— Господин контр-адмирал, я только хотел показать вам возможные варианты…
— Какие варианты, Константин Константинович, да разве мало нам Артурской мышеловки, так вы ещё и в Амурскую флот загнать пытаетесь! Поймите, восточное побережье Японии, оно беззащитно пока Того со мной не разобрался. Друг наш Хейхатиро все силы будет держать в Мозампо, сторожить Цусиму. И пока я с ним в кошки мышки играть буду — вы пойдёте в мирных условиях, как на учениях. Главный враг для вас — погода и подводные камни в проливах Курильской гряды — где вы там пойдёте, вам решать на месте, сообразуясь с обстановкой, с погодой. Поэтому полковника Филипповского, главного штурмана Второй эскадры возьмёте к себе на «Наварин». Базироваться на Сахалин не получится — японцы разом высадят на острове пару дивизий, блокируют со всех сторон, и где прикажете топиться вашим старичкам — в Амуре, на фарватере или в заливе Анива, рядом с «Новиком»? Как крайность, как последний шанс я допускаю ваш прожект по «забиванию» в устье Амура. Но только в совершенно безвыходной ситуации. Ну же, взбодритесь, Константин Константинович, посмотрите на вашего младшего флагмана, на Миклуху! Владимир Николаевич всё хотел со мной в Цусиму идти, а сейчас план обстрела Вакканая представил. Толковый, кстати план. Говорит, вы не одобрили…
— Господин контр-адмирал, с нашим запасом снарядов я не считаю целесообразной, а даже напротив — вредной и опасной бомбардировку территории Японии. Помимо расхода боеприпасов это время, за которое можно пройти двадцать-тридцать миль, это дополнительный расход угля, которого и так нехватка…
— Точно этими же словами я и ответил Миклухе. Нам, вернее вам важно не расколотить маяк или пару сараев на побережье, это ни к чему, кроме озлобления самураев и ужесточения их позиции на мирных переговорах, не приведёт. Но загнать в гавани пассажирские пароходы, повредить (желательно не топить) вспомогательные крейсера и старые канонерки, которые, даст Бог, вам по пути попадутся, — вот это очень и очень важно. Пусть Того в Мозампо мечется и дёргается…
Интересный разговор состоялся у Небогатова с командиром крейсера «Дмитрий Донской» каперангом Лебедевым. Узнав от Бухвостова, что командующий сомневается в возможности старого крейсера поддерживать долгое время скорость более 12 узлов и намеревается перед Цусимским проливом отправить «Донской» во главе транспортов в Шанхай, Лебедев настоял на встрече с Небогатовым.
— Иван Николаевич, — контр-адмиралу не хотелось обидеть толкового офицера, — я и беру то вашего старичка с собой исключительно для демонстрации. Главная ценность «Донского», вы только не обижайтесь, — не в его броне и артиллерии, а в силуэте. Опознав издали ваш крейсер, разведчики японцев донесут эту информацию Того с Камимурой, а те подумают, что имеет место демонстрация, что не пойдёт на прорыв отряд из транспортов и старого крейсера-тихохода. Если удастся такой обман неприятеля, — честь и хвала нашему ветерану, не зря служил России «Дмитрий Донской» двадцать лет. К тому же я не заставляю вас разоружаться, загрузитесь углём и пойдёте во Владивосток в одиночку, попутно нарушив судоходство, потреплете нервы японским судовладельцам.
— Ваше превосходительство, ничто не помешает транспортам добраться до нейтрального порта и без конвоирования. А в Цусиме мы вам очень и очень пригодимся, пойдём концевыми, примем на себя первый натиск миноносцев врага. Комендоры у меня отменные, артиллерийская часть в порядке, пощиплем миноноски. Ну а случится мина в борт — так не в новейший броненосец она попадёт, на себя часть ударов примем. А от броненосцев на переходе мы точно не отстанем, мой старший офицер кавторанг Блохин утверждает, что до 14 узлов мы выдавать сможем, 12 держим уверенно, у меня нет оснований ему не доверять.
— Да, Иван Николаевич, повезло вам со старшим офицером. Константин Платонович дельный и знающий моряк, если он так утверждает — быть по сему. Тогда готовьтесь — если сунемся в Цусиму, пойдёте замыкающими. И, запомните как «Отче наш» — вас мы ждать не будем, поломка, низкая скорость, — уйдём без вас. С болью в сердце, но бросим. Вы уж накрутите хвоста вашим механикам, а с кочегарами переговорите отдельно — отставать вам нельзя.
— Благодарю, господин контр-адмирал. Всё понимаю. Мы не подведём. Константин Платонович предлагает, если нам удастся проскочить пролив, а Того повиснет на хвосте и начнёт нагонять — отправить в атаку на «Микасу» наши миноносцы, которые поддержит «Донской». Под нашим прикрытием миноносники сумеют подобраться к Того на пистолетный выстрел. Повреждение хотя бы одного вражеского броненосца намного увеличивает шансы на отрыв.
— Хорошо, Иван Николаевич, я подумаю над вашим предложением. Прибудьте завтра ко мне вместе с Блохиным, надо этот вопрос обстоятельно проработать.
Когда ранним утром 5 мая, началась погрузка угля с транспортов — баркасами и паровыми катерами, раздражённый от постоянного недосыпа Небогатов подошёл к стоящему у борта Семёнову.
— Владимир Иванович, голубчик, — контр-адмирал отмахнулся от приветствия вытянувшегося в струну кавторанга, — давайте без излишней парадности, дело у меня к вам неотложное.
— Слушаю вас, Николай Иванович, — Семёнов замер, предчувствуя очередной «удар судьбы» и переезд на очередной корабль эскадры. Капитан второго ранга за четыре дня непрерывной «читки лекций» немного подсадил голос и потому хрипел.
— Не смотрите вы на меня так, Владимир Иванович, — Небогатов глядя на хмурого офицера поспешил раскрыть цель предстоящего разговора, — командовать «Уралом» готовы? Потому я к вам и подошёл с утра пораньше, рискнув оторвать от дум великих.
— «Уралом»? — Семёнов не поверив, даже переспросил.
— Именно, «Уралом», — адмирал вздохнул, — нужный для эскадры корабль, а командир там — тряпка. Нехорошее у меня предчувствие — либо на камни посадит крейсер, либо… В общем, списываю я его на «Орёл», разумеется госпитальный. Пусть там подлечит свою хандру. На «Урале» самое дальнее радио, и командир на столь нужном корабле должен быть боевой. Клапье де Колонгу я намерен передать суда с нормальными командирами, чтобы Константин Константинович не уговаривал их как барышень, выполнять его приказы в боевой обстановке. Ну как, Владимир Иванович, берётесь?
— Так точно, ваше превосходительство, берусь, — чётко отрапортовал Семёнов и уже спокойно, в обычной своей манере добавил, — благодарю, Николай Иванович. Знали бы как мне тяжело слышать за спиной «адмиральский военно-морской борзописец».
— Вот и славно. Теперь Клапье де Колонг в надёжных руках, — пошутил контр-адмирал. — Справа его Миклуха поддержит, а слева — вы.
— Каковы будут мои задачи на «Урале», только поддержание станции в рабочем состоянии для связи с владивостокскими крейсерами?
— По обстановке, господи капитан второго ранга, по обстановке, — Небогатов рассмеялся, — вот видите, как вы мне помогли, Владимир Иванович. И на одного боевого командира стало больше, и у адмирала настроение улучшилось. Что же касается вашего «побега» с интернированной «Дианы» на войну — этот казусный случай я во внимание не принимаю, коль не терпится вам довоевать, удерживать не могу. Ступайте, собирайтесь и катером на свой корабль, приказ о вашем назначении я только что подписал, нисколько не сомневался в положительном ответе. Как только представитесь офицерам, познакомитесь с командой, сразу же идите дальним разведочным дозором, посмотрите своих подчинённых в деле. В ямах «Урала» угля достаточно, а если что — доберёте при следующей бункеровке.
Кадровая «рокировочка» Небогатова привела к неожиданному результату. В ночь на 6 мая «Урал», ведомый новым командиром встретил и остановил английского контрабандиста, пароход «Ольдгамия». Тщательно проинструктированная дотошным и опытным Семёновым досмотровая партия обнаружила как небрежно спрятанные документы на груз, так и сам груз — орудия и снаряды, предназначенные для японской армии.
Такой успех вчерашнего «лектора» на эскадре восприняли с воодушевлением, сразу вспомнили, что кавторанг не только замечательный рассказчик, но и боевой офицер, сражавшийся на первой эскадре, а ранее бывший адъютантом самого адмирала Макарова.
