В тишине космоса нам не рады (СИ) - "Нкаритош"

К чему я это? Одну из наших ячеек накрыли и решили показательно казнить на арене, скормив местным хищникам в прямом эфире. Причем в присутствии высокого начальства. А чтобы было веселее, объявили:

— Если выживет кто-то один, ему будет дарована жизнь, — провоцируя рабов рвать друг друга.

И тут можно поступить по-разному. Можно использовать Ворхесса с «вдовой», и превратить одну батарианку во вдову. Самый простой и ожидаемый вариант, но зачем мелочиться? Можно сорвать всё мероприятие, используя кроме снайпера еще и взлом системы турелей, например. А пока будет хаос и паника, нанести удар, всё равно уже все понимают, к чему идет. И после срыва мероприятия и кучи трупов точно будет зачистка, собственно военные уже к ней готовятся. Больше тянуть нет смысла, надо бить. Когда Ворхесс закончил объяснять ситуацию лидерам мятежников, его спросили недоверчиво:

— И это выполнимо?

Ворхесс ответил насмешкой:

— Слишком поздно сдавать назад, слишком поздно прятаться от того, что мы сделали. И я, капитан Ворхесс, не стану. И мои соратники тоже не будут, мы нанесем удар в самое сердце угнетения! Я собираюсь пойти туда и добиться успеха. А потом настанет очередь их всех, всех до единого. Разумеется, мы готовимся, это не просто «вперед, а там разберемся», есть план. Турели будут бить только по представителям высших каст и вооруженной охране, внутренние войска тоже ждут интересные сюрпризы. Не скажу, что это безопасно, но я же капитан Ворхесс, у меня, у нас получится. У нас всё получится, нужно только сделать шаг. Важно не это.

— А что важно? — спросила батарианка из рабочих.

Ворхесс сделал драмматичную паузу, и произнес.

— Другие направления ударов, чтобы никто не ушел обиженным. И не пришел на помощь тем, кого мы будем громить. Думаю, мне не нужно объяснять, что будет, когда представителей правящих домов перебьют. У нас останется ровно один вариант. Смекаете, какой?

— Ударить со всех сил? — на этот раз голосов было несколько.

Ворхесс кивнул, показывая на отметки на карте пальцем в кожаной перчатке.

— Именно. У нас есть карты маршрутов, по котором движутся патрули, по которым пойдут внутренние войска. От наших сторонников из числа армии, которые тоже нам помогут. Схемы защиты, взломанные роботы охраны. Когда всё начнется, вот эти базы внутренних войск окажутся, скажем так, не в лучшем положении, когда против них восстанут собственные машины. А вот эти, пусть не полностью, выступят на нашей стороне. Проблема только эти четыре базы, но на этот случай тоже есть план. Запутаем их, натравим друг на друга.

Чистая правда, команда еще до моего прибытия к этому готовилась. Хаос будет знатный. Ворхесс продолжил:

— Рабы получат оружие и ударят по внешним центрам патруля и секторальным базам надзирателей. Там, среди рабов, достаточно бывших солдат, чтобы просто перебить всех угнетателей. Но если на помощь рабовладельцам придут внутренние войска и техника, их просто задавят. В наших силах сделать так, чтобы этого не произошло. Они помогут нам, а мы им.

— И вместе мы будем свободны! — подхватили разумные.

— Точно так, товарищи! Свободны от угнетения и рабства, владеющие тем, что принадлежит нам по праву! — возвестил Ворхесс под одобрительные выкрики.

— Хех, у нас есть бомбы и ракеты. И вы сказали о роботах, капитан, — сказал один из командиров.

Я кивнул(а) Ворхессом.

— Всё правильно. Бомбы и ракеты. Останется два самых неприятных момента. Флот и личная гвардия землевладельцев. Конечно, там тоже есть те, кто нас поддерживает, но я бы сильно не рассчитывал. Тут нужно быть хитрее. На резиденцию пойдем в последнюю очередь. Есть у меня несколько идей, как решить этот вопрос. Нужно малость подготовиться. Как раз к началу успеем.

Действительно, что будет, если уронить на резиденцию корабль? Не только же жителям Омеги проводить подобный опыт, хм?

* * *

Началось всё буднично, по местным меркам. По улицам по своим делам движутся батарианцы, кто в форме, кто в броне, многие стекаются к круглому амфитеатру в центре города, неподалеку от резиденции. На экраны по всему городу идет прямая трансляция, где один из промышленников, владельцев колонии, вещает с трибуны, нависая над осужденными:

— Этот мусор, недостойный быть грязью под нашими ногами, эти бесполезные рабочие, чья судьба быть погребенными под рабскими бараками, решили, будто они достойны быть наравне с нами, носителями алых символов власти! Им нужна только власть, власть помойки, из которой они вылезли! Эти ничтожества, грязееды, подбили рабов на сопротивление их хозяевам, убеждая, что освободят их! Отбросы общества, идущие против воли Кхар’Шана! Повелись на посулы вражеской пропаганды, обещающей фабрики рабочим, землю — тоже рабочим, и всем — достойный уровень жизни! Вздор! Просто посмотрите на них! Вот ЭТО достойные граждане Гегемонии? Я вижу только отбросы. Я вижу только пищу для падальщиков, коими они и являются! Нарушители традиций! Еретики! Ничтожества и террористы против честных граждан Гегемонии! Сегодня настало время вашего суда и он будет суров, но справедлив! Виновны!

Камера сместилась, показывая стоящих на арене избитых батарианцев и рабов в лохмотьяъх, явно со следами избиений, допросов и пыток. Одежда изрезана, в крови, грязи и гное. Не все из них могут стоять на песке арены. Камера вернулась к оратору, а Ворхесс, заняв позицию с «вдовой» на крыше ближайшего здания, произнес.

— Готов начинать веселье. Три, две, одна, танцуем!

И раздался выстрел, разрывая грудную клетку одного из правителей. В ту же секунду многочисленные турели в амфитеатре пришли в движение, направляя оружие на охрану и обладателей высоких статусов. А затем, пока батарианские правители пытались понять, что произошло, начали стрелять, все одновременно. Амфитеатр наполнился криками, но не тех, кого можно было бы ожидать. Хозяева жизни бежали, падали, поскальзывались в крови и снова падали, когда пули били им в спину. Солдаты пытались организовать сопротивление, но слуги, сначала меньшая часть, а потом все больше, напали на своих хозяев. Пара азари буквально выстреливала охранников бросками на арену, чтобы те, упав с десятка метров, ломали кости и становились жертвами узников. Те хватали оружие, крича и хаотично паля во все стороны. Ворхесс глядя на это усмехнулся, встал в полный рост, отсалютовал и пошел в здание. Впереди много работы.

Кары по всему городу потеряли управление хозяев, синхронно направляясь в сторону небоскребов администрации. И крики запертых в машинах добавлялись к какофонии стрельбы, криков и хаоса из амфитеатра. Но их никто не слушал.

На базе внутренних войск взвыла сирена тревоги. Батарианские призывники начали строиться перед бараками, а из ангара техники выводят роботов. Их командиры, явно тоже сонные, выбежали из здания, а водители бросились в транспортный ангар, заводя машины. Над базой громко крякала сирена боевой тревоги, не затыкаясь и давая понять, что всё серьезно, отчего солдаты несколько нервничали. Особенно те, кто понимал, что происходит, и что они в явном меньшинстве.

— Живее! Живее! Амфитеатр атакован предателями! Живее, мусор, стройся! — ревели сержанты, подгоняя построение.

— Построиться повзводно! Приготовиться к погрузке! — кричали другие.

Напротив, ожидая погрузки, выстроились в линию роботы. Двуногие массивные машины со спаренными пушками, остановились, а затем раздались щелчки перехода в боевое положение. Только для того, чтобы синхронно направить пушки на солдат и открыть огонь. Плац, открытая местность и пять сотен батарианцев против десяти роботов-штурмовиков и полусотни машин полегче. Пули рвали солдат, а укрытий не было. Просто бойня, никакие щиты не помогли бы от струи вольфрама, косящей солдат Внутренних Войск гегемонии, кроме некоторых. Только вот и щитов тоже еще не было, тележку с ними как раз вывозили со склада. Выжило только около трети, сжавшихся и не смеющих пошевелиться, но лояльных уже новой власти и те, кто не успел покинуть здания.