– Ой, нет, спасибо! – испуганно отказывается она.
– Муж у нее ревнивый, – объясняет Ира отказ подруги. – Даже разбираться не будет!
– Какой галантный кавалер у тебя, Викусь! – оценивает мой порыв Наташа. – Дай покатать? Шучу-шучу…
– Ага, щас, разбежалась! – резко отвечает Вика, словно не заметив, что это шутка, а в ее произношении проявляются ранее мне незнакомые дворовые провинциальные нотки. – Короче, спасибо за приглашение, но мы поедем.
– А ты, я смотрю, в городе не только нос задрала, но и кое-что другое? Уже и к подруге детства в гости заглянуть брезгуешь? – Наташа встает в позу «руки в боки», заводясь с каждым словом. – Смотри-ка, на руководящей должности в фирме своей, квартира, машина… Сейчас вот за бизнесмена замуж собралась… Это за какие такие заслуги? Ты же троечницей всю жизнь была, подруга, да и тройки твои тебе натягивали. Как так-то? Одним все, а другим ничего?
– Завязывай, – тихо просит Ольга. – Не начинай.
– Не надо, Наташ, – присоединяется Ирина.
– А пусть говорит! И так понятно, на что она намекает, да только не надо по себе судить! – включается Вика и протягивает мне ключи. – В машине меня подожди!
Внимание всех девушек переключается на меня. Вот даже как. Неожиданно.
«Свой пацан» и милашка Вика в окружении подруг детства исполняет роль альфы в нашей еще даже толком не зародившейся ячейке общества. Молча беру ключи.
– Рад знакомству, девушки, – улыбнувшись, киваю и прощаюсь. – Пока!
– И мы рады, – отвечает за всех Наташа. – До свидания, Филипп!
По дороге к машине озадаченно думаю, что настоящей-то Вики я не знаю и, может, поспешил с предложением? Слишком уж поверил системе с ее фиксацией отношения «Любовь 1/1»? А что есть любовь, кроме биохимических процессов в организме? Может, прочная психологическая привязанность? Влюбленность – это еще не любовь.
Отец всегда твердил, что надо тысячу раз все взвесить, прежде чем принимать решение, а вот если принял, то уже больше не колебаться и делать. Я, со своей склонностью к импульсивным поступкам, взрывным характером и неумением думать наперед, в этом плане – полная противоположность отцу. Уж он бы годик-другой присматривался ко всем вариантам, а определившись с кандидатурой, еще столько же оценивал потенциальную спутницу жизни. Родители рассказывали, что три года дружили, прежде чем начать встречаться, и встречались еще год, после чего папа, наконец, сделал маме предложение.
Что ж, я не мой отец, и до сегодняшнего дня в Вике меня ничего не смущало. Она казалась отличной подругой, верным товарищем, преданным соратником, искусной любовницей и прекрасной хозяйкой. И обещала быть хорошей женой. Все это действительно так и пока что перевешивает смутное, еще не оформившееся чувство какой-то неправильности в наших с ней отношениях.
Я сажусь в машину, включаю радио и, не вслушиваясь в жизнерадостный говор диджея, анализирую то, что произошло у родителей Вики. Случись эта встреча пару месяцев назад, во времена без системы в голове, я бы повел себя иначе. Очень приукрасил бы достижения, старался понравиться, не стесняясь, врал, если бы того требовала ситуация. В те времена я во многом поступал иначе и, скорее всего, после проведенной вместе ночи не пригласил бы Вику в кино.
С интерфейсом я поступаю так, как мне хотелось поступать всегда, но я не поступал.
Быть честным, порядочным и отзывчивым хорошо только в мыслях. Такими мы видим себя, с легкостью оправдываясь перед совестью, когда поступаем вопреки. Спокойно лжем, чтобы не «раскачивать лодку», без тени сомнения и даже почти искренне извиняясь, отказываем в помощи не только чужим, но и близким людям. А зачастую постепенно расширяем рамки той лжи, в которой живем, смелея от безнаказанности или, напротив, боясь признать правду. Живем с нелюбимыми женами и мужьями, работаем на ненавистной работе, льстим идиоту-начальнику, нравимся себе такими, какие есть…
Но самым главным объектом обмана всегда остаемся сами. Обманываем по мелочам и по-крупному. Обещаем себе сделать завтра то, что не захотелось сегодня. Обещаем начать новую жизнь и не начинаем. Бросаем курить – и не бросаем. Бросаем пить – а потом все равно выпиваем, ведь всегда найдется повод. Решаем начать заниматься спортом, читать полезную литературу. И, лежа на диване, листаем развлекательные книжки, где имена героев с легкостью затираются другими из другой выдуманной фэнтези-вселенной. На минутку заходим в социальную сеть – и вот уже который час обновляем страницу в ожидании микродоз гормонов счастья – новых лайков и комментариев.
Имеем право, ведь мы учимся, работаем или ведем хозяйство. Ведь мы устаем. Ведь нам нужен отдых. И все так делают. И, в общем-то, все у нас хорошо.
И в этом беличьем колесе таится гнетущее чувство самообмана. Мы признаем его в редкие минуты просветления, после чего заводим список задач, читаем мотивационные статьи, считаем калории, собираем сумку в спортзал, скачиваем в читалку какой-нибудь топ-100 лучших книг, чтобы обязательно все прочитать, бросаем курить, ищем новую работу и изучаем подходящие курсы и тренинги. А потом пишем об этом в социальной сети и замещаем прекрасное чувство ожидания новой жизни и больших успехов микроскопическими инъекциями радости от новых лайков за наш пост о новой жизни. Кому, как не мне, знать всю подноготную этих больших и великих нереализованных планов и новых прекраснодушных невыполненных начинаний?
Мне понадобилась оценка беспристрастной системы, чтобы увидеть себя настоящим, а не тем выдуманным Филом, каким я себя мнил. Как в том фильме – меня взвесили, измерили и признали негодным [54].
И у моей сегодняшней глупейшей честности с родителями Вики корни явно растут оттуда – из жизни с интерфейсом. Кто знает, прочти я условия системного квеста сразу, может, и стал бы врать и изворачиваться, или, как минимум, не начал бы так уж сильно открываться перед чужими людьми, но случилось то, что случилось.
И самое удивительное, что я понимаю – нет, не стал бы их обманывать. Рано или поздно тайное становится явным, а начинать семью с вранья, недомолвок и приукрашиваний я не хочу. Да, ставка на искренность не сработала, но, похоже, теперь у меня будет только такая ставка. Ведь честность – это лучшая политика. Хотя бы перед самим собой.
Когда я услышал, как закричала Наташа, то уже подумал о каком-нибудь фантастическом развитии событий, подстроенном системой. Мне показалось, что кричит Вика, и, возможно, к ней пристали хулиганы, а я сейчас, наконец, использую свои бойцовские навыки, защитив девушку. Это увидит ее отец, оценит, и все будет хорошо – он пожмет мне руку, пригласит в дом, и мы поболеем вместе за Аргентину или Хорватию.
Улыбаюсь своей наивности и вере в сказки.
Двор дома кажется опустевшим. Близится пятничный вечер, но солнце еще высоко – сегодня самый продолжительный день в году. Такой он не только по календарю, но и по моему ощущению. Те «дни сурка», в режиме которых я жил последнее время – бег, тренировки, чтение, прокачка навыков, ужин и отдых с Викой, сон, – пролетали так быстро, что зачастую я не успевал их осознать. Вроде недавно проснулся, а уже снова ложусь спать. Сегодня же день тягучий, словно патока – тянется, тянется, и нет ему конца.
Смотрю на часы – мое ожидание затянулось на полчаса. Выхожу из машины, блокирую замки и решаю прогуляться к девчонкам, узнать, все ли в порядке.
На полпути вижу, как Вика сама движется мне навстречу. Голова опущена, идет быстро, ссутулившись, и видно, что не в духе.
– Вика? Все в порядке?
Она поднимает голову, кивает и поворачивает к машине. Молча иду за ней.
В дороге она молчит и на мои вопросы и попытки заговорить отвечает односложными «да» или «нет». Решаю было оставить ее в покое, но напоследок, просто пытаясь хоть как-то вывести ее на разговор, спрашиваю:
– Слушай, а что там за история с твоей высокой должностью на крупном производстве? Дядя Леша об «Ультрапаке» говорил?
