Готовиться мы начали сразу, как проснулись на утро. Пилигрим снова взял с собой десяток и увёл вперёд — в горы.
Нет, они не собирались преодолевать перевал на своих двоих. Хотели только подняться повыше, подобраться поближе и посмотреть, что там и как. Никто не ожидал, что вернутся они только через день, вечером…
Я всё думал и гадал, из-за какой глупости мы потеряем первых людей. Но все мои варианты оказались неверны. Первых трёх человек забрали трижды проклятые горы.
И в этом был определённый символизм, если честно.
— Давай, рассказывай… — предложил я Пилигриму, который ждал, когда подтянутся все заинтересованные в рассказе. — Кто не успел, тот сам виноват…
— Точно, а то сидим почём зря… — согласился отец Фёдор.
— Ну… Что могу сказать? — Пилигрим усмехнулся. — Нам повезло! Перевал можно преодолеть!
— Вот это новость!.. — иронично присвистнул кто-то из десятников.
— Вы думаете, я шучу, что ли? — резко вскинулся Грим. — Вообще-то это реально хорошая новость! Ещё на километр-два выше, и можно разворачиваться и идти назад! И уж поверьте человеку, который брал восьмитысячник — я знаю, о чём говорю!..
— Ты брал восьмитысячник? — удивился я. — Вроде ты не альпинист…
— В рамках специальной подготовки… Гоняли по высотам… — чуть успокоившись, пояснил Пилигрим. — Но восхождение на Шишабангму я запомнил лучше всего. Поверь, ни с чем не сравнимые ощущения, когда кислорода не хватает на высоте! Слабость, постоянная одышка… Острое желание приложиться к кислородному баллону… Так вот, хорошая новость в том, что нам это грозит в заметно ослабленном варианте.
— Эт чо за перевал, нахрен, такой⁈ — возмутился Мелкий, который вытаращил глаза ещё на списке «ощущений».
— Думаю, что ближе к шести тысячам метров… — Пилигрим улыбнулся. — Вполне терпимо, хоть и трудно.
— Ну ладно… Наверно… — кивнул я.
— Нет, это была хорошая новость! Первая, она же и предпоследняя, — Грим покачал головой. — Все остальные новости — полное дерьмо! Начну с самой неприятной: перевал узкий. Это вот там, между двумя большими вершинами! Отсюда не видно, потому что он к нам, как бы, слегка боком находится. Но до него совсем недалеко. И ширина там, конечно, побольше, чем в пройденном нами ущелье, но всего метров на пятьдесят. Так что пространства для манёвра будет мало.
— Ты же сказал, есть ещё одна хорошая новость… — нахмурился отец Фёдор.
— Батюшка! Всему своё время! — успокоил его Пилигрим. — Вторая плохая новость заключается в том, что перевал находится за границей снегов. Кто не знает, что это такое — поднимайте руки! Ага… Граница снегов — это условная черта, за которой накопление твёрдых осадков преобладает над их таянием и испарением. А если короче и проще, то переть нам придётся по снегу. Теперь поднимите руки, кто устал от снега зимой?
Пилигрим это так уверенно спросил, что я, и сам от себя не ожидая, вытянул руку вверх. И да, таких, как я, оказалось предостаточно.
— Вот вам будет хуже всех! — припечатал Пилигрим. — Ещё одна плохая новость в том, что мы с подветренной стороны перевала. И снега на этой стороне наметает всегда больше. И…
После его слов по рядам собравшихся прокатился ропот возмущения. И я не мог их за него осуждать. Потому что сам не очень хотел топтать снег посреди весны. А если снега на нашей стороне больше — значит, идти нам предстоит через сугробы. Но Пилигрим поднял руку, успокаивая возмущённых, а потом снова заговорил.
— И вторая хорошая новость заключается в том, что… — выдержав театральную паузу, Грим всё-таки соизволил продолжить: — … В том, что снег утоптан! Во всяком случае, по краям прохода.
— Там, где ноги гигантских форм жизни! — догадался я.
— Именно! — согласился Пилигрим. — Именно там… И, конечно же, такое везение компенсируется риском. Возможно, мы встретим большую черепаху, и придётся нам нырять в сугроб. И, сидя там, молиться, чтоб зверюге не взбрело в голову сойти с проторенного пути. Так что… Вторую хорошую новость предлагаю считать условно хорошей!
— Ладно, с этим понятно… — кивнул я.
— Да ни черта тебе, Вано, непонятно! — отмахнулся Грим. — Там снега даже на утоптанной колее, как этой зимой под Алтарным!.. Нам придётся пробиваться через эти заносы! А если навстречу покажется гигантская форма жизни, то ещё и нырять в пятиметровый сугроб!..
Он перевёл дыхание и обвёл нас взглядом:
— Так мы и потеряли одного из ребят. Он тупо не успел убраться с черепашьего пути… И чудо, что те, кто помогал ему выбраться, сами успели спастись. Его не летуны задрали: его просто раздавило…
Пилигрим хмуро потянулся к земле, где в начале собрания положил свёрток кожи с чем-то большим. Этим «чем-то» оказалась сильно покорёженная винтовка. Видимо, она должна была меня впечатлить…
Не впечатлила. Присмотревшись, я со знанием дела сказал:
— Винтовку можно восстановить на Алтаре. А бойца уже восстанавливает либо его капсула, либо репликационный комплекс. Так что ничего страшного. А сложности мне понятны, хоть и неприятны. И хватит на меня сверкать сердитыми глазами!.. Давай, гони дальше свои плохие новости…
— А она осталась одна! — взяв себя в руки, Грим всё-таки перестал хмурить брови. — Перевал обитаемый. И живут там зверушки, очень похожие на наших зимних гостей. Размерами, правда, поменьше… Но нам и таких хватит! Двоим нашим ребятам хватило.
Если до этого Пилигрим говорил вещи неприятные, но понятные… К ним надо было просто получше подготовиться…
То вот сейчас он задал задачку, которая казалась неразрешимой!
Мало того, что придётся пробивать огромные сугробы, мучаясь от недостатка кислорода… Так на нас ещё и будут в этот момент охотиться… И вот «охотники» никакого дискомфорта от высоты и снега не ощущают…
И как прикажете в таких условиях выживать?
Я задумался. Впрочем, как и все сидящие на собрании… Но тут пришло ободрение, откуда не ждали. Хотя надо было бы. Всё-таки с нами был настоящий, всамделишный священник.
— Ну предположим, на снег плевать. Снимем колёса, поставим на полозья фургоны — и поехали! У багов шесть толстенных ног: они почти не проваливаются в снег! — решительно заявил отец Фёдор. — И на зверьё ваше — плевать! Мы по зиме и их собратьев покрупнее били, а стволов было меньше. А вот что действительно может стать проблемой — так это разреженная атмосфера.
— Это можно перетерпеть! — поморщился Пилигрим.
— Это мы, люди, можем перетерпеть! — не согласился отец Фёдор. — У нас цель есть! И есть желание её достичь. А почто всё это терпеть багам, тварям Божьим и глуповатым? Не подскажешь?
— А они что, могут?.. — увидев лучик надежды, чуть не подпрыгнул я.
— Да не знаю я! — размашисто развёл руками священник. — Мы их в горы на такую высоту не таскали никогда! И не знаем, поднимаются они на ледник или нет! Если поднимаются, то выдюжат. А если нет? В общем… Главной подлости от них и ждите. А свои сложности мы как-нибудь с Божьей помощью преодолеем…
Тут я мог бы поспорить с отцом Фёдором! Чтобы Бог помог, в него надо искренне верить, а не как рассадник полуатеистов. Но озвучивать свои мысли я не стал. Опять ведь будут на меня угрюмо смотреть…
А вот перестройку фургонов в сани я одобрил! Закопавшийся в снег колёсами фургон — это явно лишнее в нашем путешествии. И подготовку к возможной ночёвке на высоте тоже одобрил.
Но лишь для того, чтобы людям было чем заняться. Потому как отчётливо понимал: если такая ночёвка состоится — она станет для нас последней.
Без капсулы, без защиты, вымотанные дневным переходом… Мы не отобьёмся ни от «богомолов», ни от «пушистиков». Даже если они будут в пять раз меньше наших бывших «знакомцев».
Наш единственный шанс — в скорости. И в упорстве. Поэтому я решил всю подготовку заточить на прорыв за один день. Просто не озвучивал это до поры-до времени.
А значит, баги наши должны быть быстры, а сани — крепки. А нам придётся стать двужильными и неутомимыми.
Хотя бы на один короткий день.
