Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес"

И вот что вырисовывалось у меня в конечном итоге — информация, которой располагал Стас, была одновременно и важной и бесполезной. Несомненно, сам факт, причём факт неоспоримый, что отсюда можно сбежать, уже дорогого стоил, но у меня была Цель, и как эти знания могли мне помочь в её осуществлении, я, пока, не представлял.

Спустя две недели Стасик чуток оклемался, на человека стал похож, хотя было видно, что такая партизанская жизнь ему вообще не в кайф. Но вариантов не было, появись мы хоть в самой захудалой деревне, одноглазый и человек с пятьюдесятью оттенками синего на лице нас, наверное, там бы и положили, слишком уж маргинально, даже для этого мира, мы выглядели.

И он был неправ, было у него на Ромодановского, было кое-что, что можно использовать. Причём я это знал и сам, просто недодумал поначалу. А вот потом…

— Стас, — спросил я его как-то вечерком, вдыхая запах рыбного супа с лисичками, нашего основного и дежурного блюда, — а сколько может стоить бронепоезд?

Всё это время мы обсуждали варианты выхода за пределы республики и вариантов этих было немного. Мой товарищ по несчастью склонялся к мысли осесть в Углегорске, у него там были кое-какие связи, а руки у Ромодановского не настолько длинны, чтобы дотянуться до него там. Собственно, это и был его «запасной аэродром», просто он не успел свинтить, слишком долго просидев в Усольске, в ожидании возможности перейти границу. Да, путь туда, в Углегорск, он проложил извилистый, но республику лихорадило, все силовые структуры стояли на ушах и контрабандисты, временно, ушли «на дно». И пока Стас ожидал, когда волнения улягутся, и пропивал наличные в номере гостиницы, его вычислили.

И теперь вопрос был в том, как помочь ему достичь границ Углегорской области? Тупо выходить лесами? Но это риск, и риск существенный — мы не граничим с ними непосредственно, так что в любом случае путь будет лежать через «индейскую территорию», где вероятность схлопотать пулю резко возрастает. Будь в ходу некая универсальная валюта, типа золота или доллариев США, можно было бы рискнуть, но универсальным эквивалентом товара в «межгосударственной» торговле является, пожалуй, только бензин, а много ли мы на горбине утащим? И золота здесь нет. Не настолько, что бы вообще забыть его блеск, но мало, критически мало и это понятно, ведь только война закончилась, народ последнее для фронта отдавал.

Однако постепенно у нас вызрел некий план, при удачном стечении обстоятельств даже имеющий процентов двадцать на успех. Дело в том, что у Стаса оказались неожиданные связи в Больших Солях, не столь серьёзные, что бы за ним прислали кавалерию, но, всё же люди могли потом организовать его перемещение к новому месту жительства. Собственно, в этом и состоял его первоначальный прожект, просто теперь это направление он считал закрытым. Однако я, кажется, изобрёл способ, посредством которого мы поимеем Ромодановского. Даже дважды.

— Бронепоезд? — прищурил он левый глаз от попавшего в него дымка от костра. — Тот самый?

Да, я имел ввиду именно тот самый, что стоял на запа?сном пути, по-прежнему охраняя «Объект 17С». Бронепоезд, несколько цистерн с горючим, ещё один паровоз с несколькими вагонами, в том числе ещё два с углём. А ещё гора угля на самой станции, мощные дизель-генераторы. И ещё кое-какие мелочи на складах. Всё это осталось на «объекте», ожидая своего часа, и час этот приближался.

Со слов, неосторожно оброненных тюремщиками в его присутствии, Стас понял, что Ромодановский планирует ближе к осени вывезти оставшееся добро, а что не сможет — сдать государству. Как оно распорядился этими товарно-материальными ценностями, вопрос второй, может, продолжит строить железную дорогу и вывезет имущество в «закрома», а может просто «попилит» денежки с Сан Санычем, всё же бронированный подвижной состав немало должен стоить, даже в рамках государственного прейскуранта.

Время у нас было, не так много, но было, у Ромодановского осталось не так много людей, самой боевой верхушки он лишился. Я не про себя говорю, нет, Крысин был реальным командиром, хоть и презервативом последним, и, как ни крути, почитай полтора отделения вместе с ним полегло, причём ветеранов. Это много, а Александру Александровичу понадобится теперь ещё больше людей. В прошлый раз нам очень повезло с Тёмным, Загор-Загорский считает, что это его ареал обитания, охотничьи угодья, и другие Твари туда не суются, а мы его как раз подранили накануне. Но они умны, эти гориллоиды, умнее всех Тварей, возможно, так что выводы он явно сделал и второй раз может на халяву может не прокатить. Приглашать же людей со стороны Сан Санычу тоже резона нет, утечки информации он всегда боялся, мало ли кто какие вопросы задаст. И второй момент — всё же в тех краях произошло убийство важного чиновника государственного масштаба и привлекать лишнее внимание какими-то телодвижениями он не будет. Нужно, чтобы прошло время, так что шансы высоки, реально высоки.

ГЛАВА 20

— Добрый день, могу я услышать Карташова Игоря Андреевича?

— Добрый день, — отозвался в трубке приятный женский голос, немного искажённый качеством связи — сейчас посмотрю, на месте ли. Как вас представить?

— Скажите, что я решил воспользоваться его советом, данным в декабре прошлого года в Краснопартизанске, — со всей возможной учтивостью ответил я.

— Извините! — продребезжала трубка. — Но, боюсь, Игоря Андреевича нет на месте!

Ага, так я и поверил.

— Девушка, — сурово произнёс я, — просто передайте ему мои слова, только именно так, как я сказал — это звонит человек, которому он дал совет в декабре прошлого года в Краснопартизанске. Я же всё равно до него дозвонюсь, так или иначе, а у вас потом проблемы будут…

— Одну минуту, — мне показалось, что из трубки на меня пахнуло холодом.

В динамике раздались треск и шипение, затем громкий стук, потом последовала пауза, заполненная едва слышным потрескиванием, и вдруг едва узнаваемый голос произнёс:

— Сергей Иванович! Долго жить будете! А я как раз вспоминал о вас.

— Гм, это…, — начал я было, но «Акакий Акакиевич» меня перебил.

— Да узнал я, конечно узнал! Вы как на счёт встретиться, посидеть?

— Да-э… Я-то за, вот как раз…

— Отлично! Договорились. Маршала Блюхера, двадцать пять, да? Отлично, в шесть смогу, смогу. Ну всё, Сергей Иванович, побежал, дела, сами понимаете!

Мне осталось только прослушать начало фразы «спасибо, Светочка, очень нужный человечек…», после чего в трубке запикали гудки отбоя. Маршала Блюхера, 25? И что там?

Риск, которому я подвергал себя и ещё не до конца спасённого Стаса, откровенно говоря, был не таким уж и малым. «Акакий Акакиевич» вполне мог оказаться той ещё крысой, но, тщательно проанализировав имеющуюся у меня информацию, я пришёл к выводу, что риск того стоил. Насколько я знал, у Ромодановского так и не получилось наладить контакт с Игорем Андреевичем Карташовым. И, возможно, в обмен на некоторые сведения, он согласится помочь нам выбраться за пределы рубежей горячо любимой Родины. Это в довесок к его обещанию помочь, которому очень хотелось верить. Просто иного пути покинуть республику инкогнито я не видел.

Здание под номером двадцать пять по улице не попавшего тут в опалу маршала оказалось обычным гастрономом. И в назначенный час к дверям подъехал закрытый «Додж», остановившийся на обочине с работающим двигателем. Я быстро пересёк улицу и нырнул в авто, сжимая в кармане рукоятку пистолета.

— Всё потом! — остановил готовые сорваться с моих уст слова Карташов, сидящий на заднем сидении.

Кроме него и водителя в машине больше никого не было.

— Константин Александрович, могу я задать вам один вопрос, — спросил мой неожиданный покровитель после того, как я рассказал ему, что именно произошло тогда на лесной дороге, и как на самом деле погиб Миронов.

А так же изложил суть своей просьбы. Всё это время он слушал меня не перебивая.