, она копнула глубже, взламывая защищённые серверы университета Тау Кита.

И вот оно.

На её губах медленно расцвела хищная, торжествующая улыбка. Она нашла.

Зай'ла читала и чувствовала, как её наполняет злорадство. Это было идеально.

Дело в итоге замяли. Прямых улик, доказывающих, что взлом совершила именно Аска, не нашли. Но в конце файла, в разделе «Примечания», была строка, добавленная главой службы безопасности:

Это было даже лучше, чем судимость. Это был яд замедленного действия. Компромат, который не доказывал вину, но сеял сомнение. Он бил прямо в основу её новой репутации – в её образ гениального, но ответственного инженера.

Зай'ла скопировала файл на защищённый носитель. Она не будет использовать его сейчас. Нет. Она будет ждать. Ждать идеального момента. Момента, когда Аска будет на пике, когда доверие Макса и командования к ней будет абсолютным. И вот тогда она нанесёт удар. Она покажет всем, что их героиня – не спасительница, а безответственная и опасная хакерша, играющая с системами, от которых зависят жизни.

Она откинулась в кресле, впервые за последние дни почувствовав себя хозяйкой положения. Игра только начиналась. И она знала, что её ход будет последним.

Наши отношения с Максом развивались в тихих, украденных у службы моментах. Мы встречались в пустых коридорах, на малоиспользуемых технических палубах и, чаще всего, в обсерватории. Под огромным куполом, где на чёрном бархате космоса горели настоящие, не голографические звёзды, мы могли говорить обо всём.

В один из таких вечеров мы стояли у панорамного окна, глядя на далёкую туманность, похожую на крыло гигантской бабочки.

– Расскажи мне о своём детстве, – тихо попросил Макс, не отрывая взгляда от звёзд. – Я знаю, что ты гениальный инженер, спасительница корабля и гроза карточных столов. Но кем была та маленькая девочка, которая решила, что копаться в двигателях интереснее, чем играть в куклы?

Я усмехнулась.

– Кукол у меня почти не было. Мама умерла, когда я была совсем крохой, я её почти не помню. Меня растил отец, он был инженером до мозга костей, и, кажется, просто не знал, как ещё можно воспитывать дочь, кроме как сделать из неё своего помощника.

– Он научил тебя всему?

– Всему, – кивнула я, и нахлынувшие воспоминания согрели меня. – Он давал мне разбирать старые тостеры и визы, а потом собирать их обратно. Правда, мои «улучшения» не всегда шли на пользу.

Макс с интересом посмотрел на меня.

– Улучшения?

– Ну да, – я рассмеялась, вспоминая. – Когда мне было лет десять, я решила, что отцовская моторная лодка недостаточно быстрая. Я нашла на свалке магнетрон от старой микроволновой печи и, пользуясь схемами из учебника по физике, прикрутила его к топливной системе. Я думала, что создам какой-то импульсный ускоритель, позволяющий влиять на подачу топлива.

– И что, получилось? – в голосе Макса слышалось предвкушение.

– О, ещё как. Лодка рванула с места так, что отец едва успел в неё запрыгнуть. Только вот рулевое управление тут же отказало. И она унесла его по прямой вглубь Чёрных Болот. Он потом рассказывал, что до самой ночи сидел на кочке, отбиваясь веслом от гигантских квакающих жаб, пока его не нашли спасатели. Он тогда со мной неделю не разговаривал. Но потом всё-таки признал, что «идея была интересная, но требовала доработки».

Макс в голос расхохотался, его смех был таким искренним и заразительным, что я невольно засмеялась вместе с ним.

– Хорошо, это было впечатляюще, – сказал он, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Что-нибудь ещё?

– Был случай с трактором, – продолжила я, войдя во вкус. – Мы жили рядом с агрокоммуной, и отец иногда помогал им с техникой. Я решила «оптимизировать» программу на старом фермерском тракторе, чтобы он сажал овощи быстрее и по определенной траектории. Я переписала пару строк кода, чтобы сократить время на поворотах.

– И он начал сажать овощи со скоростью гоночного болида?

– Хуже. Я где-то ошиблась в координатной сетке. И вместо того, чтобы сажать рассаду ровными рядами, трактор начал высаживать её по какой-то сложной траектории. Когда на следующий день фермеры вышли в поле, они увидели, что вся рассада высажена в виде гигантского, идеально ровного портрета Императора.

Макс поперхнулся воздухом.

– Портрета… Императора?

– Ага. С бровями, усами и даже орденом на груди. Поднялась жуткая паника, местные решили, что это какое-то божественное знамение. Прилетала даже служба безопасности, пытались выяснить, не является ли это актом политической пропаганды. Отцу тогда чудом удалось стереть программу трактора и свалить всё на сбой в навигационной системе.

Он снова рассмеялся и, притянув меня к себе, обнял.

– Теперь я понимаю, почему тебя взяли в эту экспедицию. Ты не просто была лучшим студентом на курсе. Ты – стихийное бедствие в обличье инженера.