— Задача понятна? — спросил я, показывая на угол и внезапно осознавая, что мы этими бабками закроем дыру в нашей будущей «Единой России». Фактически, если бы Гусев сам нашел этих подольских кидал — ему бы не надо было сливать за дешево банк.
— Да уж куда понятнее, — вздохнул Йосик. — Пропустим через кассу, продадим валюту на физлиц, а потом внесем обратно депозитами. С вас паспортные данные счастливых покупателей валюты, Сергей Дмитриевич.
— Нариков помоечных бери, — сказал я после раздумья. — Они уже передохли почти все, но паспорта у нас. Скажешь мне потом, сколько тут получилось.
— Так вы что, их не считали? — Йосик вытер высокий лоб платочком. Там даже пот выступил. В его системе координат случившееся было чудовищным кощунством. Деньги, и не посчитать! Это было просто невозможно.
— Мы их даже не взвешивали, — развел я руками. — Короче, тащите это все в кассу и считайте сами. И за кассирами покрепче приглядывайте. А то у нас уже есть одна такая. Отрабатывает… Как увидела кучу денег, так и вылетела кукушка из пустого дупла.
— Гы-гы, — коротко хохотнул Штырь, а когда Йосик побежал отдавать нужные распоряжения, спросил. — Кстати, босс, а куда Любка подевалась? Чёт давно не видно ее. Ты ее кончил, что ли?
— Да ну на хрен! — возмутился я. — Ты меня за кого принимаешь? С ней одна доцентша из театрального занимается. Делает из нашей лохушки светскую львицу.
— Кого делает? — выпучил глаза Штырь.
Я доразлил Двин, и мы чокнулись.
— Дорогую шалаву из нашей Любки капотненской делает, — перевел я ему сказанное. — Будет по верхам работать. Баба она симпатичная, сиськи зачетные. Лоску придадим малость, и в бой. У нас высший свет такой, что им и Любка пока сойдет. Потом, конечно, все посложнее станет. Нужны будут артистки всякие и фотомодели. А пока богатый пипл и Любку схавает. Тем более что она порнухи уже прилично отсмотрела. Повышает, так сказать, профессиональный уровень.
— Наш человек в Гаване, — понимающе покачал головой Штырь. — Зачетно. Пипл хавает, значит… Хорошо сказал, надо запомнить.
И тут раздался звонок. Это был Копченый.
— Шеф! — услышал я голос на том конце провода. — Два часа дня. Долгопрудный, городской парк, у Среднего Нижнего пруда. Без вариантов на отмаз.
— Ты бухой там, что ли? — подозрительно спросил я. — Так какой все-таки пруд? Средний или Нижний? Я ни хрена не понял.
— Средний Нижний! — повторил Гриша. — Там есть еще Средний Верхний, но тебе туда не надо. Тебе к Среднему Нижнему. Это ж Долгопа. Помнишь, как мы в школе с ними махаться ходили? У них же все не как у людей.
— Кто? Можешь сказать? — сжал я зубы в нехороших предчувствиях.
— Животное одно, — ответил Копченый. — Как у нас, только долгопрудненский.
— Понял, — ответил я и повесил трубку. Доллар минута и на входящие, между прочим.
* * *
В Долгопрудный я поехал на девятке, взятой у одного из пацанов. И сам за руль сел. Ни к чему злить людей своим достатком. Особенно госслужащих, работающих за копеечную зарплату. У них сразу ценник расти начинает, когда видят, что собеседник демонстрирует избыточное материальное благополучие. Золотые Патек Филип, что братва поднесла в подарок, тоже в кармашек прибрал.
— В натуре, чудаки! — хмыкнул я, когда свернул на улицу Дирижабельную, рядом с которой и раскинулся городской парк. — Надо ж было так улицу назвать!
Искомый пруд нашелся справа от входа, метрах в ста. И тут, о чудо, тоже плавали уточки, которые смотрели на меня подозрительно и на контакт не шли. Видимо, приобрели толику жизненного опыта и поняли подлую человеческую сущность. Пришлось скормить им половину батона, который я предусмотрительно захватил с собой.
— Птичек любишь, Хлыстов? — услышал я насмешливый голос сзади.
— Куда больше, чем некоторых людей, — честно ответил я. — Доброго дня, гражданин подполковник.
Начальник городского ОВД носил фамилию Волков, а имя имел такое же незатейливое, как и отчество. Его звали Иваном Ивановичем. Был подполковник худ и на вид нескладен. А мешки под глазами указывали то ли на бессонные ночи, которые он проводил в борьбе с преступностью, то ли на больные почки, истомленные критическими дозами бухла. А может быть, он успешно совмещал два эти увлекательных занятия, как и многие из ментов. Новая гадская жизнь навалилась и на них, ломая судьбы и лишая здоровья.
— Я не буду тратить много времени, — сухо сказал Волков. — Вопросов по спирту у меня нет. Все идет ровно, кэш твои засылают вовремя. Дело в другом.
— Слушаю внимательно.
— Баня Элегия, — посмотрел на меня Волков.
— Никогда о такой не слышал, — пожал я плечами. — Где это?
— Здесь, в Долгопрудном, — любезно подсказал он. — Там еще парней Платона из Мухи положили. Ты должен знать.
— Слышал что-то такое от людей, — не стал отрицать я. — Но краем уха.
— Свидетель у меня есть, — усмехнулся Волков, оценив мой тонкий юмор. — Видел он человечка одного неподалеку от бани. И представляешь, у него шрам на пол-лица. Прямо как у Гриши Копченого. Бывают же такие совпадения! Что сам думаешь?
— Да ничего не думаю, — равнодушно пожал я плечами. — Григорий Александрович в танке горел, защищая Родину от напавших на нее афганских басмачей. А вы его в таких некрасивых делах подозреваете! Нехорошо, товарищ подполковник!
— Завтра жду десять тысяч, — Волков встал и собрался уходить. — За это я дам тебе три дня на поиск виновного. Дело в главке на контроле. С меня уже всю шкуру за него спустили. Если эти показания лягут в дело, то оно уйдет в ОРБ. И тогда я твоим ребятам не завидую.
— Десять тысяч! — вскинул я на него глаза. — Да побойтесь бога, Иван Иваныч! Да откуда в занюханном Долгопрудном такие расценки?
— В главке тоже хотят есть, — пожал плечами Волков, словно удивляясь моей непонятливости.
С Барановым пообщался, сука! Зуб даю!
— Ну надо же, как поменялось все быстро, — невесело усмехнулся я. — Кто бы мне сказал пару лет назад, что начальники ОВД будут с ворами тереть и деньги с них брать, в глаза бы плюнул.
— Сам удивляюсь, — сухо ответил Волков. — Ты, Хлыст, знаешь, что Андропов хотел воров в законе и активных участников бандформирований к стенке поставить? Всех! Одним росчерком пера. Жаль, не успел.
— Ни поменялось бы ничего, — покачал я головой. — Самые жесткие ребята, кого я знаю, пять лет назад могилы на кладбище копали. А еще один детишкам физкультуру преподавал. Они не воры, гражданин полковник, а такие дела проворачивают, что любому вору на зависть. Да и не там Андропов главных врагов искал.
— А где же ему надо было их искать? — засмеялся Волков.
— Да вокруг себя, — ответил я. — Мишку меченого не он ли двигал? А не его ли комсомольцы сейчас страну американцам за гроши распродают?
— Мне вчера Сорос звонил, — передразнил я Березу. — Почему Газпром не включен в план приватизации?
— Это ты о ком сейчас? — удивился Волков.
— О ком надо. С человечком одним вчера пообщался. Ты на него еще по телеку налюбуешься. Доктор наук и членкор, а любому бандиту фору даст. Так что прикрути фитиль, товарищ начальник и открывай карманы пошире. Время сейчас такое. Завтра, на этом же месте. В два.
* * *
Утки обрадовались мне как родному, и батон расклевали вмиг. Видимо, они пришли к тем же выводам, что и сорокалетняя баба с двумя детьми, вышедшая замуж по взаимной любви. Первый: счастье в жизни есть, и второй: не все мужики — козлы. Я вот не козел точно.
Наступающая осень гнала мелкую рябь по глади пруда. Деревья задумчиво шелестели пожелтевшей листвой, как бы удивляясь, почему утки еще здесь. Ведь начало ноября уже. Обычно птицы уже улетают в это время. Но природе виднее. Видимо, у птичек остались незаконченные дела, или они обладали даром предвидения и точно знали, что я сегодня припрусь сюда с батоном под мышкой. Им бы на бирже играть в таком случае. Или в казино…
Ах да! Казино! Карась притащил какого-то амера, и тот развил нешуточную активность. Заставил снести в Доме культуры на Ямского поля кучу перегородок, а окна и вовсе заложить кирпичом — дескать, не надо игрокам видеть восходы и закаты. Зачем им отвлекаться от рулетки и покера? Расходы шли огромные, но я нутром чуял, что парень он знающий, и делает все правильно. Заплатим, хрен с ним. Штырь с того дела в Подольске такую сумму поднял, что мы легко этот ремонт потянем, даже с учетом царской награды для его парней.
