Бёль росла в постоянном восхищении ее внешностью. Еще в раннем детстве было понятно, что она наверняка вырастет красивой. Когда она была крохой, глаза казались просто непропорционально огромными. А нос был прямым и тонких, из-за чего как-то учительница в школе обвиняла ее родителей в том, что они рано сделали ребенку операцию… Бёль тогда было девять лет и в больнице она бывала только для получения обязательной вакцинации.
Она росла с привилегиями внешности. Ее часто угощали чем-то, во всех магазинах детской одежды ей были рады, и даже учителя в школе нередко давали ей поблажки, потому что она красива. Краем сознания Бёль понимала, что это все привилегии внешности, но никогда всерьез не задумывалась об этом. До встречи с Бетти.
Бетти полукровка. Хотелось бы сказать, что смешение рас дало ей привлекательную внешность, как это часто и бывает, но нет. Глаза у нее красивые — большие, с четко прорисованным двойным веком, в обрамлении не по-азиатски длинных и густых ресниц. Но все, что ниже глаз… тяжелая челюсть, нос с горбинкой, тонкие губы.
Бетти часто говорили, что она некрасивая. И даже хуже: что она уродка. Каждый раз на этих словах Юнбёль вздрагивала: она словно сама ощущала ту боль и стеснение, что испытывала Бетти. Та всегда опускала глаза вниз и отмалчивалась.
В агентстве так никто не говорил. У Бетти невероятно красивый и сильный вокал: высокий, чистый голос, именно такой, что любая кореянка за него душу будет готова продать. И Бетти была действительно сильна в управлении голосом. Это примерно как с Джинхо из Героев — они оба уже были рождены с талантом к пению, но им еще и крупно повезло родиться в правильной творческой семье, где их с раннего детства учили петь. Бабушка Бетти была оперной певицей. Как поняла Бёль, большой популярности она не сыскала, состояния не сколотила, да и после рождения двух детей не смогла вернуться на сцену… но именно она учила Бетти петь.
И все же, несмотря на невероятный голос и способности, Бетти не может сняться в чужом клипе в качестве объекта влюбленности, потому что ее внешность не дотягивает до высоких стандартов. Бёль было обидно за нее. А еще немного неловко, потому что казалось, будто никто кроме нее не чувствует этого же.
Участие в клипе все усложнило. Хореографией. Им, конечно, не нужно учить весь танец, только небольшую его часть, вот только времени мало, поэтому они заранее договорились, что придут на репетицию в воскресенье, чтобы хорошенько все отработать — и танец, и отдельные части своего поведения из сценария, чтобы во вторник быть более-менее готовыми к съемках.
Но это после оценивания, которое еще нужно было пережить. В моральном плане.
Утро начиналось со снятия параметров. Если во многих агентствах девчонки не едят до оценивания, чтобы быть худее, то здесь все напротив — пьют воду перед тем, как зайти в кабинет. У Чанми закончены курсы диетолога без права врачебной практики, поэтому в стенах агентства она может лишь консультировать, а не лечить. Но Чанми за слишком низкие показатели веса ругает больше, чем в других агентствах за несоответствие стандарту «рост минус сто двадцать». Взвешивали их на умных весах, босиком. Девчонки раскопали в интернете, что эти весы врут в отношении жировой массы, сильно занижая ее реальный показатель… Но Чанми была беспощадна — ругала их за цифры в красной зоне.
Вот только одновременно с ней приходящие учителя и многие люди в школе ругали их за лишний вес. В этой ситуации Чанми пугала меньше, чем мнение общества.
Во время взвешивания определялись те девчонки, кто отправляется на консультации к штатному психологу. Милейшая женщина, к слову. Но ее консультации длятся час, который можно потратить на тренировки, поэтому ходить к ней девчонки не любили. Хана с Сумин смеялись под этому поводу. Они пророчили, что через год после начала стажировки, когда всех лишних отсеют, всеобщая истерия по поводу веса сойдет на нет. Бёль им не особо верила — она не думала, что ее боязнь поправится связанна с боязнью исключения. Айдол не может быть толстым, поэтому она и старается много не есть.
После взвешивания проводилось групповое оценивание. Обычно их разбивали на отдельные группы, каждый раз меняя состав, но в этот раз уже имелся пре-дебютный коллектив, поэтому групп получилось три только у девушек.
Выступления проходили в большом зале, там стол для комиссии, камера на штативе. В комиссии — Чанми, учителя, обычно кто-то из продюсеров агентства. Когда трейни-девушки только выходили из кабинета для взвешивания, парни уже успели собрать главные сплетни: на оценивание пришел сам Кан Сону! Это стало причиной еще большего волнения, потому что он сейчас был главным продюсером для к-поп групп, то есть их вероятным начальником.
Несмотря на то, что парней взвешивали первыми, в зал сначала пригласили пре-дебютную группу. От волнение сердце билось, словно сумасшедшее. Но, на удивление, выступление вышло чистым. Видимо, сказались долгие тренировки.
После общего номера все отправлялись на тренировки. Для просмотра сольных номеров в коридор вызывали по пять человек. Идти первыми трейни не любили, потому что когда заходишь в последних партиях, то у тебя больше времени на репетиции и меньше — на ожидание результатов. Им в этот раз не повезло. Как и общий номер, сольные номера они показывали первыми.
Обычно для оценивания готовят два номера: танце плюс вокал или рэп. Для исполнения берут полную песню, для танца — минутный кусочек. Можно как показывать заученную хореографию, так и танцевать фристайл. За фристайл дают больше баллов, поэтому Бёль всегда выбирает его. Если хорошо танцуешь, то это не сложно — просто произвольно соединяешь знакомые движения. Подготовить фристайл заранее нельзя, потому что комиссия будет включать случайную песню — нельзя же подготовить танец вообще под всю современную музыку.
Результаты сразу не говорят, поэтому после выступления начинаются часы волнующего ожидания. Они в это время немного потренировались, сходили на обед, отдохнули, снова потренировались, посетили урок вокала, снова танцевали… было уже шесть вечера, когда Чанми принесла списки.
И первым делом отчитала Хеджин: сказала, что она остается в группе только за счет сильного группового танца и заметных ошибок трейни не из группы. Хеджин, несмотря на строгие слова Чанми, облегченно вздохнула — это ведь значит, что у нее есть еще месяц на тренировки. И этот месяц — каникулы, то есть заниматься можно с самого утра.
— Вот списки, — удивительно быстро свернула разговор Чанми. — Бетти, можешь посмотреть результаты, но после зайди в кабинет к продюсеру Кан Сону. Он тебя ждет, поэтому не тяни.
Списки отдали в руки Ханы, а Бёль стояла совсем рядом, успела подсмотреть. Имя Бетти было на второй строчке рейтинга. Четверку девчачьей группы больше не публикуют в списках, да и Миндюль — девушка-солистка — в оценке участия не принимала. На первом Хана, Сумин третья, Миён четвертая, сама Бёль — пятая, Джису шестая и Хеджин седьмая. Но у нее и другой трейни разница всего в два балла. Наверняка девчонки будут сплетничать, что ей их накинули за внешность — Хеджин тоже симпатичная.
— Я… лучше сразу пойду, — обеспокоенно сказал Бетти. — Вдруг что случилось.
Все тут же закивали, поддерживая ее решение. Девчонки пока не особо переживали за нее — разбирали листы с профильными рейтингами. Бёль первая в рэпе, вторая в танце и только десятая в вокале. А еще у нее низкие оценки за Практику Развлекательных Шоу. В этом месяце они перешли от языка тела к полноценной актерской игре и у Бёль не очень хорошо получалось.
За обсуждением списков и собственных позиций они даже не заметили, как прошло достаточно много времени и Бетти вернулась в зал. Зашла совсем тихо и попробовала мышкой проскользнуть в раздевалку, но Хана ее заметила, поймала и отвела на диван. Бетти разревелась.
— Они… сказали, что я должна за выходные все решить с родителями… мне… мне предложили перезаключить контракт на обязательный и сделать пластику, — выдохнула Бетти между рыданиями.
