Да-а, это вам не академическая атмосфера матча с корейцами, тут страсти кипят такие, что мама не горюй. Меня аж самого завело, и я с огромным сожалением думал, что мог в это время носиться по полю, а не дирижировать хором болельщиков, которые распевали мою кричалку: «Команды в мире лучше нету, чем сборная страны Советов!»
Как говаривал герой фильма «Любовь и голуби» – ёшкин кот! Игра завершилась с ничейным результатом – 1:1. На гол Численко в первом тайме итальянцы ответили голом уже на 90-й минуте игры. Причём казусным, с двойным рикошетом, сначала от Шестернёва, а затем от Маццолы, который просто стоял столбом перед нашими воротами. На Маццолу в итоге мяч и записали. На Яшина было больно смотреть, как, впрочем, и на всю нашу команду. Да и советские болельщики горестно вздыхали. Заодно подпортили праздник и Гранатнику с Ворониным. У Валентина Александровича сегодня, 16 июля, был день рождения, а у Валеры – на следующий день.
– Николай Петрович, может, выпустите меня с чилийцами? – закинул я удочку во время небольшого послематчевого банкета.
– Егор, давай ещё подождём, – доверительно сказал Морозов, понизив голос. – Я же пообещал Киселёву провести с тобой воспитательную работу. Боюсь, если дело ограничится парой пропущенных игр – меня могут не понять. Да ты не переживай, уверен, чилийцев мы обыграем, а там уже можно будет что-нибудь придумать.
Насчет чилийцев Морозов словно в воду глядел. Уделали южноамериканцев со счётом 2:0, даже превысив результат параллельной реальности, когда, помнится, чилийцы проиграли нам более достойно – 1:2. На этот раз отличились Стрельцов и Витя Гетманов по кличке Иисус. Он и впрямь внешне чем-то смахивал на библейский персонаж, ребята так и говорили: «Гетман, с тебя бы иконы писать». Но своё дело сделал, при розыгрыше углового пришёл в чужую штрафную и выпрыгнул выше всех.
Вообще-то в эти годы в мировом футболе как-то не очень было принято защитникам ходить вперёд, даже при стандартах, но науськанный мной Морозов стал понемногу претворять в жизнь новые идеи, и вот одна из них сработала.
Игра проходила 20 июля на том же «Рокер Парке», в хмурую, дождливую погоду. Морозов выставил почти боевой состав, осечка могла превратиться в фатальный исход. После того как история сделала маленький шажок в сторону, и вместо победы над итальянцами мы получили ничью, а вчера «скуадра адзурра» сенсационно (хотя я-то помнил, что и в прежней реальности было то же самое) уступила корейцам – 0:1, в случае проигрыша советской сборной чилийцам в нашей группе все команды набрали бы по три очка. И тогда началась бы арифметика. Стали бы глядеть, у кого преимущество по личным встречам, считать забитые и пропущенные мячи, в общем, доводить до этого не хотелось бы. Так что я Морозова понимал, в данном вопросе риск оказался бы неуместен.
Оба мяча наши вколотили чилийцам в первом тайме, с ходу взяв нити игры в свои руки, вернее, ноги. Я даже увидел местами проблески тотального футбола, что весьма погрело мне душу. Кстати, судивший матч англичанин Джон Эдер мог бы констатировать и более крупную победу нашей сборной, но отменил третий гол на исходе встречи, усмотрев со стороны Стрельца грубую игру в чужой штрафной. На мой взгляд, всё было в пределах правил.
Как бы там ни было, победа позволила нашей команде, повторяя реальность Лозового, выйти из группы с первого места, а команде-сенсации из Северной Кореи – прыгнуть на следующую стадию со второй позиции.
И опять же, «по волнам моей памяти», в четвертьфинале попасть на венгров. Игра должна была проходить в ставшем уже почти родным Сандерленде 23 июля. Остальные пары четвертьфиналистов распределились следующим образом: Англия – Аргентина, Португалия – КНДР, ФРГ – Уругвай. Ну а что, различий с прошлым Лозового никаких, если судить по турнирной сетке. Дай бог, если пройдём венгров.
Насколько я помню из радиорепортажа и газетных отчётов, игра с ними складывалась очень нелегко, едва удержали преимущество в один мяч, победив 2:1. Перед игрой, впрочем, настроение у наших было вполне оптимистичным. Не сказать, чтобы шапкозакидательским, но улыбки частенько появлялись на лицах ребят, когда они обсуждали предстоящую игру. Я бы на их месте не радовался раньше времени. Ещё не так давно мадьяры дважды становились серебряными призёрами чемпионата мира – в финале 1938-го уступили итальянцам, а 16 лет спустя немцам. Ещё успели в 1952-м выиграть Олимпийские игры.
От нечего делать почитал английскую прессу, благо снабжали нас газетами исправно. Больше всего меня заинтересовало содержание таблоида The Sun, где я первым делом ознакомился с заявкой английской сборной на этом чемпионате мира. В истории Лозового в ней вроде не нашлось места игрокам «Челси», на этот раз в команде были Терри Венейблс и Бобби Тэмблинг. Оба появились в первом и втором матчах сборной с Уругваем и Мексикой, однако, судя по обобщающему отчёту, погоды не делали, и в игре против французов журналист отметил действия хорошо мне знакомых исторических персонажей английской сборной Гордона Бэнкса, Бобби Мура, Бобби Чарльтона и Джеффри Херста.
Некоторое место в репортаже уделялось сборной Советского Союза, которая, к удивлению обозревателя, прошла групповой турнир без осечек, если не считать ничейный исход с Италией.
«Вызывает интерес, почему на поле не появляется главная звезда сборной Советов и „Челси” Егор Мальцев, – вопрошал журналист. – Не исключено, что тренер сборной Морозов просто бережёт своего ведущего футболиста к решающим играм, и уже в матче против венгров мы увидим этого вундеркинда на поле».
Да уж, я бы не отказался, чтобы так и случилось. Только вот у тренеров сборной на это своя точка зрения, которую они не могут не разделять с товарищем Киселёвым, потребовавшим примерно наказать любителя пенных напитков Мальцева.
Воронину на предматчевой установке Морозов предписал не креативить, а сдерживать самого опасного игрока соперников – полузащитника Флориана Альберта. Валера явно был этим недоволен, впрочем, своё недовольство он высказал после того, как игроки уединились в комнате отдыха.
Для поднятия боевого духа я решил исполнить «Песню про правого инсайда» всё того же Высоцкого. Так и объявил: Владимира Высоцкого, пусть гадают, когда он её написал, потому как вроде ещё нигде не должна звучать. Ударил по струнам и, придав голосу хрипотцы, запел:
Мяч затаился в стриженой траве.
Секунда паузы на поле и в эфире…
Они играют по системе «дубль-вэ», —
А нам плевать, у нас – «четыре—два—четыре»…
Любопытно, что в этой песне прослеживалась какая-то автобиографичность сложившейся ситуации, достаточно процитировать следующие строки:
Вот инсайд гол забил, получив точный пас.
Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге, —
Но не могу: меня тренер поставил в запас,
А ему сходят с рук перебитые ноги.
Банишевский, слушая песню, криво ухмылялся, а я нагло так ему подмигнул, мол, мой запас может быть и не вечен. Дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, как и после исполнения «Я не люблю…», принялся переписывать для страждущих текст и аккорды.
И вот матч с венграми! Перед игрой на поле стадиона «Рокер Парк» сводный оркестр расквартированных в Сандерленде воинских частей наигрывал бравурные марши. Краем глаза я заметил в ложе прессы спартаковских аксакалов, братьев Андрея и Николая Старостиных, оживлённо беседовавших друг с другом.
Наконец оркестранты удаляются, а на поле появляются футболисты. Испанский судья Хуан Гардеасабаль приглашает в центр поля капитанов команд Альберта Шестернёва и Шандора Матраи, подкидывает монетку, и сборные определяются с воротами в первом тайме и правом нанесения первого удара по мячу.
Наши с первых минут включают прессинг, я вижу настоящий тотальный футбол. «Только бы физики парням хватило», – проносится в голове мысль. Тот же Банишевский покуривает, тогда как на него возложена обязанность держать всю бровку, отнимать мяч на чужой половине поля и разгонять свои атаки. Понятно, что Толя двужильный, можно сказать, мой клон, но кто ж знает, насколько его лёгких хватит при такой игре.
