Игра без читов (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич

Ухмылка сама собой налезла мне на лицо. Василий и одиннадцать лет назад был окаменелой древностью, а уж теперь... Но старик всё равно держал марку, не желая признавать ни разваливающегося тела, ни подводящего зрения - очки, вон, держатся кое-как на скотче, но скоро совсем на кусочки развалятся.

- Хоттабыч! - наклонился я к Василию, щёлкнув перед его носом пальцами. - Проснись и пой!

- А!!! - дёрнулся дед, ткнув в меня дулом винтовки.

Я волей-неволей отпрянул назад, а Хоттабыч, смерив меня сонным, но жёстким взглядом, медленно опустил оружие, навалившись спиной на спинку стула. Голос его, хриплый и тихий, был похож на скрип двери, а через слово старик задерживался, чтобы глубоко вдохнуть:

- Саша, гад ты зубоскальный... Здорово, Лёшка! - махнул он рукой высунувшемуся из-за моего плеча мальчугану. И вновь перевёл на меня хмурый взгляд. - Сколько раз просил меня так не называть, ан нет, всё глумишься...

- А ты бороду сбрей сначала, тогда и Хоттабычем звать перестану. Будешь просто «Хот»! - хихикнул я, спиной ощущая негодование Лёшки.

Молчи, мелкий, ничего ты не понимаешь. Это ж традиция! Пройти и парой острых словечек с Василием не перекинуться - дурной знак!

Старик отмахнулся от меня, простонав:

- Ещё и спать мешаешь, засранец.

- Ну! А кто тебе снился? Варвара наша? Повариха? Тогда понимаю... - протянул я, хохоча и наслаждаясь тем, как сморщился, стараясь сдержать улыбку, Хоттабыч. - И вообще, что на посту дрыхнешь?

Наконец, Василий заулыбался.

- А чего тут? - развёл он в стороны руки, сжав винтовку коленями. - Вон, за весь день даже белка не пробежала. Тихо...

- М-да? - не удержался и причмокнул я, засовывая руку в карман. - А это видал?

Я протянул Хоттабычу камень-тотем и вложил его в трясущиеся руки. Тут же было наползшая на лицо старика улыбка исчезла, будто её и не бывало, а глаза сощурились, близоруко разглядывая вещицу.

Наконец, вдоволь налюбовавшись ею, Василий вернул мне камень обратно и проговорил пугающе стальным голосом:

- Откуда взял?

- Код, - буркнул я, кивая себе за спину - на тропку, по которой пришёл. - Единорог уродский. Из него лут и «выпал».

- Как далеко?

Я закатил глаза, прикидывая.

- Километров десять на Восток. - неуверенно пробурчал. - Может, чуть больше.

Взгляд Хоттабыча стал совсем цепким и холодным.

- Стёпе говорил?

- К нему и иду.

- Тогда чего ты тут на меня, старого, время тратишь?! - взбеленился дед, шлёпнув себя ладонями по коленям. - Код появляется в каких-то десяти километрах от базы! Пулей дуй, дубина!

- Хоттабыч...

- Я тебе дам! Ну! - наставил он меня винтовку, скорчив грозную мину.

Я моментально шмыгнул через ворота, но на самом проёме застыл и повернулся к Хоттабычу. Тот, поостыв и поставив оружие дулом вверх, глядел на меня. По телу пробежались мурашки. Эффект, произведённый на меня манипуляциями Лёшки, начинал ослабевать - возвращалось прежнее душное волнение.

Сам того не желая, я выдавил из себя слова, запинаясь:

- А что, Вась, - кажется, впервые за последние годы я назвал старика по имени. - Думаешь, плохо всё совсем, а?

Тот ответил почти сразу, не задумываясь:

- Помнишь, ты тогда ещё сопляком был, на прошлом нашем месте. Тогда Стёпа на охоту ушёл, а вернувшись, сказал, что километрах в пятнадцати от нас увидел дупло с феями? Обычный низкоуровневый Код, помнишь?

Я, вспоминая события давно минувших дней, осторожно кивнул, ощущая, как Лёшка «принял стойку», впившись мне в плечи пальцами и впитывая в себя каждое слово.

- Так вот, тогда, - продолжил Хоттабыч. - Спустя всего двое суток на нас некроманты и напали - еле ноги унесли, а многие из наших теперь Некрополису в облике нежити служат. А тут, всего десять вшивых километров.

- Понял тебя, Вась. Пойду.

- С Богом.

Я пошёл по устеленным на земле скрипящим доскам, стараясь ничем не выдать своего страха. Ага, как же: Лёшке, засевшему в сбруе, вполне хватало чувствовать, как трясутся мои поджилки, чтобы всё прекрасно понять. Легче гончую сбить со следа. Но мальчонке хватало такта ничего не говорить - и правильно. Мне следовало самому справиться с охватившей меня паникой. Но этому мешали проплывающие перед глазами картины: облачённые в чёрные плащи всадники верхом на скелетах лошадей с валящим из пастей зелёным дымом, разят направо и налево длинными серповидными клинками; следом за ними тянется цепь из хрипящих могильными голосами зомби, тянущих вперёд свои мерзкие лапы, а прямо за ними - скелеты-стрелки с базуками наперевес, пускающие по базе ракеты, заряженные каким-то алхимическим ядом. Как мы выжили тогда? Как умудрились сбежать от всевидящего ока некромантов?

Понятия не имею.

Мимо меня проплывали низкие деревянные коробки, кое как завешанные тряпьём различной свежести, с крохотными дырами-окнами и чем-то вроде оградок по периметру: воткнутых в землю гнилых досок. Эти коробки мы гордо называли домами. Те дома, что оставались за моей спиной, ближе к воротам, пустовали уже очень давно - их хозяева либо сгинули, либо сбежали, веря в чудесные сказки о других местах, чуть ли ни городах, где осталась та жизнь, какую мы знали. Чушь, конечно... Хотя в этом были и свои плюсы. Уходя, они оставляли большинство пожитков, да и лишние рты исчезали. Дышать становилось немного легче. К тому же, вон, материал из оставленных без присмотра домишек имеется. Но сносить их не было ни времени, ни сил. Так, забрали кое-что - например, пух, который понадобится через несколько месяцев для утепления стен, стоит наступить осени - и стащили к центру базы, туда, где осталось несколько больших, обжитых строений, в которых и существовали те, кто всё-таки дожил до этого дня. Таких можно было по пальцам пересчитать.

Рация на поясе вдруг зашипела. Старая, с плохой звукопередачей, эта чуть ли не древняя реликвия работала лишь в пределах базы: лишь на расстоянии сотни метров от обладателей подобного раритета.

Я снял её с пояса и поднёс к уху. В ответ на мою барабанную перепонку обрушился шквал невнятных звуков, помех и какой-то белиберды, из которой я смог разобрать:

- Сашк... (ш-ш-ш!!!) Стёпа... (ш-ш-ш!!!) Васька сказал... (ш-ш-ш!!!) Дуй в оплот!

Рация вернулась на своё законное место на поясе, а я уверенно взял левее, потопав к самому центральному зданию базы. Дядька Степан любил называть его оплотом: в отличие от остальных оно было выполнено из камня, и только лишь крыша - из дерева и соломы. В целом это строение очень напоминало что-то древнескандинавское, так что называть его так было вполне уместным, я считаю. В нём обычно устраивались различные «разборы полётов» и нечто вроде советов, хотя по факту это место пустовало. И если Степан вызвал меня именно в оплот, то дело действительно худо.

- А Хоттабыч молодец, шустрый, - хмыкнул я, юркнув под натянутую меж домиками верёвку, на которой сушилось бельё. - Не успел от него на шаг отойти, а наш главный всё знает.

- Не издевался бы ты над Василием. - Вдруг подал голос Лёшка.

- С чего бы это?

- Жить ему недолго осталось.

От неожиданности я даже застыл, повернувшись к мальчонке.

- Что?! О чём ты? Хоттабыч что, болен?

Но Лёшка лишь поник и ничего не ответил. Я ещё какое-то время пристально глядел на него, пока не плюнул на это дело и пошёл дальше. Если эта мелочь пузатая затыкалась, то больше его не разговоришь. А порой Лёшка вбрасывал такие странные вещи, что без ответов на них становилось жутко. Но кто их поймёт, этих Видящих... Для них мир был не таким, каким его видели мы, и это касалось не только скрытых повсюду игровых характеристик и паранормальных вещей. Не раз я подслушивал, как Лёшка произносил во сне события, о которых знать не мог никоим образом. А позже они происходили на самом деле. Быть может, пареньку было страшно говорить о таком - в любом случае, ничего внятного от Лёшки добиться было невозможно.

Я оставил себе в голове зарубку проведать Хоттабыча и прознать, как его здоровье. На вид старик был бодр и свеж, но... сколько ему уже? Под девяносто?