— Аргумент… — прозвучало в правом ухе, и я нехотя переиграл принятое решение:
— В нюансах взаимоотношений между дворянами я не понимаю ровным счетом ничего, выглядеть смазливым мальчишкой, упавшим под государыню, не хочу, а тебе доверяю. Так что в присутствии посторонних называй своим господином. А тет-а-тет — лучше по имени: так мне будет комфортнее.
— Хорошо… — покладисто сказала она и сменила тему разговора: — Игнат, скажи, пожалуйста, ты заметил, что Ксения Станиславовна начала молодеть?
— Да: она прорвалась в Богатыри. Соответственно, сразу же занялась трансформацией организма с помощью лепки и регенерации второго ранга.
— Тогда у нас наклевываются серьезные проблемы…
— Почему?
Женщина пожала плечами:
— Судя по уверенности, с которой ты ответил на мой вопрос, эти Искры добыли для Веретенниковой вы. Впрочем, даже если это не так, то абсолютное большинство пожилых дворян гарантированно свяжет «внезапное» омоложение Веретенниковой с ее уходом под твою руку. Ведь ты, кроме всего прочего — Поставщик Искр для Воронецких. А значит, знаешь, где добывать вожделенный комплект, и способен это сделать. Причем не только за деньги, но и под давлением!
— А она у нас ни разу не дура! — довольно заявила Дайна.
Я мысленно согласился и продолжил слушать объяснения «не дуры»:
— Императрица должна тебе жизнь, поэтому давить не станет. Но вторая молодость — это слишком большой соблазн для любой женщины, поэтому ты наверняка услышишь просьбу помочь с ее обретением и пойдешь навстречу. Вероятнее всего, поможешь и Императору, и Цесаревичу, и его женам. А пять-шесть омоложений подряд превратят всех членов нашего рода в цели номер один. Причем как для большинства Бояр и Богатырей Империи, так и для всего криминалитета!
Эта перспектива действовала нам с Дайной на нервы не первую, и даже не вторую неделю, но настроение испортилось все равно. Впрочем, испортилось оно, если можно так выразиться, в фоновом режиме. Поэтому я порадовался естественности, с которой Надя произнесла словосочетание «нашего рода», и со спокойным сердцем подкинул ей информации для раздумий, сообщив, что лепку с регенерацией Ксении Станиславовне подарили мы, и что аналогичный комплект уже получила и Императрица.
Реакция на эти новости легла на душу, как родная:
— Ни один из моих знакомых аристократов не способен дарить Искры общей стоимостью за триста миллионов, а для вас это нормально. Я в восторге. И понимаю, почему Веретенникова переписала на тебя эту клинику, городской особняк и галерею покойного супруга, а все остальное имущество оставила детям, почему побила мой рекорд скорости выхода из рода и почему вчера вечером настоятельно советовала мне как минимум удвоить списочный состав теперь уже нашей СБ!
Свыкнуться с мыслью о внезапном обретении недвижимости в столице я еще не успел, вот и завис. Секунды, эдак, на две-три. Потом очередной раз задвинул куда подальше свое охренение и чуть-чуть облегчил груз на плечах Недотроги:
— Надь, имей в виду, что Бухта Уединения охраняется не гражданским ЧОП-ом, а Дворцовыми, то есть, наших туда не поставить. Да и селить их, если что, будет негде: в моем коттедже заняты все три спальни, в гостевом будет останавливаться Ксения Станиславовна, а с дальним все еще веселее: одни покои уже оккупировала ты, вторые — твоя Ульяна, а третьи — личная спальня Валерия Константиновича. Так что нам нужны люди для охраны этой клиники, городского особняка и родового поместья. Кстати, о людях: что с ветеранами, которые тут лечатся?
Женщина пожала плечами:
— Прогнала всех через медикаментозные допросы и сочла достойными. Так что контракты были подписаны еще в прошлое воскресенье. Далее, первые четыре человека встанут на ноги к двадцатому числу и сразу же приступят к выполнению служебных обязанностей. Следующие трое, по словам Ксении Станиславовны, вернутся в форму к концу месяца. А пятеро самых тяжелых — восьмого-десятого октября.
— Отлично… — довольно выдохнул я, засек прозрением энергетический «силуэт» Уфимцева, судя по скорости и вектору перемещения, подъезжавшего к клинике по центральной аллее, и заторопился задать Недотроге неудобный вопрос: — Значит, эту проблему можно считать решенной. Поэтому перейду к следующей: ты не передумала сближаться с Валерием Константиновичем?
Тут женщина грустно усмехнулась:
— Меня все устраивало: он Творец, естественно, в хорошем смысле этого слова; сделал выводы из ошибок прошлого и теперь сдохнет, но не позволит кому бы то ни было себя подмять; беззаветно любит дочку; уважает тебя и Олю; видит во мне не красотку, которой можно хвастаться окружающим, а Личность. Увы, позавчерашняя дуэль, кажется, все сломала: он винит себя в том, что не пошел провожать меня в туалет; что не смог убедить уступить ему право выйти на арену; что слабее, а значит, в случае чего, не сможет защитить; что отсутствовал тут во время атаки Призрака и так далее. И с моей стороны все это однозначно не починить — мое вмешательство только усилит и углубит новые комплексы!
— А надо? — спросил я, глядя ей в глаза и выделив интонацией последнее слово.
Намек был понят, что называется, влет:
— Да. Но в данный момент — только Свете: ей нужен отец, жесткий, как титановый лом. А я сделаю шаг назад и подожду: если Валерий Константинович упрется, возьмет второй ранг за два следующих сезона и заставит меня почувствовать себя слабее — само собой, не в дуэлях, а как личность — то я приму предложение руки и сердца. Сочтет, что это физически невозможно — начну искать мужчину пожестче…
…Уфимцев заглянул в палату минут через двенадцать-пятнадцать после приезда, обнаружил, что Надежда коротает ночь в моей компании, попросил разрешения присоединиться, дождался моего ответа и быстренько приволок одно из свободных кресел поближе к кровати. Усевшись поудобнее, вспомнил, что не поздоровался, исправил допущенную оплошность и поинтересовался самочувствием раненой. А после того, как выслушал ее монолог, воспрянул духом и решил поделиться результатами своей «командировки».
Дайна, «сидящая» на телефонах Императрицы, Цесаревича и Ляпишева, регулярно докладывала мне обо всех успехах и неудачах силовиков, но я все равно вслушался в рассказ артефактора, ибо хотел оценить «акценты»:
— О том, что Мирон Анисимович Рожнов «натравил» на группу быстрого реагирования боевую дружину рода, а сам попытался пуститься в бега, вы, вне всякого сомнения, уже знаете, так что эту часть истории опишу тезисно: парни генерала Ляпишева опрокинули все три машины, вылетевшие на задний двор поместья, и положили восемь из десяти телохранителей, а самого беглеца прилично поломали.
Потом он был загружен в военно-транспортный «Антей» и доставлен в следственный изолятор спецотдела, где попал в руки бригады следователей и запел. Да, под «химией», но очень энергично…
— Судя по недовольству в твоих глазах, ты не поучаствовал и в этом бою, верно? — спросила его Недотрога.
— Да: я вскрывал артефактный защитный комплекс бункера глубокого залегания, в котором, по словам «языка», заперся Рожнов… — мрачно буркнул Уфимцев. — Поэтому о том, что Мирон Анисимович уже задержан, упакован в блокираторы магии и усажен в «Рубеж», узнал после того, как в общем канале связи подали сигнал к отходу. Зато присутствовал при допросе. С первой и до последней минуты. И считаю должным извиниться: ты чуть не погибла из-за того, что этот ублюдок решил меня подмять!
— Валер, он такой не один… — хищно усмехнулась женщина. — На тебя открыло охоту как бы не две трети глав дворянских родов Империи. И что с того? Вон, бери пример с Игната: он знает, что враги есть у каждого из нашей компании, включая Ксению Станиславовну, но вместо того, чтобы выяснять, кто чей, валит всех подряд! Кстати, как только я встану на ноги, займусь тем же. Ибо чем меньше живых врагов — тем меньше колеблющихся и желающих пополнить их число.
— А каким боком тут Ксения Станиславовна? — спросил артефактор.
