Море, полное звезд, – вот что снилось Вэнь Шаньяо. Куда ни глянь – зеркальная гладь, отражающая деревья с черной корой и синими листьями. Звезды висели так низко, что можно было коснуться их пальцами, а под ногами оставались круги, как на воде. Тихий и печальный голос гуциня разлился над головой. Он исходил от звезд, воды и воздуха, пронизывая все вокруг и белоснежными цветками распускаясь у ног. Легкий сладкий аромат наполнил легкие, и Вэнь Шаньяо вдохнул его полной грудью, закрыв глаза. Он бы остался в этом месте до скончания веков. Тут было безопасно. Тут ему были рады. Однако сладость на языке сменилась горечью, и цветы медленно окрасились в черный. Музыка замолкла, а вода стала грязной, темной, хватающей за ноги и уволакивающей на дно.
Вэнь Шаньяо проснулся в холодном поту, но не смог и вдоха сделать. Хай зажал его рот руками, через порез на ладони вливая густую и дурно пахнущую кровь. Мальчишка смотрел на него не моргая и что-то шепча; он навалился всем телом, не давая себя сбросить. Вокруг шевелились крысы. Тысячи крыс жадными глазами смотрели на Вэнь Шаньяо и дожидались приказа. От одного их вида животный страх пронизывал насквозь, а холодный пот пропитывал одежду.
Вэнь Шаньяо не мог сдвинуться с места: мальчишка не был силен, однако это не мешало ему удерживать больного и ослабевшего человека. Даже если бы Вэнь Шаньяо захотел, то не смог бы сбросить Хая с себя. Ему только и оставалось что смотреть на забинтованное лицо, глотая старую вязкую кровь.
Бормотание Хая стало чуть более громким:
– Остановить… не могу… надо… остановить болезнь… моя ци…
Вэнь Шаньяо поперхнулся кровью, сумев ненадолго сбросить с лица холодные ладони Хая и произнести:
– Ты хочешь, чтобы я испил твою ци?
Мальчишка кивнул, уже протянув было руки, как Вэнь Шаньяо произнес:
– Твоя кровь мертвая, я не смогу извлечь из нее ци.
Хай замер, растерянно моргнув.
После минутной передышки Вэнь Шаньяо с трудом оттолкнул мальчишку, сел и сплюнул кровь. Его уже мутило, а перед глазами мелькали неясные образы, от которых кружилась голова.
– Если я поглощу твою ци… ты умрешь. Окончательно. Понимаешь?
Хай кивнул:
– Я заражен. Умру – и все излечатся.
– Скорее, никто больше не заболеет, – пробормотал Вэнь Шаньяо и все же кивнул: – Хорошо. Давай попробуем.
Извлекать мертвую ци сложнее, чем живую. Старые методы не подойдут. Вэнь Шаньяо взял запястье Хая и до крови прокусил ладонь, выводя второй рукой на груди мальчишки символы. Тот задрожал, шумно выдохнув и тихо всхлипнув.
– Это больно.
Хай покачал головой, прося продолжить. Знак на его груди вспыхнул белым пламенем, и мальчишка заскулил, зажмурив глаза и вцепившись в пальцы Вэнь Шаньяо. Тот с трудом мог сидеть, сосредоточившись на дыхании и чувствуя, как к нему течет густая, застоявшаяся ци, похожая на очень старое вино.
Тело мальчишки окутало белое сияние и затем начало медленно распадаться на сотни мотыльков. Кружась над головой, они облаком вылетели из храма и устремились в ночное небо, сливаясь со звездами. Постепенно свечение сошло на нет, а потом и вовсе растаяло, оставив на месте Хая пустоту. Вэнь Шаньяо некоторое время смотрел перед собой, слыша, как разбегаются крысы, потерявшие своего хозяина.
Его тело заметно потяжелело, он лег на пол и закрыл глаза, видя смутные образы – следы жизни Хая. Они были блеклые, неясные и с трудом различимые. Однако остаток ночи Вэнь Шаньяо все равно провел в бреду, видя как счастливую семью, так и жуткие муки в доме градоначальника. Будь это свежие воспоминания, он бы на собственной шкуре все это испытал, однако сейчас они больше напоминали туманный кошмар, который лишь немного отравил сон.
* * *
Вэнь Шаньяо очнулся на холодном полу в храме Цзинь Хуэя, и стоило ему встать, как бинты спали, являя чистую белую кожу. Черные наросты пропали, а трещины зажили. О болезни напоминали лишь едва заметные рубцы на руках и шее.
– Забавно…
Привалившись к колонне, Вэнь Шаньяо медленно сжал пальцы в кулак и так же медленно их разжал. Тяжесть и усталость пропали, хотя он и не мог сказать, что выспался. Однако Вэнь Шаньяо однозначно чувствовал себя лучше, чем вчера, – в его крови теперь текло лекарство. Вот только зрение так и не восстановилось: он с трудом мог различить очертания пальцев на руке, когда все остальное было словно в сером непроглядном тумане. Только теневой покров, наброшенный на глаза, давал хоть что-то разглядеть.
Покинув храм, Вэнь Шаньяо направился к штабу, идя по узким улочкам и избегая зеленых точек – заклинателей. Удивительно, что их стало значительно меньше. Неужели так много слегло от болезни за столь короткий срок? А ведь у заклинателей иммунитет лучше, чем у обычных людей, и не каждая зараза способна их убить.
Вновь пробравшись на крышу штаба, Вэнь Шаньяо отодвинул несколько черепиц, заглянул в сарай и нахмурился. На первый взгляд ничего не изменилось: соединенные между собой клетки все так же стояли в несколько рядов, вот только людей в них было меньше. Намного меньше. Неужели они нашли лекарство?
Спрыгнув на балки, Вэнь Шаньяо огляделся: помещение никто не охранял. Аккуратно перебравшись на пол, он прошел вдоль клеток, ища человека из секты Вэньи. Нужно узнать от него информацию про сестру. Если она сейчас в этом городе и больна… нужно найти ее раньше, чем болезнь унесет жизнь Сяньмин.
– Не думал, что ты настолько живуч.
Вэнь Шаньяо замер, остановив взгляд на человеке в углу, который своими холодными серыми глазами смотрел на него.
– Надо же, живой.
Подойдя к клетке, он присел, с прищуром смотря на пса Лэна. Черные наросты покрывали его шею и щеки, а одежда промокла от собственной крови. Удивительно, как в таком состоянии Лэн Шуан сохранял спокойствие и мог здраво мыслить.
– Что с глазами?
Вэнь Шаньяо коснулся повязки на лице и усмехнулся, произнеся:
– Временное неудобство… Где остальные заклинатели? Уже излечились?
– Если ты называешь смерть излечением, то да.
– Тогда почему ты не с ними?
Лэн Шуан издал тихий смешок:
– А ты и рад меня в Царство призраков загнать… – Он бросил Вэнь Шаньяо пустую плошку, на дне которой слабо улавливался запах лекарств. – Противоядие не сделали, но смогли отсрочить смерть…
– Не думаю, что уже есть время на противоядие. День-два, и город опустеет, – сквозь зубы произнес Вэнь Шаньяо, незаметно порезав ладонь и пустив кровь в чашу. – Я приготовил кое-что… возможно, поможет. Если не вылечит, то хоть умрешь быстро.
Лэн Шуан молча взглянул на протянутую плошку, а затем кивнул на спящие фигуры рядом с собой:
– Отдай им.
Приглядевшись, Вэнь Шаньяо с трудом узнал Мэн Юэлян и Ни Цзана, что выглядели в разы хуже пса Лэна. Им действительно не помешало бы излечиться.
– Я не знаю, поможет это лекарство или нет. Тебя не так жалко, как их, так что будь добр – выпей и постарайся не умереть. Времени на создание нового лекарства у меня нет.
Тяжело вздохнув, Лэн Шуан все же взял плошку и, сделав первый глоток, поперхнулся. Его лицо тут же побледнело, а испуганный взгляд замер на заклинателе напротив.
– Кровь?!
– Да, кровь.
– Убирайся!
Лэн Шуан бросил в Вэнь Шаньяо плошку, расплескав оставшуюся в ней кровь и зайдясь кашлем.
– И снова лаешь без причин, – поднявшись, с холодком заметил Вэнь Шаньяо. – Ты когда-нибудь научишься держать язык за зубами?
Тень окутала его тело, и он прошел сквозь решетку клетки, оказавшись в шаге от замершего пса Лэна. Наступив на его грудь ногой, Вэнь Шаньяо наклонился и пугающе спокойным голосом произнес:
– Мое терпение не безгранично, и лаять будешь у себя на севере. Не хочешь жить – пожалуйста, подыхай, но если эти двое умрут, то это будет твоя вина.
Подняв плошку, Вэнь Шаньяо вновь наполнил ее кровью и протянул тяжело дышащему Лэн Шуану:
– Пей.
Холодный огонь в глазах пса Лэна медленно потух, и он, взяв чашу, сделал глоток и с трудом проглотил лекарство. Довольный, Вэнь Шаньяо прислонился спиной к решетке. Если лекарство сработает, то все те мучения он прошел не напрасно.
