Работа закипела в полную силу, когда автоматические сборочные линии закончили создание сложного реакторного модуля. После его трудоёмкой установки и запуска остальное было совсем простым делом. После прокладывания проводки и систем автоматической зарядки турелей, Дайгон начал навеску брони и автоматических пушек. Все орудия теперь имели два режима: походный и активный. Дабы не давать врагу преимуществ внезапной атаки пришлось спрятать все турели за бронёй, сильно повысив боеспособность его маленькой крепости. Пусть такая концепция и уменьшала максимальное число вооружения, но зато каждая пушка была защищена много лучше прежнего.
На тридцатиметровом теле баржи теперь располагалось шестнадцать средних бортовых плазменных турелей и две тяжёлых фронтальных плазменных пушки. Под днищем располагалось три минёрных модуля, в каждом из которых помещалось тридцать противопехотных шрапнельных мин. На крыше баржи поместилось четыре зенитно-гранатомётных комплекса, способных дистанционно подрывать мощные разрывные заряды, кроме того двадцать малых нейтронных турелей могли очень быстро работать по живым воздушным целям, чудом избежавшим взрывного урона.
Если же прибавить к этому вооружению систему подачи боеприпасов на целый час непрерывного боя, четыре скрытых модуля тяжёлых дронов и тиаматитовую полимеризированную пятидесятимиллиметровую броню по всему периметру, новое детище старшего инженера обещало жаркую встречу любому своему противнику.
Почти восемь дней ему приходилось работать без перерыва дабы закончить оборонительно-штурмовой комплекс как можно быстрей. Разве что тренировки приходилось выполнять безукоризненно вовремя, иначе конечный результат можно было сильно испортить.
59-й день от пробуждения Дайгона «Панацеи» Угронгана (781 день до второго пришествия Квазара).
За это время периметр базы несколько раз подвергался проверке на прочность, но лазерные турели работали просто идеально. Лишь редкие недобитки успевали добраться до разрядной ограды, превращаясь в тлеющие ошмётки после удара маленькой молнии. Так что поднимаясь в небо на «Шторме», как Дайгон решил назвать свою новую маленькую крепость, он был абсолютно уверен в безопасности своей базы.
Под бывшей баржей сейчас трудилось десять мощнейших антимагнитных двигателей и четыре реактивных вспомогательных, установленных дабы повысить манёвренность этой неповоротливой туши. Эти четыре двигателя располагались так, что могли быстро развернуть или повернуть броневик, а также значительно сокращали время взлёта и набора скорости. Закрытые бронёй по периметру и сверху, теперь двигатели были надёжно защищены от многих атак местных монстров.
Двигаясь в походном режиме Шторм развивал максимальную скорость в шестьдесят километров в час, а его корпус почти ничем не выделялся, будучи абсолютно гладким – все орудия и отсеки дронов были надёжно спрятаны под толстой бронёй. Даже сам пилот теперь находился в специальном внутреннем отсеке, подключённый к энергосети и электронным системам Шторма.
Всего три часа потребовалось на этот раз для преодоления прошлого пути. Перелетев вскоре один низкий перевал, Дайгон наконец-то вернулся в ту самую долину, где он встретил девять дней назад живых людей. Вот только на этот раз ситуация здесь была какой-то тревожной. На некоторых участках леса виднелись следы пожара, чуткие датчики зафиксировали следы крови мутантов и человека, и ветерану сразу стало почти всё понятно. Кто-то из этих долбанных сине-зелёных ублюдков наткнулся на это место и люди попытались отбиться чем могли – в частности попытались сжечь тварь, подпалив лес. Вот только это так не работает…
Вылетев из-за очередного поворота, броневик достиг наконец прямой видимости с рухнувшим кораблём: многие следы на его обшивке свидетельствовали о механических повреждениях от когтей или чего-то подобного. И хоть следов химического воздействия не наблюдалось, это ничего не меняло.
Шум от работающих двигателей Шторма разносился довольно далеко, так что Дайгон надеялся таким нехитрым образом выманить вероятных врагов. Трудно будет сражаться с теми, кто рвёт броню космических кораблей голыми руками используя только экзоскелет. Время тянулось очень долго и каждый удар сердца старого инженера отдавался в висках гулкой пульсацией, действуя на и без того напряжённые нервы. Но вот наконец из дыры в брюхе белой посудины выполз мутант нового вида. По цвету было легко понять, что он такой-же как те мелкие кислотники, но его размер и форма больше походила на хищного зверя. Мощные лапы с четырьмя когтями, обтекаемое тело, небольшая голова и трёхметровый рост в холке выглядели очень угрожающе. Издав дикий рёв, тварь бросилась в сторону броневика, быстро наращивая скорость. Когда до противника осталось пятьдесят метров, фронтальные плазменные орудия выскочили из скрытых за бронёй пазов, раскрылись в боевое положение, нацелились и выпустили по заряду плазмы огромной мощности. Два горящих синим светом шара на умопомрачительной скорости врезались в широкую грудь твари, отбросив её в сторону. От удара плазмой тело мутанта проломилось и одновременно выгорело, отчего тот почти развалился на две половинки… после такого монстр моментально затих.
Подождав ещё немного, Дайгон полетел вперёд, но только он подошёл ближе к кораблю как с его фюзеляжа прямо на броневик попытался запрыгнуть ещё один когтистый монстр. Залп четырёх гранатомётов одновременно отговорил тварь от такого опасного поступка, заодно заставив того пораскинуть мозгами. Когда его ошмётки размазало о белую гладь рухнувшего звездолёта, из дыры в корпусе выполз ещё один такой-же мутант.
– «Да блядь, сколько вас ещё тут?!», – быстро развернувшись на второстепенных двигателях, Шторм высадил полный залп из бортовых плазменных орудий: чтоб перейти в боевой режим им требовалось всего половина секунды, так что проблем не возникло. Показавшаяся в рваном проёме тварь даже не успела понять, что её убило – лишь приготовившись к прыжку половину её огромного туловища уже разметало на молекулы.
К счастью, это были все напавшие твари, так что даже после десятиминутного ожидания новых врагов не появилось и Дайгон покинул свою летающую крепость. Теперь ему предстояло самое сложное: попытаться найти живых в этой чёртовой мясорубке. У самого входа можно было легко заметить останки разорванного человеческого тела. На обглоданном частично торсе не было никакой брони, а одежда была больше похожа на тряпки. Но было очевидно – труп принадлежал ещё молодому мужчине. Редкие защитники этого места вероятно были убиты тварями, что было плохими новостями – здоровые молодые помощники ему бы не помешали.
Попав в технический тоннель, Дайгон шёл по следам разрушений, редкие переборки были вырваны с корнем или просто разогнуты, но след тварей вёл во вполне конкретное место – предполагаемый реакторный отсек. Редкие сохранившиеся надписи свидетельствовали именно об этом. По мере продвижения он насчитал ещё четыре трупа… печально.
В конечном итоге, инженер достиг нужного места: прочная тиаматитовая переборка отсека была сильно расцарапана, но тридцать сантиметров брони монстру было не пробить никак. Настораживало другое – радиоактивный фон был повышен, и это ещё снаружи отсека, а значит находящиеся внутри люди наверняка хватанули нехилую дозу радиации… Нужно было спешить!
Глава 80
В изношенных сетях корабля давно не было нормального напряжения, так что переборку задраивали определённо вручную. Резать лазером такую толстую дверь было сложно, долго и опасно для находящихся внутри людей, так что действовать пришлось нестандартным способом.
За последние дни Дайгону удалось создать химический двухкомпонентный реагент, повторявший свойства едкой кислоты мутантов, и один такой комплект баллонов как раз находился в его броневике. Быстро сбегав за зарядами для своего распылителя, он настроил нужную пропорцию смешивания и начал выжигать места крепления переборки и точки сцепления замков. Едкий неприятный дым весело вился от мест нанесения кислоты, обнажая с каждой секундой всё более глубокие части механизмов. Через пять минут всё что могло держать дальше дверь было разъедено и с помощью магнитных захватов Дайгон оторвал её от креплений. Сразу его датчик радиации взвыл, показав десятикратное превышение нормы фона. Скверно… но не так плохо, как он опасался.
