Ашот во все глаза, не отрываясь, рассматривал нью-йоркские улочки, сверкающую рекламу, сияющие витрины магазинов, ручейки пешеходов, пересекающие тротуары. В Европе он уже бывал, а США посещал впервые.
— Как там дела в Москве? — поинтересовался я.
Барсамян оторвался от окна.
— Можно говорить откровенно? — уточнил он, многозначительно глянув на охранников.
— Они по-русски не понимают, — успокоил я. — Но особенно разливаться соловьем не стоит. Только в самых общих чертах, и ничего особо, выходящего за рамки.
— Перестраховываешься? — в глазах товарища сверкнули лукавые искорки.
— Береженного бог бережет, небереженного конвой стережет, — я улыбнулся. — Давай так. Я буду вопросы задавать, ты отвечать.
— Давай, — с готовностью кивнул Ашот.
— Как поживают Гусинский и полковник?
— Гусь, как всегда развел бешеную активность, да, — ухмыльнулся Барсамян. — Как увидел приказ о своем назначении, совещания собирает, делает намеки сотрудникам, мол, советую быть на моей стороне, я добро не забываю. Елене Петровне, чтобы его выставить, пришлось даже кабинет закрыть, и с Тамарой Аркадьевной демонстративно уехать в один из наших магазинов. Вилен уже перебежками между кабинетами бегает и оглядывается, нет ли поблизости Владимира Александровича. Гусенок сует свой нос во все щели, особенно пытается вынюхать, как обстоят дела с «черной кассой», узнать реальные цифры прибыли. Но мы пока отбиваемся. Дмитрий Федорович действует профессиональнее. Никуда навязчиво не лезет, пытается подружиться с сотрудниками, Ирочке конфеты купил. Постоянно на контакте с Сергеем, вопросы безопасности обсуждает, чем-то помогает, я особо не вникал. О нём впечатление гораздо лучше. Пару раз заходил к Светлане Васильевне.
— О, и как там наша начальница кадров? — оживился я.
— После того, как Аня отказалась прийти на праздник, роет носом землю. Ты же в последний момент забрал секретаря с собой, поменял все планы и отложил операцию с подсовыванием поддельных документов до возвращения, а её сроки поджимают, вот и суетится, — довольно сообщил Ашот. — На неё давят, требуют решить вопрос, пока начальство в отъезде. Видел Светлану перед вылетом, на ней лица нет, похудела, побледнела бедняжка, осунулась даже, да.
— Это хорошо, — я мстительно улыбнулся. — Пусть помучается предательница. Что ещё интересного произошло?
— Есть ещё много новостей, по бизнесу и не только, да, — откликнулся Ашот, многозначительно указав взглядом на затылок невозмутимого Рассела. — Давай позже обсудим, за ужином.
— Давай, — согласился я.
— Мистер Елизаров, — в голосе Рассела, прикипевшего взглядом к зеркалу, чувствовалось беспокойство. — Есть проблема.
— Что такое? — я инстинктивно напрягся, предчувствуя неприятности. Ашот перестал улыбаться.
— За нами от отеля следует белый «додж», — сообщил Джек. — Сначала думал, показалось. Сейчас вижу, нет. Что будем делать?
— Как подъедем к отелю, если он пойдет за нами и остановится, выйдем — разберемся, — предложил я. — Узнаем, кто они такие и что им надо.
— Опасно, — буркнул Джек. — Вдруг это очередные охотники на ваш скальп? Давайте, мы сами ситуацию проясним, а вы посидите в машине?
— Не думаю, что это убийцы, — я криво усмехнулся. — Хотели бы — давно напали. Скорее всего, шпики. А вот чьи, интересно узнать. Есть у меня кое-какие мысли, надо прояснить.
— Я против, чтобы вы выходили из машины, — твердо заявил Джек.
— Понимаю, — кивнул я. — Пункт договора три точка четыре: «Охраняемое лицо, в определенных ситуациях, не носящих критический характер и касающийся соблюдений норм и правил безопасности, может в виде исключения под свою ответственность принять нестандартное решение, предварительно поставив в известность сотрудников охраны, выслушав их рекомендации и согласовав с ними порядок действий». Считай, я принял это решение.
— Тут вообще не понятно, критическая это ситуация или нет, — продолжал упорствовать Рассел. — В свете покушения на вас и ваших друзей сначала наемных убийц, а потом террористов, склонен всё-таки думать, что критическая.
— Джек, перечень ситуаций, носящих критический характер, перечислен в приложении к договору, два дробь один. Наблюдение за нашей машиной в их перечень не входит. Можешь сам глянуть, — парировал я. — Не волнуйся, я подозреваю, кто это такие. Обычные шпики от одной коммерческой структуры. Убивать нас здесь и сейчас никто не будет, а вот пугнуть их надо, чтобы не наглели. К тому же сам хочу сказать им пару ласковых слов.
— Вы уверены, мистер Елизаров? — все ещё колебался Рассел.
— На девяносто процентов, — заверил я. — На сто может быть уверен лишь сам Господь Бог.
— Окей, — решительно кивнул Джек. — Убедили.
Он достал листы с соглашениями, переложил в бардачок машины и протянул папку мне.
— Возьмите.
— Зачем? — удивился я.
Взял папку и чуть не уронил от неожиданности. Она оказалась необычно тяжелой.
— Там келавр, усиленный листом высокопрочной стали и титановыми вкладками, — пояснил Рассел. — Удар ножа и выстрелы из пистолетов малого калибра выдержит. Но вот автоматы, крупнокалиберные стволы гарантировано продырявят. Если под углом, могут отрикошетить. Прижимайте папку к себе, если что, закрывайтесь ею. Всё же лучше чем ничего.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Ашот, за нами хвост на белом «додже», мы выйдем и попробуем узнать, чего им надо, а ты вместе с девушками зайдешь в отель, и будешь ждать нас в холле, — повернулся я к другу.
— Зачем в отель? Почему ждать в холле? — всполошился товарищ. — С тобой пойду, да.
— Не нужно, это не разборка, ничего опасного не будет. Я просто с ними поговорю, ты же все равно английский не очень понимаешь, — твердо глянул на товарища. — Анну и девочек тоже должен кто-то сопровождать.
— Ладно, — вздохнул Барсамян. — Пусть будет так, Миша.
На подъезде к отелю, мы притормозили на стоянке. К нам дернулся носильщик, но увидел меня, опознал постояльца и остановился.
Я огляделся. Белый «додж» припарковался на другом краю стоянки. Я двинулся к ним, прижав папку к боку. Джек и бритый здоровяк шли рядом — Рассел слева, чуть спереди, верзила, немного отстав, справа.
Анна кинула на меня вопросительный взгляд, Ашот уже подошедший к девушкам что-то сказал, и вся процессия потянулась к входу в отель.
В «белом додже» сидело двое крепких мужчин лет тридцати. Они холодно смотрели на нас, не делая попытки скрыться.
— Джентльмены, — начал я, подойдя вплотную, — У меня сегодня был тяжелый день. Террористы, стрельба, теперь вы ездите за нами как привязанные. Не поясните, зачем?
— Вам показалось, мистер, — здоровенная физиономия мужика, справа от водителя, издевательски оскалилась. — Мы ни за кем не следили. Ездили по своим делам.
Я глянул на Рассела.
— Это неправда, — ответил Джек. — Ваша машина вела нас от отеля до аэропорта и обратно. У нас всё зафиксировано.
— Я не знаю, что у вас там зафиксировано, — парировал здоровяк. — Повторяю: мы ни за кем не следили.
— Давайте сделаем так, джентльмены, — добродушно улыбнулся я, подходя ближе, и становясь перед лобовым стеклом «доджа». — Мистер Рассел, заблокируйте машину сзади, чтобы она не смогла уехать, а мы сейчас позовем носильщика, он на нас уже вопросительно поглядывает, и попросим его позвонить в полицию. Вон видите, на козырьке установлена камера, уверен, она отслеживает и записывает все передвижения машин на стоянке. Тут ставят свои дорогие автомобили состоятельные люди и если с ними что-то случится, отель разорится выплачивать всем компенсации. Когда полицейские приедут, попросим их не только уточнить ваши личности, но и посмотреть записи с камер. А там будет прекрасно видно, как вы выезжаете и приезжаете за нами. И тогда вам джентльмены, не отвертеться, придется давать объяснения полиции. Есть вариант, избежать всего этого.
— Какой вариант? — отрывисто бросил здоровяк. Он уже не улыбался.
— Простой, представиться и пояснить, что всё это значит, — любезно пояснил я.
