Ультимат. Том 2 (СИ) - Бергер Евгений

— Простите… Я не понимаю. — пилот растерянно развёл руками.

— А… Точно. — немец улыбнулся и перешёл на русский язык: — Всё время забываю, что большинство русских пилотов действительно занимаются гонками, а не шумом вокруг них. Я следил за вашими успехами, Господин Столыпин. Кажется, вы участвовали в ралли?

— «Двадцать четыре часа», «ДТМ», «Мировой класс»… В общем-то, много где успел поездить за свою карьеру.

— Точно-точно! «ДТМ» в двадцать первом году. Нюрбургринг… Сильный дождь. Вы сражались с Максимилианом Паулем за первое место. Хорошая была гонка.

— Ага. Только вот, я занял второе место.

— Но «Ламбо» Пауля была в полтора раза сильнее вашего «Порше».

— И легче. Но у меня были шансы. Я слишком суетился.

— Да, ну? Бросьте. Вы красиво сражались и не менее красиво заняли второе место.

— Второе место — самый худший результат. — вздохнул Микуха.

— Почему? — удивились немцы. Честно говоря, я тоже не понял.

— Золото — абсолют! Вершина, к которой ты стремился всё это время. Бронза — очень хороший результат, ведь ты обогнал всех тех неудачников и вошёл в тройку лидеров. А вот серебро… Это значит, что тебе немного не хватило до золота.

— Вы практически стали победителем.

— Да-да… Ты практически лучший. Ты практически первоклассный пилоты. Ты практически смог одержать победу. Практически… Которое на деле — ничего не значит. Если вы не сражаетесь за первое место, то зачем же тогда?

— Справедливо. — немцы задумчиво переглянулись.

— Господа! — в спор вмешался кот в кепке таксиста: — Может быть, всё же поедем? А-то дорога до отеля не близкая. А нам сегодня ещё четыреста машин проверить.

— Господин Дафваххе, как всегда — прав. — согласился Хоббс: — Нужно спешить. Не хочу опять сидеть в гараже до полуночи.

— Поверьте, в гараже вы точно сидеть не будете. — с улыбкой произнёс я.

— В смысле? — Мендель тут же нахмурился: — Господин Осокин… А машины точно готовы?

— Точно. Просто — они все на стоянках. Под открытым небо.

— Мать моя женщина! — ужаснулся Хоббс и прикрыл рот могучей рукой, а затем шокировано посмотрел на коллегу.

— Да вы не переживайте! Через двести машин мы сделаем перерыв. Я покажу вам один из лучших ресторанов Перми. Поверьте, там очень вкусно и уютно.

— Фу-ух… Звучит обнадёживающе. — с облегчением выдохнул Мендель: — В таком случае — не будем терять ни минуты!

* * *

Пока немцы увлечённо рассматривали новенькие «Стеллары» для омологации, а Микуха изображал уверенного инженера-консультанта, я проверял дальнейшие ступени нашего адского плана. Никто не уйдёт обиженным! Всем достанется немного счастья.

— Борис. Будьте наготове! — произнёс я в мобильник, внимательно наблюдая за представителями технической комиссии: — Как только мы зайдём в ресторан — тут же выезжайте. И будьте аккуратны. Никаких картежей. Передвигайтесь разными дорогами и с неровными временными промежутками. Не хочу, чтобы завтра вся «телега» пестрила сообщениями о «невероятном автопробеге по Перми».

— Сделаем всё в лучшем виде, Фёдор Александрович.

— Я в вас верю! А пока — продолжайте наблюдение.

— Принял.

Ситуация, конечно, интересная.

Благодаря семейству Тоцких, мы без проблем сделали двести модернизированных машин. Но для того, чтобы участвовать в гонках «Мирового класса» — необходимо минимум четыре сотни автомобилей.

Как из двухсот сделать четыреста? Очень просто, когда у тебя есть необходимое количество сотрудников, сварочные аппараты и смекалка. А ещё потрясающий чёрный кот, который может выудить практически любую информацию о человеке из интернета.

— Ну, как? — поинтересовался я, подойдя к немцам и Микухе: — Шансы есть?

— Скажу так — я весьма впечатлён. — кивнул Мендель, записывая очередной VIN-код: — Последний раз я видел «Искру» в ралли «Дакар». Это был две тысячи десятый год. Ох, как она там отжигала! Ещё и пилот — Валентин Воробьёв, которого «СуперСпорт» выкупил у «Скании»… Я ощутил чистое эстетическое удовольствие, наблюдая за гонкой. И честно скажу, я был крайне разочарован, когда узнал, что «СуперСпорт» и «Эволюшен» завершили спортивную карьеру.

— Завершили — это ещё мягко сказано. — усмехнулся я, вспоминая скандальное увольнение жадных говнюков: — Но ничего страшного! Если сейчас покажем приемлемый результат, то совсем скоро и «Эволюшен» восстановим.

— Правда? — Хоббс подёргал синий раструбок, идущий от «нулевика»: — Новость прекрасная, но… Я вот смотрю на эту пайпу, и меня терзают смутные сомнения.

— Наша группа позаимствовала технологию передачи холодного воздуха у «Мазды». — тут же ответил Микуха: — Но это не нарушение авторских прав. «Мазда» выложила все свои наработки по прямотоку и охлаждению в свободный доступ.

— Я понимаю. — кивнул Генрих и задумался: — Дело не в нарушениях чужого патента. Понимаете, у «Мазды» — маленький роторный двигатель с блуждающим треугольником. Он всасывает воздух в разы быстрее, от чего трубка не нагревается. А у вас же здесь V-образная шестёрка с турбиной. Как бы, ничего страшного. Но я же прекрасно понимаю, что на боевых болидах гораздо больше мощности. Даже с учётом того, что сейчас зима… Двигатель очень быстро нагреется. Не боитесь, что хомут расслабится, и пайпа слетит? Просто, это приведёт к тому, что двигатель практически мгновенно задушится. Вы рискуете заглохнуть на трассе и получить дисквалификацию или же попасть в группу здоровья, где потеряете огромное количество времени.

— Не переживайте, Господин Хоббс. Наша команда настроила «мозги» так, что мы не будем раскручивать двигатель больше семи тысяч оборотов. Соответственно — хомут выдержит, и пайпа будет на месте. Я уже просматривал такой вариант развития событий.

— Это не нарушает технику безопасности и общий технический регламент «Мирового класса». Но учтите! Если, что-то пойдёт не так — я вас предупреждал.

— Спасибо, Господин Хоббс!

Немцы продолжили изучать машины, а я отвёл Микуху в сторону.

— Я не совсем понял… О чём говорит Генрих?

— Полимерная трубка, которая ведёт воздух к двигателю — может расшириться. Это приведёт к повреждению хомута, и возможной отстыковке. Тогда воздух прекратит поступать в двигатель и всё. Гонка для нас закончена.

— Почему ты это не исправил?

— Двигатель слишком большой для этой машины. Пришлось выкручиваться, чтобы всё уместить в подкапотное пространство! Но не переживай. Если не раскручивать двигатель выше семи тысяч оборотов и держать температуру не выше ста десяти градусов — всё будет хорошо.

— Выходит, мы не можем использовать всю мощность двигателя?

— Можем. Главное — следить за показателями. На приборной панели есть все необходимые датчики.

— А если я случайно выжму восемь тысяч?

— Это очень маловероятно. Трасса в Заосиново — максимально затычная. Ты выше четвёртой передачи всё равно не уйдёшь.

— А если буду атаковать?

— Тебе не надо атаковать, Фёдор. Твоя задача — доехать до финиша.

— Ладно. А что насчёт тебя?

— Я буду обгонять на поворотах, чтобы не повышать температуру и не рисковать.

— Сомнительно, Микуха. Сейчас зима. Холодный воздух и все дела. А что будет летом?

— До лета есть время решить вопрос. Я сейчас был очень ограничен по срокам, потому пришлось действовать быстро.

— То есть, когда люди будут покупать «СуперСпорт» — у них начнутся такие же проблемы?

— Нет. У серийных машин двигатель слабее. Хоббс же сказал. Эта проблема касается только болидов из-за избыточной мощности.

— Ох… Давай после гонки ты придумаешь, как нам без проблем выжать из машины все соки? Идёт?

— Обязательно.

— Сам понимаешь. Поедем, куда-нибудь в Казань летом. А там жарит, как в аду! И что? Вместо того, чтобы контролировать соперников — будем следить за приборной панелью?

— Понимаю, Фёдор. Ещё раз говорю — у меня была задача и я её выполнил. Да, есть нюансы, которые будут исправлены. Но сейчас у нас всё хорошо.