Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
«Петрушка», — машинально отметил Пинт.
И еще… Было что-то странное с глазами убитого. Из уголков глаз, как дорожки слез, стекали засохшие кровяные струйки. И тут до Пинта дошло, что у старика нет глаз. Их выкололи и на их место вставили оливки.
Пинт зажал рот рукой, чтобы унять подступившую тошноту.
Он не мог понять, кому потребовалось так издеваться над телом. Неужели мало просто убить? Зачем потребовалась эта яркая зелень? И дурацкие оливки?
— Рубинов, — кивнул Баженов в сторону убитого. — Владелец магазина.
Затем Шериф ткнул пальцем куда-то за спину Пинта:
— А вон и его супруга.
Пинт обернулся. В петле висело тело худой невысокой женщины, одетой в ночную сорочку. Голова женщины была свернута набок, руки безжизненно свисали вдоль туловища. Рядом с ее ногами, касавшимися пола, валялся окровавленный кухонный нож.
Тело висело на той самой веревке, конец которой был привязан к перилам. Пинт удивился, как он мог не заметить тела, когда спустился с лестницы? Ведь он прошел всего в двух метрах от нее?
Видимо, я был слишком потрясен тем, что увидел на прилавке. Труп, лежащий, как рождественский поросенок на блюде.
— Он залез в магазин через витрину, — рассуждал тем временем Шериф, расхаживая по торговому залу. — На шум вышел хозяин. — Баженов поднял ружье Рубинова, переломил. — Патронов нет. Наверное, их и не было. Старик держал ружье просто так, для острастки. Он даже никогда не охотился — вон, замки заржавели. От такого ружья мало толку, поэтому Рубинов его бросил и схватился за кирку. Чтобы хорошенько прихлопнуть кого-то. Кого? Того, кто пришел за веревкой? Наверное, а кого же еще?
Шериф внимательно осмотрел кирку:
— Выглядит как новая. Только с прилавка. Здесь какие-то рыжие пятна. — Баженов поскоблил пятна ногтем, потер между пальцами, понюхал. — Нет, обычная ржавчина. Он не успел ударить. Интересно почему?
Пинт подошел к телу жены Рубинова и присел на корточки, изучая нож.
— Шериф! — позвал он Баженова. — Смотрите, нож тоже новый. Значит, тоже с прилавка?
— Вероятно, — задумчиво протянул Шериф. — Это говорит о том, что предварительного плана ни у кого не было. Действовали по ситуации. Но ей повезло больше. — Он показал на руки женщины, они до самых локтей были забрызганы кровью. — Хотел бы я знать, чья это кровь? Давай-ка, док, снимем ее.
Пинт аккуратно, чтобы не испачкаться, придержал тело женщины за плечи, а Шериф достал из кармана складной перочинный нож и перерезал веревку. Они положили труп Рубиновой на пол.
— Пойдем, док, теперь очередь старика. У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Они осторожно, стараясь не наступать на бурые лужицы и капли, которыми был залит весь пол, направились обратно к прилавку.
— Видишь это? — Шериф ткнул пальцем в потолок. На побелке, в самом центре, расплылось большое красное пятно.
— Что это?
— Сейчас выясним. Помоги мне его перевернуть. — Шериф схватил Рубинова за плечи, а Пинт придерживал ноги. — На счет «три». Раз, два… Три!
Вдвоем они с трудом перевернули тело. Какой-то предмет, похожий на большую бусину, упал и запрыгал по полу. Это была оливка. Она выпала из правого глаза, открыв пустую багровую глазницу. Пинт отвел взгляд, чтобы не видеть этого.
— Смотри. — Шериф показал на зияющую рану между лопаток Рубинова. — Вот как его убили. Он стоял посреди зала. — Шериф встал точно под пятном на потолке, повернувшись правым боком к кирке. — Старик хотел нанести удар, но его опередили. Кто?
— Ну… — замялся Пинт. — Наверное, тот, кого он хотел ударить?
Шериф досадливо махнул рукой:
— Тогда почему не в живот? Или в сердце? Какой надо обладать скоростью, чтобы увернуться от кирки, успеть забежать за спину и всадить нож между лопаток? А руки? — он кивнул в сторону тела Рубиновой. — Вспомни, у нее все руки в крови. Кровь забила фонтаном — так, что достала до потолка. Нет, док, старик не ожидал нападения сзади.
— Постойте, Шериф. Вы хотите сказать… это она? То есть — все, как в доме Ружецких, только наоборот? Жена убила мужа? А потом подняла полтора центнера на полтора метра, выколола глаза, вставила оливки и с чувством честно выполненного долга полезла в петлю? Бред какой-то! — Эта картина стояла у Пинта перед глазами, но он никак не мог поверить в ее реальность.
— А я думаю, все было именно так, — угрюмо отозвался Шериф. — С одной небольшой поправкой: она это сделала не сама. ОН заставил ее это сделать. Как раньше заставил Ружецкую упереть ружье в живот и дернуть за ствол. Правда, док. Такое ему вполне по силам.
— Шериф, вы серьезно?
— Тут уж не до шуток. Можешь мне поверить, я испытал это однажды на себе.
— Как же теперь быть? Как с ним справиться?
— Док! — взорвался Шериф. — У меня нет ответов на все вопросы. А на ЭТОТ вопрос я ищу ответ уже десять лет, и пока — безуспешно.
— Шериф! — теперь уже рассердился Пинт. — Мне это надоело! Вы словно играете в преферанс с болваном: кто вистует, тот и поднимает лишние карты. Расскажите наконец, что случилось десять лет назад. Вы все ходите вокруг да около, словно боитесь переступить какую-то черту!
Он подошел к Баженову вплотную.
— Почему ОН повесил девочку? Ведь с этого все началось? — Слова никак не шли у него с губ, но Пинт понимал, что должен их произнести, иначе этот замкнутый круг никогда не разорвать. Иначе они так и будут что-то недоговаривать. — Почему он повесил… Лизу Воронцову? И что произошло потом?
Шериф кивнул.
— Да. Ты прав — все тянется оттуда. Пошли, расскажу историю до конца. Выйдем через заднюю дверь, не прыгать же снова через окно.
Пока Шериф возился с дверью, Пинт обратил внимание на то, что стекло на полке, где лежали игрушки, разбито. Плюшевые медведи, оловянные солдатики, куклы и переводные картинки валялись как попало. Полка находилась немного в стороне, и ее не могли разбить случайно, во время драки.
Он хотел подозвать Шерифа, но потом решил, что это не важно. Не так уж важно.
Что такое кража копеечной игрушки по сравнению с двумя трупами? Вряд ли стоит придавать этому-большое значение.
Шериф наконец справился с замком, и Пинт обрадовался возможности покинуть магазин, выйти на свежий ночной воздух, хотя и знал, что где-то там их может поджидать безжалостный убийца.
