Поэтому он остановился и одернул Монкута за плечо. Из-за этого остановились все.
— Прекращайте. Не думайте, что можете безнаказанно всех оскорблять, — сказал Дан.
— А мы не оскорбляли, — хмыкнул Роун. — Мы же правду говорим. Ты что, обиделся, что вас на чистую воду вывели? Не хотел, чтобы ваши особые отношения в группе были озвучены вслух?
Дан даже поежился от ощущения брезгливости. Вот же идиоты. И шутки у них… как у глупых школьников… которыми, впрочем, эти двое и являются.
— На чистую воду? — удивился Дан. — Вы, видимо, не совсем понимаете, на кого тявкаете.
— Что, позвонишь нашему начальству, чтобы он нас наругал? — издевательски спросил Роун.
— Нет. Но ты отдаешь себе отчет в том, с кем ты сейчас споришь? Я не просто трейни из большого агентства, у меня связей больше, чем у некоторых айдолов.
Роун опять усмехнулся:
— Запретишь французам дарить шмотки нашим сонбэ?
Дан тяжело вздохнул. Это такой наезд в духе плохишей-подростков. Их не интересуют его доводы, их нельзя запугать или убедить. Все, что они делают — это возражают, чтобы вывести тебя и спровоцировать если не драку, то хотя бы позорную ссору.
Это понимал и Минсок. Он тронул Дана за плечо и мотнул головой в сторону гримерки. Дан кивнул. Из-за них все и так замерли на месте.
— Что, слушаешься своего папочку? — издевательски спросил Роун. — Угрожать-то мне явно нечем.
Дан уже шагал к гримерке, но слегка обернулся:
— А я не в той лиге, чтобы угрожать. Предупредил — ты не понял. Значит покажу делом.
Откровенно говоря, Дан не думал, что дойдет до такого: мстить тупому и злому подростку. Но тут все еще сложнее, чем со взрослыми, ведь не ответив на эти наезды, можно получить толпу таких тупых и злых подростков.
Сменив сценический наряд на обычный, Дан отправил парней в общежитие, а сам попросил стафф провести его к режиссеру шоу. Несмотря на то, что Дан не пользовался этим, у него был достаточно высокий допуск — он ведь автор идеи шоу. Сонхи шла за ним следом, но никак не комментировала происходящее.
Как Дан и думал, сплетни Роуна и Монкута на камеру попали. И даже звук хороший.
— Сколько? — прямо спросил Дан.
Режиссер внимательно на него посмотрел, а после уточнил:
— В шоу не включим.
— Я знаю. Слив сколько?
Режиссер написал на листке три цифры.
— Это телеканалу. Это за то, чтобы СМИ подняли шум. Это технику за то, что мы его уволим за нарушение конфиденциальности и устроим обратно через два месяца.
В сумме — пятнадцать тысяч долларов. Дан думал, что это стоит дороже. Сегодня та одежда, что на нем, в сумме стоит примерно столько же. Обидно, конечно, отдавать так много, но положены же ему импульсивные траты?
— Хорошо. Через моего менеджера все сделаете. Чем быстрее — тем лучше.
— Завтра с утра. Деньги через свое начальство.
Дан кивнул. Как все, оказывается просто. Сложнее было объяснить Канджи по телефону, что ему это действительно нужно.
— Можешь найти частного детектива? — спросил Дан у Сонхи, когда разговор с Канджи был закончен.
— Детектива? Здесь, в Сеуле? — удивилась она. — Но зачем?
— Роун — мстительный мелкий гаденыш, — вздохнул Дан. — Мне кажется, что он слишком глуп, чтобы осознать все. Он попробует мелочно отомстить.
— Ты хочешь нанять детектива, чтобы он нарыл компромат на трейни? — скептически уточнила Сонхи, поворачивая руль.
— А что ты предлагаешь? Терпеть глупые насмешки? Отомстить по мелочи я ему… ну, не то, чтобы не могу, но в моем случае проще заплатить, чем мелко пакостить — это занимает много времени.
Сонхи бросила на него быстрый взгляд, слегка улыбнулась и сказала:
— А ты жестче, чем я думала.
— Хорошим людям живется проще, — улыбнулся Дан. — Большинство адекватных людей не будут обращаться плохо с теми, кто к ним относится с уважением и теплом. Я стараюсь сохранять со всеми дружеские отношения, но это не значит, что я категорически против мести. Как сказал один плохой человек: добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом.
Сонхи засмеялась.
— У меня есть один знакомый, он умеет собирать информацию. Не детектив, скорее журналист… с навыками хакера. Я договорюсь, заплачу с рабочего счета.
Дан благодарно кивнул. Он сомневался, что на Роуна реально нарыть что-то криминальное. Но такой как он почти гарантированно был замешан в школьном буллинге. Дану нужна эта информация, на будущее — мало ли.
* * *
Идти в четверг в школу было немного волнительно. Дан с утра остановил Хэвона до выхода и предупредил, чтобы он не ходил один и не соглашался идти никуда с парнями из Ssag.
— Надеюсь, я просто параноик, но все же, — вздохнул он. — Ты там один, а их сложно назвать адекватными. Кроме того — сегодня выйдут статьи, это вряд ли понравится подружкам-сплетницам.
Хэвон кивнул. Не ходить одному? Он и так даже в туалет с Бамом ходит. Но все равно было немного волнительно. Казалось, что они начали какую-то войну.
Когда он был в КАС, о войнах между айдолами часто рассказывали страшные байки. Подброшенный в гримерку мусор, оскорбительные насмешки, а то и вроде бы случайные удары и подножки. Держаться вместе вне стен агентства — это что-то вроде правил безопасности. В случае Хэвона это невыполнимое правило, потому что он единственный из группы ходит в школу. Все прошлые трейни Person уже закончили школу, а те, которых приняли в декабре, начнут учиться в этой школе только после года стажировки.
Впервые за все время обучения в SOPA Хэвон подумал, что одному туда ходить немного страшно. Поэтому Баму он был особенно рад — по дороге переживал, что друг может не прийти. Заболеет, или у него расписание. Разное ведь бывает.
— Ты какой-то взволнованный? Случилось чего? — спросил Бам, пока они ждали начала первого урока.
Хэвон качнул головой:
— Пока ничего. Просто… после вчерашнего меня хёны в школу собирали как на войну.
Бам расхохотался:
— Не переживай, в обиду не дадим. Мы вчера в общежитии об этом говорили… Они как картонные злодеи из какой-нибудь дорамы — то ли смешно, то ли страшно. Но да, ты без меня лучше не ходи. Не думаю, конечно, что они что-то сделают в стенах школы, но вот «случайно» врезать дверью по носу могут.
Хэвон интуитивно потер свой нос. Вообще, если его сломают, то можно под шумок ринопластику сделать… Но все же ломать — это наверняка больно. Да и выступать ему на следующей недели, вряд ли он сможет петь со сломанным носом…
Вопреки опасениям, никто из Ssag к нему не подходил, у входа из класса не поджидал и вообще утро проходило на удивление спокойно.
Теоретически, телефоны перед началом уроков нужно сдавать. На практике все, разумеется, складывали в эти прозрачные шкафчики болванки — старые телефоны родителей, братьев или сестер. Юджин отдал Хэвону свою прошлую болванку. Качественную болванку, не подкопаешься — рабочий старенький Самсунг, в телефонной книге много имен, рабочая симка.
Так делали почти все в классе — болванки в шкафчик, свои телефоны в руках. После третьего урока, на чуть более длинной перемене, Хэвон разблокировал экран своего телефона и зашел на новостную страничку. Как он и думал, статья о неэтичном поведении двух трейни из Ssag была даже в Dispatch.
— Ты это имел ввиду под «пока ничего»? — уточнил Бам, показывая экран своего телефона.
Хэвон кивнул:
— Дан… немного психанул… как он выразился.
— Как Ssag это пропустили? — удивился Бам. — Они же тоже могли заплатить, чтобы статья не попала…
Хэвон повел плечом и тихо объяснил:
— Дело не только в деньгах. Что выберут таблоиды и Mnet — Person, которые участвуют в разных шоу, или Ssag, которые игнорируют большинство корейских программ?
Бам немного удивленно на него посмотрел. Но Хэвон это спросил у старших еще вчера, по дороге в общежитие. Они ведь знали, почему Дан остается на студии и что собирается делать.
— Говорят, людей из Ssag не пускают на шоу, — задумчиво сказал Бам.
