Мы вошли в дом. Оля смотрела вокруг во все глаза и слезы ее так и не прекращались. Хозяйка попыталась ее успокоить...
- Ой, ды навошта вы плачаце? Не трэба плакаць. Зараз паесці, я Васяту пашлю каб дзеда Iгната паклікаў і Андрэя Міхайлавіча і Віталіну Міхайлаўну таксама.
Мы с Олей переглянулись. Кто такой дед Игнат мы не знали, а вот Андрей Михайлович и Виталина Михайловна - это было интересно. А хозяйка уже отправила пацаненка за ними, наказав, чтобы те принарядились, мол гости дорогие у нее, и принялась хлопотать на стол. Оля поспешила ей помогать.
- А Андрей Михайлович и Виталина Михайловна это не дети Михаила Ильича?
- Так, так, так! Гэта дзеткі дзядулі Мішы і бабулі Ганны...
- Ды вы што?!!! Міша на Ганначцы ажаніўся? Ах ён... - воскликнула удивленно и тут же осеклась Оля.
Но хозяйка похоже и не заметила, что ее гостья практически проговорилась и продолжила радостно трещать, ну прям, как сорока:
- У іх яшчэ сястра ёсць Вольга. Але яна цяпер у Віцебску, на выходныя абяцала прыехаць.
Мы опять переглянулись. Причем Оля смотрела с какой-то светлой радостью.
- А хто з іх старэйшы? - спросила Оля.
- Дзядзька Андрэй старэйшы. Цётка Оля сярэдняя і цётка Віталіна, значыць, малодшая.
- Так я и подумал... - тихо прокомментировал я ответ хозяйки дома Марины. А громче спросил. - А ваш дедушка он по какой линии? По маминой или отца?
- Ой... Мой дзядуля Андрэй гэта тата майго таты Аляксея. Ён расказваў, што тату назваў у гонар свайго баявога таварыша, які яму жыццё выратаваў.
Мы снова переглянулись с Олей...
- В честь лейтената что ли?
- Похоже на то...
Марина, однако, услышала этот наш тихий диалог и заметила, что мол да того боевого товарища дед Андрей часто называл лейтенантом. Т.е. наша догадка полностью подтвердилась.
- А Владимиром здесь в деревне никого не называли тогда?
- Пасля вайны? Называць. Вось дзед Iгнат прыйдзе і гэта ён свайго сына так назваў. Той потым аграномам у нас быў. Ён і цяпер жывы, у Мінску жыве.
Было очень приятно осознавать, что нас и офицеров в Дьяконово помнят. Может новое поколение не понимает значение наших имен в таком свете, но их родители и уж, тем более, деды - точно знают и помнят.
В сенях что-то загрюкало, кто-то входил в дом. Причем, двое, что и не удивительно. Послышался мужской голос и звучал он из-за закрытой двери неразборчиво, как "бу-бу-бу". Т.е. низко, размеренно, но довольно уверенно. В дверь постучались...
- Андрэй, Віталіна! Уваходзьце!
Дверь отворилась и в нее вошли пожилые кряжистый мужчина и миловидная женщина. Мы с Олей снова переглянулись - вошедший лицом почти один в один был похож на Исаева. Женщина меньше, но все равно черты Миши ярко угадывались и в ней.
Мы с Олей встали, я протянул руку...
- Здравствуйте! Я, Никитин Виталий Александрович, а это моя супруга Ольга Александровна.
Оля бросила на меня удивленный взгляд. Мужчина пожал мне руку...
- Доброго вам здоровьичка! Исаев Андрей Михайлович. А это моя младшая сестра Виталина Михайловна. Вы к нам по каким делам, если не секрет?
- Дзядзька Андрэй! Ну што вы так адразу? Сядайце за стол. Замахваемся і нагаварыцеся.
- Не шуми, Марина. Я все правильно делаю.
Мужчина смотрел на нас с подозрением. И его подозрение нужно было разрешить.
- Марина! Андрей Михайлович прав. Мы для вас люди неизвестные.
- Ой, ды як жа невядомыя? Оля ўнучка былой гаспадыні гэтага дома. Вы... А хто вы? Вось я і не зразумела...
- Вот именно! - вновь пробасил Андрей Михайлович - Кто вы?
- Тоже внук. Никитина. Того самого.
- Подождите... Посидите пять минут, я сейчас. - сказала до того очень внимательно нас рассматривавшая Виталина Михайловна. После чего она встала и вышла.
А мы все сели. Возникло недопонимание и развеять подозрение Андрея Михайловича дескать не очередной ли я сын лейтенанта Шмидта, можно было только очень веским аргументом. Его у меня не было. Впрочем, я и не настаивал на таком признании. Мы же не какие-то свои права отстаивать сюда приехали, а увидеть эти места и этих людей, поклониться могилам боевых товарищей. Но это мы с Олей знали, а местные - им откуда знать?
Вернулась Виталина Михайловна. В ее руках был довольно толстый фотоальбом, такой, какие обычно и бывают в сельских семьях. Виталина Михайловна села за стол, отодвинула тарелки и приборы, положила вместо них альбом, раскрыла и стала листать.
- Это папин фотоальбом. Помнишь? - обратилась она к брату.
- Помню. Что там?
- Сейчас... Не то... Тоже не то... Вот... Смотри...
Виталина Михайловна протянула нам черно-белую фотографию, которую я узнал сразу. На ней мы были все вместе: Оля, Марина, Амелин, Карцев, Исаев и я. А черно-белой фотография была сделана специально, чтобы не нарушать местно-временную аутентичность.
- Эту фотографию сделал Андрей Викторович. Ваш дед, Марина Алексеевна. В начале ноября 1941 года.
- Это ни о чем не говорит. - мрачно заметил Андрей Михайлович.
- Андрюша. Ты посмотри на их бабушку и дедушку на карточке и посмотри на них.
Исаев взял фото, надел очки и стал внимательно сличать Олю и меня на фото и перед собой. Не подозревая, что там и тут мы с Олей одни и те же и относительно нас с ней этот снимок был сделан два месяца назад.
- Удивительно. Неотличимо одинаковые лица. Как так?
- Ну, вы, Андрей Михайлович, тоже мало отличаетесь от отца. Виталина Михайловна больше, но она женщина и черты ее лица должны быть мягче по определению. Генетика штука интересная.
- Возможно...
- Марина Алексеевна вон тоже чуточку деда напоминает.
- Я учился у него.
- У Андрея Викторовича?
- Так точно!
- Тогда понятна ваша подозрительность, Андрей Михайлович. Особист от особиста далеко не падает. Прошу простить за шутку. - улыбнулся я.
И неожиданно эта шутка почти полностью разрядила обстановку. Почти - потому что Исаева профессия все равно обязывала и он продолжал изучать нас с Олей едва ли не пристальнее, чем до того, но виду не показывал. А я, повидавший особистов на своем веку пачками и коробками, понял это сразу.
- Нешта дзед Ігнат не спяшаецца. Васятка ад вас да яго пабег? Не бачылі?
- Кажется в его сторону - ответила Виталина Михайловна.
Но тут в сенях снова загрюкало, кто-то входил. Неспешно, явно по-стариковски прошел до двери в дом. Постучался.
- Уваходзіць дзед Ігнат! Чакаем цябе!
Андрей Михайлович поднялся и направился к двери, чтобы помочь вошедшему пусть крепкому, но глубокому старику. И опять наваждение! Хоть и старое лицо, но я хорошо его помню. Но не могу вспомнить кто это. И Оля смотрела на него с широко раскрытыми глазами - явно узнала. И мы с ней встали и шагнули ему навстречу.
Вошедший старик молча подошел к нам. Внимательно посмотрел на наши лица. Разглядел. Его лицо просветлело и он поднял руки, чтобы обнять нас двоих. Мы приблизились и он стиснул нас в крепком объятьи. И тихим шепотом сказал:
