Наперекор судьбе. Озарение (СИ) - Лебединский Вячеслав

   – Слышали мою речь перед набегом? – спросил подсевший грубым, хриплым голосом, – А ладно, забудьте! Должно быть, вы спросите меня, а откуда у меня такие шрамы и всё тому подобное? А я с лёгкостью отвечу вам, я ненавижу карточные игры – так как там одно жульё! – крикнул он, стукнув массивным кулаком о стол. – Мне никогда не везло в них, а вот в чём я уж преуспел более-менее, так это в кулачных поединках на своей родине, возле Горбри. Бывали на острове Изумрудного тумана? Там у меня было своё родовое поместье... – поведал он пылко, так, как будто бы эти двое были ему лучшими друзьями.

   «Наверное, вино на него сильно подействовало, вот и поболтать захотел». – подумал Вельмол.

   – Чего тебе вообще надобно? Лично я не собираюсь разговаривать с тобой. – отрезал Ронэмил с долей презрения в голосе.

   – Вот ты, – указал подсевший к ним наполовину обрубленным указательным пальцем на Вельмола, – Должно быть смотришь на меня и думаешь: ну и выродок, так? Ни слова больше, просто пойми, что я не всегда был таким... приятным на вид. У меня была нормальная жизнь с семьёй, в поместье, которое разграбили восемь лет назад, и от которого теперь остались только руины. Там были прелестнейшие сады, где мы все вместе чуть ли не каждый день тихо, мирно любили пить чай и беседовать часами. – дальше он рассказывал с закрытыми глазами. – Я никогда не забуду особенную тропу, ведущую глубоко в пышный лес, и открытую поляну с разнообразными цветами, где мы с семьёй любили гулять. У нас был большой участок под хозяйство, свой виноград и тому подобное... что было сгублено навек пепелищем. – его челюсть дрогнула от чувств, – Любимые дети с женой, о которых я горюю больше всего, погибли. Я бы стерпел жестокую и бессмысленную расправу даже над своим дедом и бабкой, так как им уж скоро было помирать и время их подходило к концу. Но... только не дети, не четыре моих лучших и светлейших лучика жизни. И вот вдруг пришли они, а точнее говоря их отряд, все такие разодетые, с яростными лицами – не то, что жители деревушки Холфрам. Вооружённые искривлёнными мечами и облачённые в кожаную броню, они с лёгкостью перебили стражников, а затем и жителей каждого поместья на всём острове. Как потом оказалось, то были как раз эти же иноземцы, с кем мы и воюем, с какого-то древнего клана, проживающие глубоко в лесах Лериля. Но они приплыли на кораблях, и это... нетипично для них. И скажи-ка мне, какие были у нас тогда шансы и за что на нас такая напасть? Мне относительно повезло, удар тупым предметом по голове оглушил меня, и похоже эти мерзкие варвары посчитали меня за мертвеца. Нет, нет и ещё раз нет. – сказал он, тихо виляя головой с широко раскрытыми карими глазами, – Так война не ведётся, в этом я уж точно уверен.

   – Только не думай то, что тебе одному так не везёт в жизни. Я сам вырос можно сказать без отца и матери!.. – вырвалось у Ронэмила, о чём он сильно пожалел.

   Вельмол отозвался:

   – Старина, послушай: потерять жену и детей не одно и то же, как потерять отца и мать. И если уж выбирать что-то из двух вариантов, я с трудом, но всё же выберу спасение для жены и детей, так как дети – это продолжение меня, а жена вторая дополняющая половинка опять же меня самого...

   – Ну, это твоё мнение, а просто высказал своё! – Ронэмил слегка обиделся и с силой кинул вилку в тарелку. – Пойду за добавкой. Постерегите копьё.

   Подсевший рассказчик запнулся, не зная как дальше продолжить, так как искренне поведал часть своей жизни. Те воспоминания нахлынули на него как молот на голову. Кто-то из солдат, полностью выслушав этот рассказ, рассмеялся, и его собутыльники поддержали хохотом и колкими шуточками в его адрес. Дышать он стал чаще и как будто бы он отчего-то обозлился.

   Окосевший мордастый воин продолжил:

   – Я записался в наёмники, как и вы, но не ради денег, а из-за мести, которая временами успокаивает меня. Винцо в хорошей компании вместе с костями тоже, должен заметить, неплохо расслабляют. Но всё же всадить клинок в тело одного из этих гадов гораздо лучше. Многое я перепробовал; разные настои и алхимические смеси по рекомендациям лучших знахарей, но, скажу по-честному, это дрянь ещё та... и от неё трудно отказаться, слишком сильно привязываешься. Также я знавал женщин низкого и даже высшего сорта. Тратил последние деньги на роскошную одежду и драгоценности, наряжался как разноцветная птица для... бессмысленных балов. Я пытался занять себя, притупить внутреннюю боль подобными мелочами. От них конечно же был толк, но только поначалу, а дальше всё слабее и хуже. Каждый новый день становился чуточку тусклее прошлого, а под конец мне вовсе всё это надоело и я не знал как себя развлечь и успокоить

   Ронэмил вернулся не пустым, в руках он держал по две тарелки с супом из моллюсков и грибов.

   – Этого же не было в ассортименте. – подметил Вельмол, запинаясь языком.

   – Капитан мною доволен, дали то же, что и тем шишкам. – Ронэмил указал на онт-офицеров, капитана и тал-лейтенанта с наблюдателем.

   Вместимости таверны и свободных кроватей на втором этаже, отведённом для постояльцев, совсем не хватало для полноценного отдыха бойцов. Все, за исключением капитана, офицеров и наблюдателя, расположились где попало. Многие заснули прямо за столами в таверне, большая же часть наёмников предпочла разжечь большой костёр и заснуть на природе.

   – Вы, кстати, не против того что я к вам присел? Хотя, по глазам вижу, что нет! – хихикнул подсевший, протянув руку Ронэмилу, который нехотя и слегка брезгливо пожал также крепко его лапищу в ответ.

   Он хихикнул снова и протянул руку Вельмолу, гордо пробасив:

   – Моё имя Экстэр, а твоё?

   Представившийся Вельмол к этому времени был слегка навеселе и почти позабыл о том, что взбудоражило его сознание, и был открыт для диалога, даже с таким, как этот тип. Он ему показался на редкость живым.

   – На моего друга не обращай особо внимание, он не очень-то дружелюбен и тем более доверчив. Да и вообще Ронэмил держится почти сам по себе.

   – Хех, понимаю, люди разные бывают. – Экстэр поднёс к губам толстенькие пальчики–клоподавчики, и оглушительно свистнул на всю таверну. Какой-то солдат, быть может его друг, спустя минуту подошёл на еле двигающихся ногах, как смог поставил, чуть не уронив на стол бутылку вина ещё не открытую, сам же вернувшись обратно к картёжникам.

   – Кем подрабатываете-то? – поинтересовался Экстэр.

   – Мой друг – брадобрей, я – кузнец. – ответил хвастливым голосом Вельмол.

   – Ронэ… Ронэмил, да? Я видел тебя в спину пырнул иноземец, гангрены не побаиваешься?

   – Пустяк. – ответил одноглазый.

   – А мне палец сцапала... Я-то за свои сорок два года многое повидал и перепробовал. – сказал Экстэр, подмигнув раздобревшему Вельмолу, одновременно откупоривая бутыль зубами. – Я хоть и против игр в карты, но совсем не откажусь от одной партейки в кости. Вы как, за или против?

   Чем дольше играл и пил Вельмол, тем суматошнее и одновременно уютнее становилась эта забегаловка. В таверне, битком набитой галдящими воинами и хохочущими девицами, творилась полнейшая неразбериха для него. Всё было смутно, слегка замедленно и малость расплывчато. Как и бывает в таких местах, кто-то с кем-то из-за чего-то дрался рьяно, бранился отважно из-за выпитого и спорил яростно, отстаивая свои интересы. Вельмол вновь закрыл глаза и принялся внимать слуху. Он отчётливо слышал грохот посуды, скрип столов и стульев, разбитые бутылки об головы соратников и нескончаемый шум голосов, заглушающий музыкантов.

   Спустя некоторое время Вельмол проиграл около половины жалования. Теперь он хохотал как любой из пьяных солдат с наёмниками и был счастлив даже такому проигрышу и компании.

   Ронэмил, малость потеплев к Экстэру, тоже решил сыграть три партии в кости. Ему посчастливилось выиграть семьдесят рунэллов, а такой суммы хватит на хорошего коня. С потаённым чувством радости одноглазый искоса поглядывал на коня капитана Отамира за окном. Конь и собственный дом были его давней, лелеянной мечтой, которую он давно желал воплотить. Одноглазый знал – в костях самое главное вовремя остановится, чтобы не проиграть то, что имеешь на руках. Это правило он познал ещё на улице, теряя всё до последнего, или около того.