Последняя битва (СИ) - Сафина Айя "AyaS"

Мы физически не смогли бы вырваться из сетей жадности, черствости и эгоизма. Вирус же очистил нас. Через боль, трагедию, но все же сделал нас лучше.

— Центр, говорит командир корабля, мы на месте, готовы к финальной проверке систем, — послышался голос Антенны.

Я сделал приемник погромче и чуть покрутил четкость на мониторе, куда поступали десятки видеоизображений. Одно из них — с видеокамеры, установленной точно на панели управления внутри «Бридж». Я мог видеть лица своих старых товарищей.

— Принял. Разрешаю фазу с первой по третью, доложить по чек-листу, — ответил Тамагочи пятый.

Потомок Фунчозы — руководитель полетов — уже спустя много лет после смерти легендарного Падальщика теперь отправлял наследие своего отца в новое опасное путешествие, обещавшее не менее захватывающие приключения и не менее значимую цель.

— Арси, начинай предполетную проверку, — скомандовал Антенна.

Арси, сидевшая рядом с ним в кресле второго пилота, тут же ответила:

— Приступаю.

Корабль перевозил почти десять тонн полезной нагрузки, которая состояла из запасов первой необходимости. Следующие миссии с многоразовыми спусковыми кораблями будут стартовать каждую неделю, подвозя космонавтам остальной груз для постройки колонии. Амбициозные планы космической программы нацелились на перевозку следующего экипажа уже через год. К тому времени на Марсе должны быть возведены монолитные жилые отсеки, расширенная теплица и диспетчерский пункт для установки прочной связи с Землей.

Первые экипажи полностью состоят из зараженных людей из практических соображений: они сильнее, выносливее, работоспособнее. Натренированные, они могли не спать до трех дней, сохраняя стандартную эффективность. Ускоренная регенерация была огромным плюсом для космонавтов, ведь многое могло пойти не так, начиная с самого путешествия к планете. Удивительным образом именно те, кого люди боялись почти полвека, кого считали прокаженными и кого истребляли, как опасных паразитов, откроют человечеству новые далекие горизонты. Мой отец в гробу перевернулся бы, останься от него хоть косточка.

Зараженные уверенно завоевали Землю, но не кровожадностью, а своим достоинством. Сегодня они составляли семьдесят процентов населения планеты. Возвращенные из задворок сознания, обретшие вторую жизнь в новой оболочке, они настойчиво восстанавливали свой мир и свою жизнь, которая едва ли напоминала прежнюю. Их больше не боялись, ими восхищались.

Неутомимость и упорство, отличавшие зараженных от здоровых, имели в основе глубокий страх потерять свой второй шанс, снова забыться в том бесконечном тумане, отдав тело дьяволу, который будет убивать и разрушать их собственными руками. Этот глубокий страх, такой животрепещущий, почти фундаментальный в их личностях, заставлял их бежать вперед, бежать прочь от той личины, которая дремала в них, ожидая проявления слабости. У них не было выбора. Они обязаны оставаться сильными, быть примером для подражания, быть великими и благородными, для одной простой причины — выжить.

Для сопровождения аппарата сывороточного синтеза в экипаж был включен специалист из лаборатории Аахена, и не кто-нибудь, а сам руководитель департамента производства.

— Проверьте температуру в отсеке реагентов, их нельзя перемораживать, — сказала Божена, сидящая точно позади Антенны.

— Дойдем и до твоих ампул, погоди, — ответил он.

— Проверь сейчас.

— Мы вообще-то должны работать по чек-листу.

— Если переморозишь, то на Марс прилетит экипаж из безмозглых чудовищ.

— Твою мать, Божена!

Тем не менее Антенна прервал работу по чек-листу и под довольное хлопанье глаз Божены проверил условия в отсеке с химреагентами.

— Поверить не могу, что тебя засунули в экипаж. Тебя никто не любит! — огрызнулся он.

— Эй, не наезжай на нее, — с этими словами Арси пихнула Антенну в плечо.

Скафандр приглушал тактильные ощущения, зато запотевший шлем Антенны ярко демонстрировал его негодование.

— Капитан, у тебя повышенный пульс, — заметил Тамагочи.

— Да бесит тут одна.

— Ничего, ничего, через пару месяцев приползешь ко мне на коленях, — ехидно произнесла Божена.

— Будешь шантажировать сывороткой? Очень по-боженовски, — ответил Антенна.

— Нет, не буду.

— Чего тогда мне к тебе ползти?

— А то, что как только ты подписался на эту миссию, ты принял целибат. Никакого секса тебе там. Только ручки.

— С тобой-то это как связано?

— А мы не против тебя к себе пригласить, — сказала она.

Так просто и бесхитростно. На минуту в корабле стихло.

— Ты серьезно? Она серьезно? — наконец ожил Антенна и повернулся к Арси.

Та кивнула.

— А что? Мы обсудили это. Ты красавчик, накаченный, и порно утверждает, что у негров член большой.

— Эй, а можно к вам? — послышался голос астронавта с нашивкой на груди «Сопля».

— А вот ты перебьешься, глиста, — ответила Божена, сидящая рядом с ним.

— Да ладно вам! Я ж тоже одинок буду.

— Ну не знаю. А что можешь предложить?

— Скорость! — ответил жилистый парень.

— Тогда точно мимо.

— Ты не поняла! Не скорострел, а скорость самого процесса…

— Ребята, хватит обсуждать грядущую оргию. Антенна, сконцентрируйся на проверке систем. Божена, твои пробирки в порядке, а потому успокойся. А ты, Сопля, просто заткнись.

Голос прозвучал тихо и немного устало, но все тотчас же замолчали и вернулись к своим задачам. Руководитель миссии сидела точно позади всех и контролировала работу космонавтов.

— Томас, доложи по отсекам с шестого по девятый.

— Отклонений нет, компоненты в стабильном рабочем состоянии, — ответил брат сестре, проверив грузовые отсеки, хранившие рассаду, которая послужит для производства кислорода и еды.

— Так что там произошло в тот день? В Центре управления? — спросила она.

Прошло сто лет со дня битвы под Нойштадтом, уж сегодня Томас должен сломаться. Но он лишь молча качал головой.

— Ладно. Попытаю счастья еще через пятьдесят лет, — ответила Тесс.

Я буду скучать по ней. Грустно осознавать, что отныне она будет не на расстоянии вытянутой руки от меня, а в семи месяцах полета. Как и прежде, идеальная особь будет рассказывать мне свою историю с экранов мониторов, куда будут поступать видеоизображения из марсианской колонии. Я не смогу прийти к ней на помощь, если позовет, но она больше никогда и не звала с того дня в Нойштадте, когда просила ее убить. Тесса справится. Я уверен. К тому же при удачном раскладе через добрую сотню лет я смогу незаметно пробраться в пассажирский корабль, который перевезет на Марс очередную группу зараженных поселенцев.

Я не знаю, во что разовьётся этот проект, не знаю, чем закончится вся эта космическая амбиция. Но мне нравится думать о том, что однажды все зараженные покинут Землю, оставив заботу о ней своим ущербным собратьям. Своеобразный второй шанс для людей доказать, что они достойны жить здесь в независимости от больших и сильных братьев, блюдущих порядок и безопасность на планете. Как выросшие дети, они продолжат свою жизнь, ограниченные пространством одной планеты, пока их более развитые собратья буду покорять звезды.

С течением времени люди все больше становятся похожими на устаревший инструмент, медленно ползущий из дома в музей, где занимает место на полке с другими экспонатами: так, телеграф стоит рядом с ручной телефонной станцией, следом громоздкая мобильная Моторола устрашает своими размерами, а еще через десяток моделей смартфон гордо восседает над своими старенькими братьями.

Рядом с homo erectus, homo ergaster и homo habiblis встанет и экспонат с названием homo sapiens, в то время как в доме вместо него будет править homo astris[2].

В следующие полчаса космонавты сосредоточились на первостепенных задачах, а Тесса воспользовалась их занятостью и незаметно протянула руку вперед. Дотронувшись до скафандра шестого члена экипажа, она почувствовала ответ: его рука развернулась и он сжал ее ладонь. Он не мог повернуться к ней — плотное крепление кресел не позволяло. Они оба едва заметно улыбнулись. Я нахожу эту их старую привычку — прикасаться друг к другу в моменты стресса — довольно милой. Она доказывает, что за свои долгие жизни Калеб и Тесс не очерствели, не охладели друг к другу и продолжали настойчиво поддерживать друг друга на их пути, полном приключений. Они всегда будут рядом. Я не волновался за них.